*****

- Марго, да заткни же ты этого ребенка, наконец! – Билл прижал напряженные пальцы к вискам и прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки.
- Братец, милый, ты такой забавный, когда сердишься, - девушка рассмеялась и склонилась над красным мокрым и истошно вопящим существом. - Я не знаю, чего он хочет. Человеческий детеныш вечно чем-то недоволен.
- Зачем ты его только притащила?! У меня такое чувство, словно я живу в беспрерывно звонящем будильнике, - страдальческий вздох и несоответствующая этому поза властителя на диване.
Билл отложил большую старую книгу без названия в изрядно потертом кожаном переплете и подошел к сестре:
– Видишь, что ты наделала. Теперь я не могу заниматься, отец и без того мной вечно недоволен.
- Не вздумай!
- Ты о чем?
- Даже не вздумай обвинять меня, тебе никогда не были интересны его уроки.

Молчание. Лукавая улыбка на губах Билла и настороженный взгляд Марго.
Девушка со светлыми длинными волосами в нежно-голубом платье и парень в облегающем черном гольфе и брюках темного цвета. Общего – только серебряные кулоны на шее, признак породы, принадлежности к самому могущественному роду.
Они выше людей, он не люди, просто не считают себя таковыми.
У них есть множество тайн, что держатся в строжайшем секрете, им подвластна магия. Мир мог бы принадлежать таким, как они, если бы, конечно, он был им нужен.
Существует только одно правило: неразрывность семьи. Предательство исключено, оно уничтожает все, чем гордится род, поэтому воспитание, культура и чувство единства прививаются, начиная с самого раннего детства. И поэтому Билл уже так от этого устал.

- Ты его хоть раз кормила? – Билл с видом эксперта аккуратно взял двумя пальцами маленькую ручку ребенка и пошевелил ей, пока младенец не вырвал ее и не разразился в еще большей истерике.
- Я пробовала ему что-то дать, он ничего не съел.
- За целых два дня?
- Тебе не все равно?
- Он орет, - справедливо напомнил Билл.
- Хорошо, если тебе так мешает, я его уберу.
- В смысле? Куда? Что ты хочешь с ним сделать?
Марго раздраженно дернула плечом:
- Меньше слов, Вильгельм. Отнесу подальше от замка и оставлю…. Хотя нет, люди и без того о нас много сплетничают. Придется уничтожить следы.
- А что ты сделала с его матерью? – спросил, не отрывая взгляда от ребенка.
- Детально тебе описать? – Марго оскорблено отвернулась и подошла к большому окну арочной формы, повела рукой по каменной кладке и немного закинула назад голову. – Земля гудит? Чувствуешь? Сегодня сильнее, чем обычно.
- Ничего я не чувствую, – Билл оставил младенца в покое и подошел к сестре, став позади и осторожно обняв ее за плечи. – Скажи, почему ты это делаешь?
- Потому что могу.
- Тебе их не жалко?
- У тебя странные мысли, брат. Люди, другие люди, они не имеют совершенно никакого значения, - она ловко повернулась в его руках и прижалась всем телом. – Есть только мы. Есть отец, Карл, Виктория, ты и я. – Марго очертила ноготком рот Билла, и он рефлекторно обхватил ее палец губами, приласкал языком. – Видишь? – шепнула она, словно это что-то доказывало, и легко притянула не сопротивляющегося брата ближе к себе. Начала целовать, поначалу легко, просто в шутку, медленно распаляясь и привычно играя со своей жертвой, но когда ей этого стало мало, она полностью отдала инициативу в руки Билла.
Сложно сказать, что она ему нравилась, но был какой-то инстинкт, какая-то нужда, которую Билл не понимал и не знал, стоит ли контролировать.
К другим людям ему было запрещено приближаться.
Семья – все, что он видел в этой жизни.
Марго была его парой, в которой они должны были продолжить род. И именно этот факт и отталкивал, понятие долга его никогда не прельщало. Ему было тесно среди странных правил, древних книг, ему было мало семьи, чтобы сделать выводы обо всем человечестве.

- Подожди! – Марго ловко отстранила удивленного Билла и глубоко вдохнула воздух, - да, так и есть, побежали, сейчас начнется дождь. Я не могу его пропустить.
Она выскочила на балкон и замерла с детским восторгом на лице.
- И как ты их всегда чувствуешь? – пробурчал Билл, выходя следом.
- Как ты можешь этого не чувствовать?! Это нечто невообразимое! Это волшебно. Нет ничего лучше, чем дождь весной, запах мокрой травы, листьев, а небо... – быстрый взгляд на скучающего брата, - Билл, посмотри в небо!
- Да не вижу я ничего в нем!
Марго только покачала головой, в очередной раз удивляясь его бездарности и способности не замечать такие, как ей казалось, очевидные вещи.
– Вот, смотри, - она вскинула вверх руку и зажмурилась, - он уже совсем близко, еще чуть-чуть и…- слова превратились едва ли не в стон, когда первая капля скользнула по ее протянутой руке.
Какой-то едва ли не извращенной любви своей сестры к природе Билл никогда не понимал. Более того, иногда это казалось ему даже немного омерзительным, противоестественным. Он даже чувствовал потребность оставить ее одну на балконе с дождем. Такой экстаз выражало ее лицо, что невольно чувствуешь потребность уйти, ведь не ты причина, ты сейчас лишний.
Билл приблизился к массивным каменным перилам и словно в замедленной съемке наблюдал, как за первыми несмелыми рассеянными каплями надвигается стена дождя, обливает прикусывающую губу Марго и, не встречая никаких препятствий, ползет дальше, облизывая все своим мокрым холодным языком. Билл невольно вздрогнул, когда вода добралась до него, и повернулся лицом к лесу, глядя вслед путешествующему дождю. Сейчас он ему завидовал. Сейчас хотелось бы убежать точно так же, вместе с ним, за ним, впереди него…. Без разницы, просто выйти за привычные приделы.


******

- Ну, разве может быть что-нибудь ярче этого, что-нибудь более волшебное? – улыбалась Марго, промокая полотенцем волосы.
- Действительно куда уж волшебнее? Мы как не с одной семьи, ей-богу!

Дождь уже прошел и над лесом, если присмотреться, можно было увидеть радугу, птицы начали трещать наперебой, радуясь солнцу, только чего-то во всех этих звуках Биллу не хватало:
- Ребенок? Почему не плачет ребенок? – быстро подошел к корзинке и прислушался, – Дышит еще.
- Тебе не угодишь, - сестра равнодушно пожала плечами, - плачет – плохо, не плачет – плохо. Что же ты от него хочешь?
- Ничего. Я не хочу видеть больше его медленное умирание. До сих пор не понимаю, зачем ты его притащила.
- Мне было интересно, – с нажимом, но тем ни менее все еще спокойно повторила Марго.
- Наигралась?
- Вполне!
- Тогда я отнесу его к людям!
Первые секунды Марго внимательно всматривалась в лицо брата, пытаясь понять, серьезен ли он:
- Да ты с ума сошел! Ты не можешь подходить к ним близко, они навредят тебе! Они поймут кто ты, чужаков в наших краях не любят.
- Не удивительно, у них просто чудное соседство, - хмыкнул Билл, наблюдая за тем, как снова завозился ребенок, - прости, но я так больше не могу, одно дело быстро, а он еще совсем не жил, он мучается. Выходит, он родился только для того чтоб медленно умирать…
- Но все мы умираем, ты, я, сотни других…
- Не сравнивай, то, что для тебя умирание, для некоторых – жизнь.
- Ты опять за свое, - сестра обижено поджала губу и, глядя в зеркало, стала медленно расчесывать перекинутые через плечо волосы. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу не рассказать о твоем поведении Карлу с отцом. Ты странно мыслишь, это может погубить семью.
- Семья - семья- семья, - нараспев протянул Билл, брезгливо вытирая тряпкой ребенка от выделений, - я устал от этого….. Нет, хорошо, я все понимаю, не смотри ты так. Но я не буду рисковать, пойми? – Он откинул обратно в корзинку тряпку, подошел к сестре и, примиряюще улыбаясь, опустился на колени, - хорошая моя, не злись. Я не буду рисковать вами. Я все понимаю. Я просто хочу посмотреть как там, и главное, надо избавится от этого вонючего существа, - Билл ткнул пальцем в сторону ребенка.
- Мне это не нравится, - уже спокойнее заговорила Марго, прекращая расчесываться.
- После этого я обещаю никаких странных для тебя разговоров. Я просто хочу понять…
- Да, я бы хотела, что бы ты перестал так себя вести, стал таким как Карл… Билл ты иногда меня очень сильно пугаешь.
- Прости.
- Я хочу, чтобы мы тоже были счастливы. Ведь у Карла и Виктории все сошлось.
- Прости.
- А еще ты должен больше интересоваться нашей семьей, тем, что говорит отец.
- Прости.
- Да что же ты извиняешься все время?!
- Можно я пойду, пока они не вернулись?
- Ты обещаешь, что потом забудешь обо всем этом?
- Да.
- Тогда иди, только, пожалуйста…
- Я все понял, меня не заметят, - Билл улыбнулся, и в сведущую секунду на его месте оказалась большая черная пантера, она ловко подхватила корзинку с ребенком и в пару прыжков скрылась из комнаты.
Марго тяжело вздохнула и отложила расческу, внешность пока не имела значения, так неспокойно она себя еще никогда не чувствовала.

