[deviantBeing]

Название: Чертовы ведьмы!
Автор: Being
Размер: мини
Статус: закончен
Жанр: slash, pwp, mystic
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Том/Билл
Предупреждение:
«mystic» в данном случае – деловой подход к слову «глупость». Просто автор насмотрелся, как в других фандомах героев насильно связывает: империо, обряд, магия, колдовство, и себе так захотел.
В двух словах: это фантазия о том, что было бы, если бы слэшеры действительно сумели повлиять на братьев.


Билл мысленно насчитывает тысячу пятьдесят первый километр, хотя, как ему говорили, от Берлина до Страсбурга их всего семьсот семьдесят семь. Точно, наврали. Или водитель едет неправильно и, сбившись с дороги, беспомощно наматывает круги.
Определенно было что-то не так. Что-то не так помимо не спадающей вторые сутки болезненной эрекции. Радовало одно – на брата напала та же хрень. Вот только, в отличие от Билла, Том так просто не мирился с тем, что зараза не отпускает, и по двадцать раз на день запирался в тесной кабинке туалета, вызывая справедливый гнев у всех пассажиров турбаса. Выходил он уставший и дерганный, отказываясь принимать то, что больше не начальник собственному телу. Даже сейчас, сквозь ворчание мотора, Биллу казалось, что он слышит его проклятую возню. Это могло бы уже порядком начать раздражать, если бы не так сильно заводило.

читать

Очень хотелось в гостиницу. Маленький уютный номер, который можно объявить своей территорией и никого на нее не пускать. Там же можно принять душ и окончательно смыть следы пота и спермы. Очиститься. Может, тогда и отпустило бы. Но в ближайшие часы уповать не на что.
Хотя, это, опять же, было очень не честно: Билл готов был поклясться, что они уже давно сделали эти семьсот километров. Форменное издевательство! И ведь особо ни к кому не престанешь с этой проблемой, не загрузишь, излив душу так, чтоб самому осточертело об этом думать.
Честное слово, иногда самолетом – самое оно.
Том просовывается в проем, отодвигая бесшумно скользящую по пластиковым рейкам дверь, и изучает Билла недобрым взглядом. Тот по-прежнему показательно не обращает на него никакого внимания: сидит, закинув широко расставленные ноги на стол, уставившись на серый потолок с голубой подсветкой под цвет мягкого уголка. Раньше Том шутил, что у них в автобусе отменный чилаут для педиков. Теперь не смешно. Потому что теперь он от безысходности заново отмечает чертовски длинные ноги брата, его пропитанное потом тело, выгнутую шею и приоткрытые губы. Моментально становится хреново, так, что хоть бери и снова возвращайся в кабинку.
Но сейчас нельзя: сейчас Том по делу:
- Билл, ты не спишь?
- У меня вообще-то глаза открыты, - ему словно идиоту подсказывают ответ. Но нет времени даже толком обидеться, потому что стразу включается кнопка опеки над братом: какой-то уж больно изможденный он, голос хрипит - подсказывает, ярко мигая красным.
И как всегда никакой инструкции к действию. А еще эта падла постоянно заставляет его забывать о «последнем слове», о том, что только тот, за кем оно останется – победитель.
- Как ты себя чувствуешь?
- Охуенно, - снова дерзит Билл. Принюхиваясь, кривится, демонстрируя оскал, словно дикое животное перед нападением. – Этот слащавый цветочный запах освежителя меня убивает.… Помимо всего другого, что меня убивает, - добавляет, немного подумав.
- Угу, - соглашается Том, пытаясь сесть рядом, но брат вяло взмахивает рукой, заставляя его отодвинуться на другой край, обитого пошлым синим бархатом диванчика:
- Не так близко – мне жарко.
- Так я же не касаясь.
- Похер - ты как батарея.
- А-а… - Том задумчиво скребет коротко подстриженными ногтями по небритой щеке. – Я поговорить хотел вообще-то.
- Я не настроен, - шипит Билл, стиснув зубы и всасывая в себя и без того впалые щеки.
- Окей, но ты же понимаешь как это все ненормально? Нас точно чем-то траванули…
- Это понятно, Том.… И что? Раз до сих пор не подохли, то скоро должно пройти. Я не собираюсь Катрин рассказывать про то, что у меня стоит. Ее дело мое горло и прочая гриппозная ерунда…. Сейчас никакого анализа не сделать, а до Страсбурга (который мы уже, скорее всего, проехали - назойливо вклинивается раздражающая мысль)… В общем, пройдет.
- А все уже спят, - с завистью бормочет Том.
Билл хочет пошутить про то, что водила, по ходу, тоже закемарил, но так и не находит в себе сил на озвучиванье. Зато вспоминает другое:
- Ты уже задолбал занимать туалет!
- Эй, тебе то что? Ты все равно тут второй день торчишь, не вставая, и медитируешь.
- До задницы эта медитация! Еще пару часов - и я буду опасен для общества!
- Так иди подрочи, - буднично предлагает Том и дрожащей рукой тянется за бутылкой минералки, зачем-то в кадрах представляя, как Билл будет следовать его мудрому совету.
Вода теплая, выдохшаяся, словно не живая. Он пьет ее большими жадными глотками, стараясь загасить снова вспыхнувший внутри огонь, а когда, наконец, отсасывается, бутылка со звучным треском распрямляется, заново наполняясь воздухом.
- Свинья, - констатирует Билл.
Том поворачивается, на ходу придумав классную реплику, полную строгой брутальности, что выгодно подчеркнула бы его мужественность. Но тут же забывает, наткнувшись на прожигающий взгляд мелкого:
- У тебя даже по шее потекло, - тяжело дыша, делится наблюдениями Билл, и для пущей образности проводит рукой по своей, ныряя пальцами под ворот черной борцовки.
Том сам копирует его движение, ничего не соображая, словно одурманенная восточным заклинателем змея. С открытым ртом, с которого разве что слюна не вытекает, он молча наблюдает за тем, как брат, выгибаясь, зачем-то задирает майку и поглаживает вспотевший торс, как он откидывается назад и, еще больше раздвигая ноги, выгнувшись, приспускает серые спортивки, из которых благодарно выныривает освобожденный член.
- Больно, - измучено стонет, широко открытым ртом хватая горячий воздух.
- Подрочи, - страшным голосом напоминает Том, так и не выбравшись из транса.
- Потом только хуже, оно сейчас пройдет, - Билл зажмуривается и сжимает кулаки, наслаждаясь тем, как ногти впиваются в ладони. На его щеках пылает яркий румянец, а влажные волосы от хаотичного трения головой о спинку дивана сбиваются в воронье гнездо. От легкого покачивания автобуса член подпрыгивает и снова ложится на поджатый живот, рисуя на нем тонкими ниточками смегмы. Билл только каждый раз вздрагивает и сильнее закусывает губу, словно пытаясь наказать свое бестолковое тело. Тома лихорадит, он совершенно не понимает, как брат может это терпеть, он уже сам готов обхватить в кольцо его ствол и двигать-двигать-сжимать, снова двигать…. Собственные всхлипы приводят его в чувство, он резко одергивает уже потянувшуюся к Биллу руку и на остатке сил вылетает из имитированной гостиной. Вваливается в тесную кабинку и, так и не закрыв дверь, падает на колени, одной рукой держится за унитаз, совершенно иррационально боясь повалиться на стену, а другую запускает в проклятые джинсы.
Билл слышит, как его брат по-звериному воет на пол автобуса, широко распахивает глаза, и, не выдерживая, кончает, даже не притронувшись к себе.

***

В Страсбурге весь день собирался дождь. Но так и не собрался, не смотря на то, что им пахло, не смотря на тучи, ветер и сырость.

- Унылый город для унылых, - глубокомысленно изрекает Билл, глядя в окно на серую полупустую улицу.
По правде, эта неожиданная безжизненность ему по душе, так же как и бежевые стены номера – это немного успокаивает и дает силы подумать о том, что происходит последние несколько дней. Вернее, продолжает происходить. Билл, словно снисходительно с кем-то соглашаясь, вежливо кивает головой и продолжает размышлять, глядя на редких прохожих. Тяжесть в штанах все еще чувствуется, но сейчас с ней хотя бы можно ходить и, кажется, даже как-то жить. Была еще одна вещь, и в этом было не просто себе признаться: его, будто заговоренный, член реагировал только на одного определенного человека. На, едрить твою через ко…. Так, успокоиться! На собственного брата. Да, ну и что? Билл делано равнодушно пожал плечами и легко закусил зубами кончик ногтя среднего пальца, жалея, что нельзя его начать грызть по-настоящему - это бы точно успокоило. Но зачем? Все совершенно нормально. Тем более что его действительно заговорили – Билл верил в такие штуки. Да и все было не так просто: помимо физического влечения, ему начинало казаться, что он влюбляется, как-то слишком резко и противоестественно – простым стимуляторам потенции такого не провернуть. А вот…

Ответ приходит сам.
Человеку в здравом уме и трезвой памяти он бы показался безумным, но для Билла все оказалось очевидным. Он наспех натягивает красную вязаную кофту поверх белой футболки и отправляется объясняться к Тому.