******

Существует множество легенд о том, как образовался Холсбург, небольшой, но вполне уютный городок, окруженный густым лесом. Есть добрые истории о путешественниках-романтиках, что забрели сюда и, увидев красоту этих мест, больше не захотели уходить, а есть жуткие, и все они связаны с мрачным замком, что стоит на самой высокой горе в округе. Старые люди говорят, что этот город когда-то был местом, где богатый землевладелец приказал жить своим слугам, чтобы они не попадались ему больше на глаза, так как прогневили его, попытавшись узнать то, что знать им было не положено.
С тех самых пор жители Холсбурга не видели никого из этой семьи, и все время жили в страхе.
Неизвестность здорово стимулирует фантазию: страшные истории рассказывались подростками в темных комнатах, ими родители запугивали непослушных детей, на Хеллоуин не было лучшего костюма, чем фрак для парня и пышное платье для девушки – так они играли в эту странную семью. Но весельем назвать это было сложно, за этой наигранной храбростью и насмешками скрывалась банальная трусость. Холсбургцы не любили чужаков, плотно закрывали ставни, двери и после захода солнца прятались по домам. Но когда наступал день, и город ярко освещало солнце, когда заливисто пели птицы, и умиротворено журчала вода в реке, протекающей через всю долину – все старались забыть о ночных кошмарах и праздновать торжество жизни.


- У-ти, какая прелесть, - склонился над ребенком, кем-то оставленным в тени на булыжной мостовой, Джон Бонке, местный пьяница и бездельник. – И откуда ты такой взялся? Где твоя мамочка? – Он оглядел пустынную улицу и заметил выходящую из магазина девушку, - эй, дамочка, это не ваше? – она только презрительно посмотрела на оборванца и гордо пошла дальше. - Золотко, постой, у тебя не будет пару монет для бедного человека? – кинулся он за ней вслед, моментально забывая о ребенке, в голове была только одна мысль – не упустить возможность опрокинуть сегодня еще пару стаканчиков.

Спустя пару минут по этой же улице прошла еще одна пара:

- Дорогой, слышишь плач? Кажется тут ребенок.
Мужчина в легком весеннем пальто и девушка в элегантном белом платье опасливо склонились над корзинкой, словно та могла в любой момент взорваться.
- Может он заразный?
- Не знаю. Что будем с ним делать? – растерянно спросила девушка.
- Нужно кому-то сообщить, только кому? Я на работу и без того опаздываю, - быстрый нервный взгляд на наручные часы.
- А я хотела вернуться пораньше, чтоб успеть испечь пирог к приходу Майка.
- Не знаю, дорогая, я не уверен, что это наше дело, – засуетился мужчина, оттягивая ее в сторону, - мало ли зачем его тут оставили. Может, за ним скоро придут.
- Ну, пошли, - согласно вздохнула девушка, - ну вот, кто-то не следит за детьми, а мне потом переживать. Всю ночь потом буду думать о том, что он тут делал один, и что с ним случилось. А у меня и без того в последнее время бессонницы…

Больше Билл не стал слушать глупую манерную девицу. Он аккуратно развернулся в своем убежище, что создавала листва высокого дуба, и, спрыгнув с ветки на землю, заглянул на прощанье в корзинку и вскоре скрылся в лесу.

Его любопытство было полностью удовлетворено, он больше не считал, что со своим образом жизни пропускает что-то интересное. Люди оказались удивительно плоскими и эгоистичными существами. Все именно так, как говорил отец.
В эти секунды, быстро мчась на пружинистых лапах к замку, Билл впервые чувствовал по отношению к своей семье если не гордость, то хотя бы больше не разочарование.
Странный далекий звук внезапно заставил замереть, проснулось острое звериное чувство опасности, он ощущал на себе чей-то взгляд и не знал, куда от него деться. Пригнулся к земле, сделал дальний прыжок подальше в глушь, но вдруг, словно гром ударил, и Билл почувствовал, что падает и больше не может встать на лапы.