- Да! Да! Так, детка! Быстрее! – Билл вздрагивает: крики брата слышны даже на коридоре и заставляют снующих туда-сюда горничных смущенно прятать взгляд и понимающую полуулыбку. Он уже думает вернуться, когда вдруг доходит, что во всех этих воплях больше азарта, чем чего-то другого. Все еще немного ошалевший от того, что уже успел нафантазировать, Билл даже забывает постучать.
- О, братэлло, ты как всегда бестактен…. Ну, ну же, давай! - отчаянно вопит Том, долбя мышкой по маленькому кроватному столику для завтраков.
Билл кивает блондинке, со скучным видом сидящей в кресле около валяющегося в постели брата, и никак не может вспомнить, зачем вообще приперся.
- Я… Ты что снова у Георга ноут забрал?
- Мм-угу, - еле заметно кивает Том, не отрывая пристального взгляда от монитора. – Он его постоянно заряженным держит. Это так удобно…. Для меня, - добавляет, растягивая губы в злорадной улыбке, которой позавидовал бы сам Гринч.
- Я вообще-то поговорить пришел.
- Отлично. Жди. Я к тебе два дня подряд говорить ходил – ты был не слишком мил. И даже если вдруг прорвало, то.… Ой, бля, черт, нет! Неет! Пожалуйста! – Том раздраженно отбрасывает бесполезную мышь и с вызовом смотрит на опасно щурящегося брата. – Это был одиннадцатый уровень, Билл. Одиннадцатый! Я обошел Георга и практически догнал этого засранца – Густава. А теперь все, конец.… Толкай свою телегу, моя жизнь все равно потеряла всякий смысл.
- Это касается ты сам понимаешь чего... Понимаешь? – настаивает Билл, наблюдая за тем, как брат демонстративно отстраненно снова загружает игру.
- Может, понимаю, а может, и нет.
- Отлично, тогда не при девушке, - Билл кивает на ждущую чего-то блондинку.
- Франческа остается! – протестующее вскидывает руку Том, и впервые за все это время смотрит на нее.
- Миранда, - поправляет его девушка, продолжая подпирать кулаком потяжелевшую за это утро голову.
- Ну, Миранда, - Том пожимает плечами и снова смотрит на брата. – Она мне помогает. В общем, я нашел лекарство, а ты свои мазохистские методы можешь оставить при себе. Вот, смотри! – он поднимает столик, скрывающий бедра. – Видишь? Ничего уже не стоит.
Билл не смотрит. Зато смотрит Миранда:
- Так, это уже надоело, - взрывается девушка. – Я ухожу. – Она вскакивает, рассчитывая на то, что спектакль будет воспринят правильно и ее попросят остаться, но тут Билл не выдерживает и начинает хохотать. А когда искренне, то смеется он не совсем приятно: кто бы слышал, никогда бы и не подумал сравнивать его с девушкой, скорее с конем.
- Кажется, ты разочаровал ее своей импотенцией, - сквозь смех стонет он, хватаясь правой рукой за живот, а второй за поясницу, будто семидесятилетний дед.
Дверь хлопает, и они снова остаются наедине.
- Не гони! Врагу не пожелаю такой импотенции! Я за последние несколько дней кончил столько раз, сколько среднестатистический мужик не кончает за всю жизнь. Да и привел я ее для разрядки, но взамен получил полный покой и возможность отдохнуть: когда мой член думал о том, чтобы с ней… ну, то все само собой проходило.
Билл широко улыбается, затем еще шире, а потом снова начинает ржать:
- Твой член, говоришь, думал? Вот оно! Раскрыт секрет паранормальных мыслительных способностей Тома Каулитца!
- Так… И вообще не произноси это слово.
- Член? А то что? Он думает, что я его зову?
- Я не знаю, что он там, на хрен, думает, - непривычно зло бросает старший, - но он явно отзывается! Говори, зачем пришел и вали к себе, мне снова надо… побыть одному.
- Прости, - сам не понимая за что, извиняется Билл, мгновенно серьезнея. – Если коротко, то я думаю, что все из-за того плаката, который я подписал в Берлине.
- Что? – слабо переспрашивает Том, натягивая на себя одеяло. – Можно доступнее? У меня, как ты сам понимаешь, сейчас не та голова активирована.
- А? Ага… Ну я про ту фотошопную картинку, где были мы с тобой раздетые и я…
- Блин, хватит с меня подробностей!
- Окей-окей, ну, в общем, это все как-то связано. Я ее подписал и как бы дал согласие на все то, что там изображено.
- Билл, ты «как бы» либо дурак, либо извращенец. Иди к себе думать дальше, мы, когда на расстоянии, то оно как-то полегче будет.
- Вот именно! Нас с тобой прокляли, а моя теория все объясняет.
- Единственное, что она объясняет – это твой диагноз: параноидальная шизофрения. Вот! А то, что у нас – это просто гормоны психанули, а поскольку мы с тобой однояйцовые, то и брак у обоих.
- Отлично! Я тут… А ты даже не слушаешь! С Бушидо я, кстати, тоже подписывал, вот и проверю, он сегодня тоже будет в «Le Divan».
- Значит, нас там не будет! - Том тыкает пальцем в сторону брата и сужает практически черные от расширившихся зрачков глаза. – Иди к себе, Билл. Я скоро подойду и мы нормально, насколько это, блин, возможно, рассмотрим твою хренову теорию.
- Послушай…
- Слушать сейчас не буду. Выйди или смотри, - шипит Том, ногами скидывая с себя одеяло.
Билл сглатывает слюну, едва проскользнувшую по перехватившему в удушье горлу, и выходит.