- Ну ты и мазила! – спустя некоторое время он увидел как в его сторону шумно проходя сквозь ветки движутся два парня. У одного в руках была какая-то странная палка, его отец говорил, что такими штуками люди убивают друг друга и что они называются ружьями, а второй вел под уздцы пару коней.
- Не так уже я и смазал, задел, во всяком случае! А ты этого волка вообще не видел, пока я не показал.
- Волка? – внезапно человек, держащий лошадей замер, и Билл почувствовал на себе его изучающий взгляд. – Это не волк. – Ловкое движение руки парня, мгновенная боль, и в тело снова что-то вонзилось. Билл попробовал подняться на ноги, скрыться, но глаза против его воли закрылись и, как эта мысль сейчас не была для него абсурдна, но дико хотелось спать.
- Том, ты чего? Зачем ты тратишь на него транквилизаторы? У нас их десять штук осталось до конца года!
- Не кричи, - взгляни на него. - Парень привязал лошадей к толстой ветке и склонился над Биллом. – Невероятно, - прошептал он, после того как осторожно провел рукой по гладкой шерсти, - это пантера, она такая красивая. Ты видел их когда-то?
- Пантер просто не может быть в наших краях, - напомнил второй, опускаясь рядом. – Смотри у нее на шее какой-то кулон. Может она домашняя?
- Ну конечно, Лео! – фыркнул Том, - кто стал бы держать у себя… - он не договорил, так как парни, словно по команде повернули головы на запад, в сторону старого замка, хотя сейчас и не могли его увидеть из-за кроны деревьев.
- Думаешь, она оттуда? – отчего-то шепотом спросил Леон.
- Прекрати! Неужели ты веришь этим сплетням?! Никого там нет. Как бы они там одни выжили и при этом ни разу не попались нам на глаза?
- Ладно, давай убираться отсюда, мне что-то не по себе. Возьмешь с собой эту твою котяру?
Том усмехнулся и легко толкнул парня плечом в бок, - трус!
- Эй, я не боюсь, это другое! – Лео тоже в отместку пихнул Тома, только куда сильнее, завалив в результате обоих.
Им было чуть более двадцати лет, они были молоды, самостоятельны и свободны, никаких границ, все дозволено, и это здорово сносило крышу.
- Знаешь, когда ты вот так на мне лежишь, то у меня моментально пропадает настроение вставать и куда-то идти, - весело улыбнулся Том.
- Откровенно говоря, у меня тоже, - он отозвался без улыбки и, кажется, даже немного обреченно. – Знаешь, Том, а ты умеешь выглядеть нечеловечески привлекательно в самые неподходящие моменты, - заключил Лео, рассматривая лежащего под собой парня.
- И не говори, я чистая сволочь, - покорно согласился Том, пытаясь спихнуть с себя друга, - нужно идти, не хочу, чтоб действие снотворного закончилось где-то по дороге, и этот пушистик нас разорвал к такой матери.
- А не такая ты уже и «чистая», - Лео, оставшийся сидеть на земле, провел рукой по мокрой после дождя траве.
- Не понял? – машинально переспросил Том, что в этот момент поднял патеру на руки и сиял так, словно это существо было его собственным достижением и предметом гордости. – Вот, подержи ее, я заберусь Рико на спину, и тогда подавай. Но едва Том подошел к коню, тот шарахнулся от него со всей силы, и испуганно заметался, злясь на не отпускающие поводья. – Эй,-эй! Мальчик, успокойся! – но с каждым его шагом паника животного только увеличивалась. – Что это с ним? – растерялся Том, глядя как брыкается и отчаянно ржет Рико, самый спокойный и преданный конь из отцовских.
- Может это на него твоя кошка так действует? – Лео осторожно подошел к коню и взял его под уздцы, пытаясь успокоить.
- Тебя он подпускает, - с явной ревностью в голосе заметил Том, отходя в сторону вместе с пантерой. Он снова сел на траву и положив ее рядом с собой, стал внимательно рассматривать. – Я не брошу ее тут все равно, - подвел этим итог своих раздумий, и поднял глаза, заметив, что Лео уже полностью успокоил Рико.
- Как скажешь. Хочешь иметь дома красивого необычного зверька? Ты хоть знаешь, как ее содержать? Понимаешь, что ни одна лошадь тебя отсюда с ней не повезет?
- Я все понимаю, поэтому и хотел тебя попросить отвести Рико домой и дождаться меня. Я попробую ее донести на руках… И дело совершенно не в том, что мне хочется необычное домашнее животное, - словно защищаясь вскинулся Том, - мы перебили ей мышцы на ноге, повредили сухожилия, усыпили. Как после этого кого-то можно оставить в таком беззащитном состоянии? Тут полно волков, они ни за что не упустят возможности…
- Хорошо, Том, я понял. Я же ничего не говорю, ты все равно поступил бы так, как хочешь, ты так всегда делаешь. За это я тебя так и люблю, - на этих словах Лео коротко поцеловал Тома в губы и протянул ему небольшую капсулу, - вот возьми, это лидокаин, на случай если она проснется.
- А доза тут нормальная, это не убьет ее?
- Не должна, ты лучше сам домой вернись, хорошо? – Лео забрался на свою лошадь, взял в правую руку поводья Рико и поехал домой.
Своего парня он знал слишком хорошо, чтобы забыть: когда тот загорается какой-то идеей спорить себе дороже.

******


Билл попробовал аккуратно, для проверки, пошевелить обмякшей лапой, но та словно не подчиняясь ему, дернулась с такой силой, что он вновь предпочел замереть и не привлекать к себе внимание двух людей, что на его удачу в этот момент были полностью увлечены друг другом. Одного из них он хорошо запомнил еще тогда в лесу, Том, именно это имя он услышал, прежде чем потерял связь с реальностью.
А ведь Билл и не знал раньше, что мужчины могут себя так вести, так странно ласкать друг друга, прикрывая глаза, шепча, постанывая… Какая-то нелепость, сбой, но не смотреть сложно. И он видел как руки Тома, что стоял к нему лицом, сильнее подхватывают второго парня, сжимают его ягодицы, мнут, проскальзывают под рубашку, вызывая очередной стон ,Том победно этому улыбнулся и приоткрыл глаза. Спохватившись, что сейчас заметят, что он пришел в себя, Билл снова притворился спящим. Но напрасно, взгляд Тома оставался полностью затуманенным до тех пор, пока рядом с дверью не послышались тяжелые шаги и мальчики не отпрянули друг от друга.

- Привет, пап, - небрежно бросил Том вошедшему седому мужчине.
Кивок в сторону сына и хитрый взгляд прищуренных синих глаз на гостя, - добрый вечер, Леон.
- Здравствуйте, - смутился мальчик, нервным движением заправляя за уши, отросшие до плеч русые волосы.
- Я по дороге встретил твою мать, она спрашивала о тебе, волнуется. Я сказал, что, как только встречу тебя, обязательно отправлю домой. Так что извини, я дал слово.
- Хорошо, конечно. Я пойду? – он вопросительно посмотрел на спокойно улыбающегося Тома.
- Иди, до завтра., - он шутливо потрепал его по плечу, не решаясь при отце на больший контакт.
- А хочешь, я завтра намордник принесу? У нас дома лежит ненужный. А зверю твоему мог бы пригодиться, - остановился в дверях Леон.
- Нет, зачем? Это же не собака. Какой ей намордник?
- Лео дело говорит, - согласился отец, рассматривая лежащую на широкой застеленной лавке пантеру. – Ты мне завтра медведя в дом приведешь, и тоже будешь рассказывать про то, что он же не собака и зачем ему намордник, пусть так бегает. Может, щенка тебе заведем, да и по всем тут? - добродушно усмехнулся старик.
- Прекратите, я со всем разберусь! Она не опасна, к тому же, я ее на цепь посадил.
- Как знаешь, Том, - кивнул Леон, и еще раз попрощавшись, вышел.

- Вертишь ты мальчиком как хочешь.
- Папа!
- А что, я не прав? Тебе хоть интересно с ним?
- Конечно! Он красивый, с отличной фигурой … и он во всем меня поддерживает.
- Вот оно – современное определение любви, - наиграно трагически воскликнул отец, глядя на сына. – Естественно он тебя поддерживает, тебя попробуй, не поддержи, мигом характер своей матери покажешь.
- Папа, у меня нормальный характер! – сквозь зубы процедил Том.
- Да я же ничего не говорю, я уже понял, что на этой земле просто нет человека, который мог бы тебя присмирить.
-Так, - тяжелый вздох, как же он не любил подобных разговоров, - а зачем ты вообще заходил?
- Помешал?
Том решил благоразумно промолчать.
- Ладно, я просто хотел тебя попросить сходить к фрау Кляйн отнести бидончик с молоком и банку меда. Представляешь, она нашла сегодня малютку на Западной улице.
- Кто-то ребенка подкинул?! Вот сволочи! – прищурился Том.
- Странный случай, за местными жителями такого раньше не наблюдалось. Можешь считать меня сумасшедшим, но я думаю с этим ребенком не все так просто. А знаешь что самое плохое? Не один я так думаю.
- О Боже, хочешь сказать…
- Я ничего не хочу, просто я знаю, что некоторым это дитя не по душе. И теперь я очень волнуюсь за Маргарет, они могут совсем извести ее своими подозрениями и разговорами.… Надеюсь, хоть дальше разговоров дело не зайдет.
- Ты ее любишь?
- Прекрати, ты не понимаешь, о чем говоришь, - но тем ни менее Том увидел, как на лице отца промелькнула тень улыбки, - мы уже слишком стары для этого. К тому же в моей жизни всегда будет только одна женщина – твоя мать.
- Она умерла, папа. Уже семь лет прошло.
- А вот это уже любовь, сынок, о которой ты пока еще ничего не знаешь.
- Так, опять ты за свое? Я уже сказал, что у меня с Леоном нормальные целостные отношения.
- Ну-да, ну-да, - поспешил согласиться старик, выходя из комнаты, - корзина в коридоре, поторопись. Не хочу, чтобы ты совсем поздно возвращался, времена сейчас не для ночных прогулок.

- Боже, как же я устал слушать про эти вечно тяжелые времена, - поделился наболевшим с лежащей пантерой Том, когда отец вышел, плотно притворив за собой тяжелую деревянную дверь. – У этого города припасено столько небылиц, предрассудков, страхов, что тошно становится. Так хочется вырваться отсюда, понимаешь? – усмехнулся он своей глупости, глядя на спящего собеседника. – Вряд ли понимаешь, ты же свободное животное. Ты не бойся, - Том на прощанье склонился над зверем и осторожно погладил по непривычно большой, как для привычной кошки, голове, - я отпущу тебя, как только поправишься, сразу отпущу, если захочешь уйти.
Том накинул коричневую кожаную куртку на белую майку с грязными разводами от травы, что остались после сегодняшнего приключения, связал красным платком дреды в хвост и ушел, бросив своему новому любимчику «до скорого».

- Как бы не так, - с мрачным весельем подумал Билл, пытаясь встать на непослушные лапы, что сильно дрожали от слабости и никак не хотели оклематься после наркоза.
Он спрыгнул с лавки, сделал пару шагов и внезапно, почувствовав сильное натяжение на шее, только вспомнил про цепь. Несколько секунд промедления для поверки обстановки и вот уже на полу вместо огромной черной кошки сидит юноша:
– Очень-очень смешно и остроумно, - недовольно бурчал Билл, аккуратно расстегивая пальцами нехитрую застежку ошейника. – Еще бы бантик на хвост повязал, глупый ты человек. – Он откинул цепь в сторону и медленно добрел до маленького невысокого окна. Правая нога болела так, что стать на нее было просто немыслимо, а сквозь гул в голове он внезапно услышал не предвещающий ничего хорошего шепот сестры: «Он приехал». Билл открыл ставни, и ветер с улицы принес эту же новость – «Он уже здесь».
- Слышу я, Марго, слышу, хватит этих семейных спецэффектов. Пожалуйста, иди ко мне, необходима помощь.
Ответом была тишина, но Билл знал, что выбора у сестры нет. Как бы она не была против всей это затеи, невозможно игнорировать просьбу члена семьи до тех пор, пока ему, или, ни дай Бог, семье, угрожает опасность. А в этот вечер Билл рискнул всем и пока только лишь уверено проигрывал, теряя очки в этой странной игре, ставка в которой его собственная жизнь и судьбы близких. Но не было ни весело, ни страшно, было никак, оставалось лишь ощущение собственной непутевости.
Без труда выбравшись из окна, благо в этом городе все домики были невысокими, Билл оказался в ухоженном саду его сегодняшнего захватчика. Он устроился под старой яблоней и стал ждать, дальше сил идти самостоятельно, не было.
Свежая весенняя ночь постепенно начала вступать в свои права. Билл наблюдал, как на сплетенную на самой нижней ветке паутину, выполз охотиться робкий паук и бежал прятаться в листья после каждого сильного дуновения ветра, только чтобы через некоторое время снова выйти с опасным видом убийцы и снова убежать при малейшей опасности. Город так же напряженно затих, напоминая Биллу это гордое членистоногое, тоже притворяется спокойным, тогда как готов в любой момент скрыться, исчезнуть, словно и не было ничего.
Мотыльки отчаянно заметались в поисках обманчивого света, своего ложного солнца на эту ночь. Далеко в лесу раздался одинокий крик ночной птицы. И снова тишина. Даже собаки здесь не лают, а коты только лишь изредка мелькают тенью по крышам, тихо-тихо – без своих привычных весенних песен о любви.
Распустились белые, сладко пахнущие ночные цветы и ветер стал разносить этот аромат по округе, перемешивая с запахом горящего где-то костра. Билл глубоко вдохнул приятный свежий воздух и вздрогнул от неожиданности, когда заметил, что с ветки дерева за ним внимательно наблюдает ястреб:
- Марго, ты так и будешь смотреть? Я не виноват, я не планировал это, поверь, не нарушил обещания. Меньше всего я хотел, чтобы меня подстрелили и посадили на цепь, - он насмешливо покачал головой, - Марго, сколько можно? Прекрати делать вид, что у тебя есть выбор.
Птица слетела с древа, и еще немного помедлив, приняла облик юной светловолосой девушки. Она словно нехотя подошла к брату и зло посмотрела на свежую рану, что была видна сквозь его разорванные брюки.
- Ты подвел всех нас, Билл. Что бы ты теперь не говорил, но такому не может быть оправданий, - с этими словами она прикрыла глаза и положила руку ему на грудь, кулон на их шеях засветился, и Марго аккуратно провела ладонью над постепенно затягивающейся раной. – Твое счастье, что сила нас все еще слушает, - словно неверя шепнула она и встала, сцепив свои руки так, словно пытаясь их выломать, свернуть и наказать себя этим за что-то.
- Постой, постой – не надо, - вскочил на ноги Билл и бросился обнимать сестру, - ты не виновата. Это все я. Прости меня? Не нужно было затеваться с этим ребенком.
- Не нужно, - согласно шепнула она в его шею, - мне не нужно было его приносить. С этого все и началось…. Где он теперь?
- У какой-то женщины.
- Пусть... Надо придумать, что сказать отцу. Придется соврать.
- Но мы не можем ему врать, - осторожно напомнил Билл.
- Что мы не можем, так это говорить сейчас правду. Мало того, что мы подошли близко к людям, так ты еще умудрился попасться к ним. Ты же знаешь папу, он не оставит этого, он испепелит всю деревушку, лишь бы подобного не повторилось. Мне кажется это слишком, он временами совершенно себя не контролирует. Но это можно понять, на его плечах лежит огромная ответственность. Ведь так? – Марго спросила это настолько наивно, что напомнила Биллу ребенка, который уточняет у отца умницей он был сегодня или нет.
- Конечно так, дорогая, - от него, бесспорно, зависит многое.

Сегодня впервые он осознал, насколько труслив его отец.
Их семья боится еще пуще этого города. Она, словно потревоженная гадюка на кладке, бездумно ужалит всех без разбора, едва только почует в чем-то для себя опасность.
А в этой своей вылазке он рисковал не только собой, семьей, но еще и жизнью нескольких тысяч людей.
Очередная глупость, которую можно было бы и не совершать.

- Ты беги сейчас к дому, - Марго внимательно посмотрела Биллу в глаза, - а я пока позабочусь о нашем алиби.

Через несколько секунд можно было заметить, как из сада бесшумно вылетела птица, но огромную черную кошку не заметил бы в сумерках даже самый внимательный наблюдатель. Больше Билл рисковать не собирался, ни одного лишнего движения, на ошибки он больше не имел права.

*****

Джон Тиссен просто терпеть не мог, когда дети опаздывали спуститься к ужину. В эти минуты, при всей его власти и знаниях, одиноко сидя за огромным дубовым столом, он чувствовал себя самым обычным забытым стариком.

- Прости, papa, мы немного задержались, - на французский манер пропел за его спиной звонкий девичий голосок.
- Виктория, сколько можно объяснять, что я не терплю этих ваших беспричинных задержек, они обрекают меня на бездействие и навевают тоску. Могу я узнать, чем так занят Карл, что до сих пор не соизволил почтить меня своим присутствием? – Джон давно взял себе за правило: чем сильнее он сердился на детей, тем пышнее становились его речи, никаких ругательств и оскорблений в доме звучать не должно.
- Они с Марго сейчас подойдут, - поспешила заверить его девушка и элегантно устроилась на своем привычном месте.
- А что же Вильгельм сегодня ужинать не будет?
- Марго сказала, что ему нездоровится, - небрежно пожала оголенными плечами Виктория, - ты же знаешь его, отец, он снова пытается привлечь к себе внимание. Поверь, я уверена, что все эти его фокусы это несерьезно.
- Никогда! – с нажимом сказал Джон, - запомни, дорогая, никогда не скидывай со счетов даже самую малость. – Меня давно настораживает его поведение, и пока существует пророчество, я не собираюсь закрывать на это глаза.
- Papa, ты о предательстве Рода? – Виктория медленно поставила на стол бокал с вином, словно тот мешал ей сейчас сосредоточиться. – Неужели ты допускаешь, что предателем может оказаться кто-то из нас четверых?! Мне кажется это безумием, это уже не для нашего поколения. Поверь, я тоже знаю Билла, он просто слишком ленив, чтоб вершить подобные перевороты.
- Я не думаю, что хоть кто-нибудь из нас, как ты говоришь, знает Билла. Более того, он сам еще не знает себя. Но я скажу одно: его лень и есть наш главный враг. Вместо того чтобы учиться, увлечено открывать для себя тайны мироздания, вести активный образ жизни, пользоваться даром, наконец, - глаза Джона засверкали шальным блеском, - он сидит и, глядя на обложку книги, рассуждает над тем, правильно мы живем или нет. Не понимаю, как он вообще может допускать такие мысли, ставить под сомнение то, что много веков назад с таким трудом создали наши предки, поставив нас над людьми!

- Отец, можно войти? Мы задержались, чтоб немного поговорить с Вильгельмом, ему нездоровится…
- Карл, Марго, я все это уже слышал. Проходите же! – не поворачиваясь к ним, недовольно отозвался Джон, раздумывая, стоит или не стоит в этот раз заводить беседу об опозданиях, тем для разговоров и без того хватало.
- Марго, дорогая, - вкрадчиво начал он, как только девушка села и опустила взгляд в тарелку с печеным картофелем и зеленым салатом. – Я хотел поговорить с тобой о твоей любви поиграть с людьми. Знаешь, мне кажется, это уже переходит все мыслимые границы. Виктория мне сказала, что ты на днях дошла даже до того, что принесла в наш дом человеческого детеныша, это так? – Джон тяжело вздохнул, ответ он уже знал.
Марго бросила косой взгляд на сестру:
- Так, отец.
- Когда ты пошла на контакт с человеком, пусть еще ничего не смыслящим, ты понимала, что после это выжить он не должен?
- Да.
- Ребенок уже мертв?
Марго едва заметно вздрогнула и, почувствовав эту заминку, Джон резко ворвался в ее мысли, стараясь там выискать нужные фрагменты. Почувствовав присутствие отца в своем сознании, Марго ловко подставила нужные недавние воспоминания, те, которые она хотела сделать обнаруженными.
- Снова убийства, - досадливо покачал головой отец, - и чем тебе так помешали те лесорубы?
- Они слишком близко подошли к нашей территории.
- Вот значит, что люди стали себе позволять! Тогда все правильно Ты молодец, солнышко. Если они и дальше будут вести себя подобным образом, то мне придется снова напомнить им о порядке. Странно, что Вильгельм с тобой на это пошел, обычно он предпочитает отсидеться дома…. Карл, все хотел спросить, ты уже освоил технику перемещения в пространстве?
- Практически, papa, - приосанился юноша, - пока только на небольшие расстояния, но уже начинает выходить.
- Так я и думал, - спокойно кивнул Джон, - ты главное не спеши, постепенно все у тебя начнет выходить. А Вильгельм, я так полагаю, еще и не начинал, верно?
Марго согласно кивнула и снова углубилась в изучение содержимого своей тарелки, молясь, чтобы этот ужин закончился скорее и отец не вернулся к забытому разговору.


*****


Как прошла семейная встреча? – Билл лежал на застеленной кровати и автоматически подбрасывал маленький синий мячик.
- Знаешь, вот я иногда думаю, - недовольно глядя на него начала Марго, проходя в комнату, - ты человек, который превращается в кошку, или все же кошка, которая лишь изредка принимает человеческий облик?
- Хороший вопрос, - Билл прищурил правый глаз и деловито почесал подбородок, сделав вид, что задумался. – А теперь ближе к делу давай!
- Нечего рассказывать. – Марго подошла к комоду и, невнятно пробормотав «вечно он в темноте сидит», зажгла еще пару канделябров. – Обычная проверка в лучшем отцовском стиле. Но я не лгала ему! Не лгала!! – она внезапно сорвалась на крик и замолчала, чтобы попытаться успокоиться.
- Ты же знаешь, Вильгельм, я ради семьи на все пойду. И то, что я сделала сегодня, тоже было ради семьи. Я совсем не твою облезлую шкуру спасала, не себя, а нас всех. Никому не нужно сейчас возвращать этот конфликт с людьми. Все так хорошо устроено, я хочу только одного: так должно оставаться. Магия меня понимает, видишь? – Марго трепетно прижала к своим губам кулон, - Он теплый, он чувствует, что я забочусь о нас, что не делаю ничего предосудительного.
- Марго, дорогая, любимая моя, – устало вздохнул Билл, - тебя никто ни в чем не обвиняет. Я просто спросил, как все прошло, удалось подтасовать воспоминания?
- Да, теперь молись, чтобы отец не решил поговорить с тобой на эту тему. Наказание за ложь будет жестоким.
- Он забудет, да и ничего страшного мы не натворили. Все уже в прошлом, успокойся, иди ложись, - Билл приглашающе освободил от себя центр кровати и передвинулся на левый край. Сказать по правде он ненавидел свою левую сторону и крайне тяжело на ней засыпал, но отвоевывать у собственной девушки место, было ниже его представлений о чести, оставалось лишь покорно уступать.

- Знаешь, что меня во всем этом успокаивает? - уже засыпая, пробормотала Марго.
- Что? – тихо спросил Билл, заснуть он планировал еще нескоро - гребаная левая сторона.
- Ты ведь дал слово больше не говорить о людях, не думать об этом, стать нормальным, - по ее губам скользнула легкая сонная и совершенно неосознанная улыбка. – Ты ведь его сдержишь?
- Разумеется, - бездумно ответил Билл, закрывая глаза и пытаясь побороть в себе очередной порыв предложить ей поменяться местами.




*****


- Герр Краус, доброе утро! – Леон аккуратно приоткрыл калитку и, войдя во двор, замер, выискивая что-то глазами
- Доброе, что же ты никак не привыкнешь меня Йозефом называть? – картинно всплеснул руками мужчина, отрываясь от весенней обрезки винограда. – Ты к Тому?
- Да, он у себя?
- Нет, за домом. Отправил его дров для печки нарубать, пусть хоть куда-то денет свою неконтролируемую энергию и выплеснет накопившийся энтузиазм. Он, знаешь ли, не в духе сегодня.
- Что-то случилось?
- Как сказать, что до меня, то я это трагедией не считаю, но вчера вечером все-таки сбежал ваш зверь. Так Том такое расследование закатил, всю округу за ночь обошел, я еле удержал этого безумца от похода в лес. Совсем моих нервов не щадит. Может, хоть ты на него как-то повлияешь?
Леон только криво усмехнулся, ответ и без того был очевиден.
- Вот и я не могу, он лишь одну мать и слушал, а теперь нет на него управы, - вздохнул Йозеф, отбрасывая в сторону пучок обрезанной лозы.
- Я пойду к нему?
- Конечно - конечно, забирай – помощника мне сегодня из него все равно не выйдет. Так и норовит вырваться, словно птица из клетки.


Леон прошел в сад по узкой, усыпанной уже давно утоптанным гравием дорожке. Сквозь гул бесчисленного количества насекомых, которых привлек сладкий аромат зацветшей в мае черемухи уже начал пробиваться стук топора и треск ломающихся веток. Завернув за угол небольшого дома из белого кирпича Лео замер с едва заметной улыбкой на губах: иногда ему просто не верилось, что он может принадлежать ему, что Том сам его выбрал, что все оказалось так просто. Казалось бы, стоит ожидать какого-то подвоха, но вроде бы неоткуда. Все продолжает оставаться на своих местах: каждое утро, выполнив пару нехитрых указаний матери, он может зайти в этот двор, что стал уже ему ближе своего собственного. Тут он четко знает где умывальник, в какой шкаф нужно заглянуть чтобы найти чистые полотенца, стаканы, помнит что лежит в погребе из продуктов, и какие можно брать, а какие припасены для особого случая… Именно Том сделает из его обычно простого дня нечто безумное, незабывающиеся. Подарит новый мир, наполнит его скачками на конях, приключениями и крышесносным сексом буквально в любом месте, где бы ни приспичило. Его любовник ненавидел ждать, и это странным образом играло то отрицательную, то положительную роль поочередно.
- И не холодно тебе? - продолжая улыбаться, спросил Леон, вдоволь насладившись игрой мышц на его обнаженной спине.
- Шутишь? – даже не оборачиваясь, отозвался Том, словно его нисколько не удивило присутствие внезапного наблюдателя. – Я тут уже больше двух часов топором на солнышке махаю. У нас дров и без того целый сарай, так нет, именно сегодня отец мне придумал это. – Он с силой вогнал в пенек топор и, зафиксировав его там, обернулся, - но теперь, я так полагаю, пришел ты, и значит, я свободен как ветер?
- Вроде того, - игриво наклонил голову Леон, - во всяком случае, я знаю куда более интересное применение твоей сегодняшней энергетике.
- Вот как? – Том обтер грудь сухим полотенцем и натянул синюю футболку. – Только это ближе к вечеру ладно, ковбой? Сейчас мне нужна твоя помощь. Пропала моя пантера, - заявил он хозяйским тоном, - я за ночь написал несколько объявлений, чтоб в случае чего обращались ко мне, сейчас пойдем их расклеим, а потом лес прочешем, сколько получится….
- Очень интересно, и что же ты там написал? Это что как в том анекдоте? «Пропал питбуль, нашедшему - Царство Небесное?»
- Не пытайся быть остроумным, дорогой, я не за это тебя люблю, - как-то лениво отмахнулся Том и пошел по дорожке к дому за вещами. - Просто терпеть не могу, когда кто-то у меня что-то пытается украсть.
- Что украсть? - на автомате уточнил Леон, шагая за ним.
- Пантеру точно украли. Кто-то расстегнул ошейник и снял ее с цепи - явно человеческих рук дело. А не как считает отец - моя халатность! Я тогда дважды застежки проверил. Всё было нормально, да и ставни оказались изнутри открыты. Думаю, кто-то проник в дом и я приложу все усилия, чтобы неповадно было впредь! Ты вот что… - он внезапно остановился, отчего Леон налетел на него сзади и автоматически, чтоб смягчить столкновение, обнял за талию. Том повернулся и, немного наклонив голову, шутливо поцеловал Лео в лоб, - неуклюжий ты мой. Так вот… Что я хотел сказать? … Точно! Я пойду соберусь, а ты оседлай пока лошадей. Хорошо?

Леон сошел с дорожки и побрел через сад к небольшой деревянной конюшне, улыбаясь тому, что сегодняшний день снова обещает быть нестандартным. Впрочем, с Томом редко иначе получается.

*****

Билл сидел на залитом полуденным солнцем балконе и бездумно листал записи своих предков о перемещении в пространстве.
- Так ты ничему не научишься? – назидательно сказала Марго, опускаясь рядом с ним на литую узорчатую скамейку. – Ловко забрала у него книгу и закрыла ее. – На каком моменте ты остановился?
- Не помню, кажется на том абзаце, в котором Влад Тиссен предлагал пойти в лес практиковаться.
- Ну конечно, - фыркнула Марго, легким движением головы закидывая волосы за плечи. – То есть теорию ты уже всю освоил?
- Я ее прочел! Ты мне поесть принесла? - Билл решил предпринять попытку изменить тему.
- Интересно как бы это выглядело? – не сдержала улыбки Марго. – Отец говорит свое стандартное «благодарю, все свободны», и тут я снова начинаю накладывать еду на тарелку?
- И что тут такого? Он же знает, что я не ужинал, а вот теперь еще не завтракал…
- Мог бы сегодня спуститься. В комнаты у нас еду носят только смертельно больным. Ты уже собрался умирать?
- Я давно собрался, - трагически заявил Билл, закидывая голову назад и подставляя лицо солнцу, - только оно все никак не выходит.
- Значит, в смерти ты так же бездарен, как и в перемещениях, - решила все же поделиться выводами Марго, глядя на нежащегося в лучах брата.
- Да не бездарен я, просто.… Не хочу я этого, понимаешь?
- С трудом.
- Знаю, ты это любишь, но мне кажется, что со всей этой магией я просто пропущу жизнь. Например, ну научусь я перемещаться, и что? Вместо того чтоб куда-то пойти, встретить по пути что-то интересное, я просто возьму и окажусь там, где мне нужно. Знаешь, чем это все закончится?
- Наверно какой-то катастрофой? – в шутливом ужасе округлила глаза Марго.
- Я стану толстым, ленивым, ограниченным и ворчливым типом!
- Ну, во-первых, нужно во все знать меру, а во-вторых, ворчливый и ленивый ты и без этого.
- Все может стать еще хуже, - улыбаясь, пригрозил Билл.
- Утешил, но это ничего, - сестра шутливо закинула ему ноги на колени, имитируя этим позу влюбленной человеческой парочки, над которыми они с Биллом когда-то шутили, рассматривая их на картинках в книгах. – Ты все равно со мной и так оно и останется при любом раскладе.
- С тобой, при любом раскладе, - эхом повторил Билл, легко проводя ладонью по ее ноге, забираясь рукой под платье, доходя чуть выше колена и снова возвращаясь обратно. – Ты даже не представляешь, какую я странную картину увидел в хижине людей…
- Вильгельм, ты обещал…
- Да нет же, ты только представь себе: парень ласкает парня, гладит, целует…
- Да? Странно, зачем это им? – Марго поначалу задумалась, а после весело захохотала.
- Что? – Билл отчего-то даже смутился.
- Я представила тебя и Карла! – откровенно веселилась Марго.
- Да как ты… - больше Билл слов возмущения не нашел так как следуя авторитетному примеру сестры, тоже представил себя в подобной неординарной паре, только в воображении рядом с ним уже был не Карл. Он мысленно перенесся во вчерашнюю хижину и увидел себя рядом с Томом, на месте того белобрысого парня, что имел наглость его подстрелить. Смеяться и вообще что-либо говорить отчего-то моментально расхотелось.

Марго отнесла забытые ими рукописи в комнату и снова вышла на балкон, щурясь на яркое, но еще не палящее майское солнце.
- Я сейчас даже рада, что ты пока еще не освоил технику перемещений, - доверительно сообщила она. – Пусть Карл и Виктория отдельно тренируются, а мы потом. Так лучше.
- Ты поругалась с Викторией?
- Нет, я ей ни слова не говорила, но никак не могу из головы выкинуть, что она отцу про ребенка рассказала.
- Может она и не виновата, ты же знаешь папу, он, когда ставит за цель что-либо выведать…
- Идут! – внезапно воскликнула Марго.
- Кто? – не понял Билл и подошел к сестре, пытаясь проследить направление ее взгляда.
- Люди на лошадях. Смотри ближе к речке, они зашли на нашу территорию, - Марго махнула рукой, указывая направление, и на ее лице снова появилась знакомая азартная улыбка, не предвещающая беднягам ничего хорошего. - Ты как, Вильгельм, не хочешь немного поохотиться?
- Спасибо, пробовал - не понравилось. Например, я могу убить этого жука, - Билл указал на вылезшего погреться на перилах балкона красно-черного «солдатика», - но зачем мне это делать, если у меня нет для этого веских причин?
- Слышала я эту твою теорию, - отмахнулась Марго, - но люди это тебе не жучки, они могут нам навредить и с готовностью это сделают, как только им представится возможность - у них натура такая.
- Жуки тоже могут навредить, могут залезть под одежду, укусить, утонуть в твоей еще полной чашке не остывшего чая…. - попытался выдержать оборону Билл, но тут же сбился, когда пригляделся к всадникам внимательнее. - Что ты собираешься с ними делать?
- Приглашу на чай, а потом подброшу каждому по твоему жуку-камикадзе в чашку, - криво усмехнулась Марго, в которой уже слишком явно проснулся хищник.
- Не шути, это те, к которым я вчера попал…
- Вот и отлично! Вильгельм? В чем проблема? Значит, сейчас мы окончательно уладим возникшие у нас из-за них неприятности.
- Ничего не отлично, - внезапно расстроился Билл, – мы уже все устранили вчера.
- И поэтому ты сегодня пропустил завтрак?
- Профилактика.
- Ты вызовешь лишние подозрения у отца, - братец-зануда уже успел здорово испортить настроение и Марго чувствовала, что начинает злиться.
- Я их уведу отсюда, ладно?
- Что ты несешь?! Нет им больше дороги обратно! Они и без того принесли слишком много неприятностей, так еще до сих пор не угомонились… Путешественники, – с презрением бросила она.
- Тогда предлагаю игру, - снова нашелся Билл. – Если до них первой доберешься ты – они твои, если я – я делаю все, что считаю нужным, а именно увожу их подальше от замка.
- Против правил, но звучит весело. Даже слишком весело, ты так самонадеян, Вильгельм. Полагаешь твои лапы быстрее моих крыльев?
- Полагаю это можно проверить, - зазывно повел бровью Билл
- Ты обречен, так же как и твои вчерашние дружки, - весело рассмеялась Маго. – Давай на счет «три». Раз!...
- Два! – продолжил Билл, ощущая, как начинают дрожать ноги и как гулко в груди стучит сердце, пытаясь разогнать, словно превратившуюся в жиле кровь. Он всегда ненавидел соревнования и чувство соперничества.
- Три!! – крикнула Марго и тут же взмыла в небо ястребом.
Отчаянно ругая себя за заминку на старте, Билл прыгнул на толстую ветку дерева, что росло перед балконом и, соскочив на землю, что было духу, помчался за скользящей по земле тенью сестры. Он еще никогда не бегал так быстро, совершенно не чувствуя ног, только сильнее вытягиваясь, чтобы встречать как можно меньшее сопротивление воздуха. Но все было без толку, за мелькавшей впереди тенью ему было не угнаться.
Билл уже было собирался плюнуть на всю эту затею и вернуться в замок, но впереди замелькала последняя надежда – лес и его спасительные кроны деревьев. Он резко рванул в самую гущу зарослей, издав при этом громкий рык, дабы привлечь на себя внимание горе-всадников.

- Леон, ты это слышал? – насторожено замер в седле Том.
- Слышал, кто-то где-то рычит – отлично, то, что надо. - Нам нельзя здесь быть, давай вернемся ближе к городу?
- Кто сказал что нельзя? Это может быть она, - бросил Том и, не обращая внимания на парня, погнал коня на звук.
Догнать Тома в этой глуши Леону дорогого стоило: руки и плечи исхлестали мелкие ветки, тело ныло и невероятно хотелось домой. Что ни говори, а это приключение ему нравилось куда меньше других, в которые он был втянут, за последние пару лет.
- Пойдем ему наперерез, - не оборачиваясь, крикнул раззадоренный погоней Том, ты гони его к старой иве, а я попробую сократить путь.


Билл торжествовал. Все складывалось именно так, как он того хотел: высоко в небе парил ястреб, видимо, Марго уже совсем потеряла надежды переманить людей, далеко позади слышалось фырканье коня и топот копыт. Определенно, сегодня Билл вернется победителем. Успех! А потом еще можно долго доставать Марго тем, кто же все-таки оказался умнее и проворнее... От этой приятной мысли Билла даже потянуло на шалость, и он попробовал повторить манеру скачущего позади коня, немного замедлил темп и стал высоко поднимать лапы, пытаясь перейти на галоп, получилось довольно смешно. Билл даже мысленно посочувствовал бедному животному, которого природа обрекла так бегать всерьез, как вдруг перед ним резко появился упущенный из виду второй всадник. Проклиная свою невнимательность, Билл собирался прыгнуть в сторону или, чем черт не шутит, все же убить настырного - повторение вчерашнего приключения было совершенно ни к чему. Но тут человек начал вести себя совершенно необъяснимо:
Том слез с коня и шутливо поднял руки вверх, словно он собирался сдаваться.
- Боится, - довольно подумал Билл, - правильно делает.
Но следующая фраза человека опровергла эту его самодовольную догадку:
- Успокойся, маленький, я не причиню тебе вреда. Вот, хочешь? – Том вытащил из небольшого мешочка, привязанного к седлу что-то вкусно пахнущее и, сев на корточки, протянул с ним руку. - Это пирог, ты, может, такое есть и не станешь, он с мясом, хочешь?
Умалишенный человек поначалу совершенно сбил с толку Билла: он не понимает, что перед ним стоит маг, но тем ни менее продолжает общаться с животным, даже предлагает что-то. И вот это «что-то» после пропущенного ужина и завтрака (по чьей, интересно, вине?) все больше завлекало подойти поближе. Билл осторожно приблизился и, вырвав зубами из рук Тома еду, снова отошел на безопасное расстояние.
- Голодный? – улыбнулся Том и к великому возмущению Билла за вторым пирогом не полез. – Это все, что было, прости, - словно разгадал его мысли человек, - я как-то не подумал. Иди сюда?
Том снова протянул руку, и хоть в этот раз она была без еды, но все еще ей пахла, что не стал упускать из виду звериный нюх Билла. Он уже собирался подойти, как вдруг за спиной раздался шорох и изумленный голос второго человека: «Ты за пару минут умудрился приручить пантеру?»
- Пока еще нет, - с плохо сдерживаемой злостью ответил Леону Том, глядя в след поспешившего скрыться зверя, - но я обязательно попытаюсь это сделать. Кажется, она водится возле этого проклятого замка, значит, мы вернемся сюда. У тебя на завтра какие планы?
- Никаких, - нехотя ответил Лео, сказать, что ему не нравилась вся эта затея – не сказать ничего.
*****

«Призрачный замок на холме», «нелюдимая, затерянная в дебрях леса, деревушка» - в какой момент начали меняться эти статусы теперь никто с уверенностью вам и не ответит. Впрочем, не заметили этого и те двое, что, не желая того, в свое время пошатнули проверенный веками порядок.


- Том? Ты присмотришь за ним? – в комнату практически вбежала, снимая белый фартук с рюшами, низенькая полная женщина, которая в своей чрезмерной оживленности была даже забавна.
- Мама, - Леон с усилием приподнялся на локти, - я и сам…
- Лежать, - Том с легкостью завалил его обратно и, словно издеваясь, заботливо подбил одеяло под матрас. – Не волнуйтесь, он будет под моим бдительным присмотром.
- Ты молодец, что сидишь с ним…
- Мама, прошу тебя, иди уже, это лишнее, - под насмешливым взглядом Тома простонал Леон.

- Какой ты суровый, когда с температурой, - улыбнулся Том, кладя свою голову на его живот, когда они остались одни. – Пить хочешь?
Леон вяло покачал головой.
- Что ты там дергаешься? – уточнил Том, который закрыл глаза и не мог видеть этого движения. – Отвечай!
- Нет.
- Есть?
- Нет.
- Меня хочешь?
- Пошел ты, - беззлобно огрызнулся Леон. Он понимал, что это всего лишь шутка, очередная непродуманная неудачная шутка Тома. Но было больно вот так лежать и чувствовать, как тело с готовностью отзывается на любое его упоминание о сексе, даже при высокой температуре, даже так. Больно не физически, вернее не только физически. Леону казалось, что будь он хоть парализован, но эрекция не заставит себя долго ждать, если в комнату войдет Том, если вот так по-доброму улыбнется…. Да черт с ним, даже если просто войдет.
А ведь не нужно быть дальновидным, чтобы понять, куда все это идет. Или куда все это уже пришло. Конечная. Можно скандалить, кричать, объяснять, что тебе дальше или вообще в другую сторону, но спрашивается, кто в этом виноват, когда ты сам прекрасно видел на какой маршрут садишься? Претензий нет и быть не может, и все было бы идеально, если бы не чувства. Иногда к счастью, иногда к сожалению, но люди их испытывают. Правда, это лишь личное дело каждого:
Ты готов страдать и разрушать себя этим изнутри? – Вперед!
Ты готов страдать и спасаясь от этого искать что-то новое? – Действуй!
В теории всегда все четко, ведь она не элементарно не учитывает возможность человеческого бездействия, а на практике…

А на практике Леон просто отпустил всякий контроль над ситуацией. Словно со стороны смотрел, как отдаляется такой близкий и такой важный для него человек, по-смешному глупо, непонятно из-за чего вдруг. Но достаточно одного взгляда на покорно лежащего рядом парня и сразу станет понятно, что скажи ему Леон сейчас что-то, Том не услышит и как обычно переспросит - он опять где-то далеко в своих мыслях. И Лео сложно было его за это осуждать: за окном июнь, а он умудрился заболеть, приковав к себе этим свободолюбивого Тома. И может все бы ничего, если бы не эта проклятая пантера – новый друг Тома, что уже целый месяц таскался за ними по лесу.
Ревность – конечно понятие широкое, ее можно чувствовать ко всему, что забирает у другого то время, которое ты бы хотел, чтобы было уделено тебе, бывает по отношению к какому-то человеку, предмету, занятию.
И поначалу Лео именно ревновал. Приятного в этом, конечно, мало, но если сравнивать с тем чувством, что овладевало им сейчас – тогда действительно были цветочки:


« - Том, я прошу тебя, давай вернемся. Я не хочу больше ни на шаг приближаться к замку, мне нехорошо там, понимаешь?
- Лео, не ной, пожалуйста, я пытаюсь сосредоточиться.
- Хорошо, но, может, поищем ее в другом месте?
- Зачем? В прошлый раз мы увидели ее именно тут!
- Ты одержим, - серьезно сказал Леон, прожигая взглядом спину Тома.
- Да нет же, ты просто не понимаешь, мне интересно. Я… хотел бы иметь такого друга, такого индивидуального, которого больше ни у кого нет, своего.
- А я тебе не друг, что ли? Или я есть без исключения у каждого?!
- Я так и знал, что ты меня не поймешь, опять все перекрутил, - раздраженно отмахнулся Том. – Вон! Смотри вон... это она, – произнес он шепотом на выдохе, отчего слишком явными показались Леону нотки неуместного благоговения. – А сейчас лучше отойди в сторону.
Леон отошел»

И с тех пор продолжал отходить:


« - Идем на речку? – весело смеясь, предложил Лео, уварачиваясь от попыток Тома облить его холодной колодезной водой.
- Точно! – кивнул Том, все-таки вспомнив, зачем он подходил к колодцу и жадными глотками быстро осушил кружку воды, не забыв все же достать оставшимися на дне каплями до уже порядком намокшего от его игр Леона, - пойдем, только за Блэком надо зайти.
- Слушай, Том, - осторожно начал Лео, приближаясь к нему, обнимая, доверчиво прижимая к своей мокрой груди, - давай сегодня без этой твоей кошки, я хочу тебя... там, в воде… – шептал он, легко целуя губы улыбающегося парня.
- Блэк нам мешать не станет, - непреклонный тон, напоминает о том, что больше присутствие этой пантеры в их компании не обсуждается. Статус VIP обеспечен, не иначе.
Именно с ним, с тем другим, Тому было так интересно бегать наперегонки, охотится, плавать… Именно с ним, с тем другим, Тому было так интересно. Точка.
Леон сдался»

И покатилось. В тот день он четко осознал, что перешел грань, которая отделяла ревность, от другого, более сильного и противного чувства. Теперь оно состояло из страха ненужности, омерзения и осознанной обреченности:


«Леон тяжело дышал, хватался руками за траву, вырывал ее с корнем, впивался пальцами в горячую и мокрую спину Тома, соскальзывал, раскрывался шире, обхватывал ногами, пытаясь выгнуться больше, сильнее насадиться и снова не то, не так, и снова этого мало.
На тот момент он думал, что сходит с ума.
Думал, а потом видимо действительно сошел и именно в ту секунду, когда открыл глаза, словно разбуженный громким стоном Тома, за которым раньше подобных реакций не наблюдалось, тот всегда был слишком сдержан. Осознание что происходит, пришло не стразу. Вначале Лео видел только плавно извивающееся над собой тело: блестящие от пота, загоревшее, такое напряженное, что сам моментально оказался на грани и был уже готов кончить немедленно. Но его привлек взгляд Тома: он совершенно не был расфокусирован, более того, он был едва ли не сосредоточен, прикован, переплетен с внимательным умным взглядом этого поганого черного зверя.

Все резче и резче двигаясь, Том продолжал смотреть в эти темные глаза, что приковывали странной силой, заставляя забыть все вокруг. Том не осознавал ни того, что сейчас делает, ни кто он сам, ни кто под ним. Только пустота, только жар в паху, только жажда и отчаянные попытки ее утолить. Том кусал губы, сжимал кулаки, но эмоции все равно прорывались со стонами, резкими неровными движениями, предавая, выдавая его безумие. Том с каким-то остервенением схватил Лео за ягодицы и дернул на себя, пытаясь разбить, наконец, это наваждение, вернуться в уже забытую реальность, но болезненное возбуждение не отпускало, заставляя его вновь и вновь стонать, выгибаясь до боли в позвоночнике.
Леон понимал, что не забудет этот секс никогда. Хотя бы потому, что с Томом он, скорее всего, будет последний.
Если это был все еще его Том»

Леон заболел - сказалось обливание колодезной водой.
В этом можно было бы даже обвинить Тома, если бы от этого хоть кому-нибудь стало легче. Но, кажется Том, покорно лежа рядом уже целую неделю и сам понимал, что без его участия тут не обошлось. Только вот жалость и чувство вины были совершенно не нужны Леону, впрочем, прогнать Тома он тоже не мог, да и не хотел.


«Призрачный замок на холме», «нелюдимая, затерянная в дебрях леса, деревушка» - так в какой момент начали меняться эти статусы?
И пусть нет готового ответа на этот вопрос, слишком странно все происходило, но самым первым сигналом стали случайно отброшенные чувства находящихся рядом людей.
Но ведь так обычно оно и случается. Только так.






- Том, принеси чай, пожалуйста.
- Что, прости, я немного не расслышал.
- Чай…
- А-а…

Только так.

*****

- Сумасшедший, - судорожно выдохнула Марго и прикрыла рукой глаза.

Билл не оборачивался, молчал. Ему нечего было больше сказать, врать он устал, в очередной раз приводить надуманные аргументы своим поступка тоже не хотелось.
И без того уже слишком запутался в себе самом.

- Вильгельм, я прошу тебя, пообещай, что это конец, что ты больше не уйдешь к ним от нас.
- Я уже целую неделю никуда не выходил, - очередная полуправда, выходил, только того, кого искал - не нашел.

Это было по-странному тяжелое время, когда так внезапно теряешь то, к чему так долго привыкал. То, что так сложно было принять, убеждая себя, что, выходя к людям на встречу, просто спасаешь им жизнь, спасаешь от замка, от отца.
В каком-то смысле так все и было, только вот когда пришлось начать врать самому себе, Билл так и не понял, да и задумался об этом только после того, как все исчезло, и Том перестал его искать. Он словно взял его мир, потряс как заинтересовавшую запечатанную коробку и отложил, перевернув все середине и после этого потеряв к ней всякий интерес.

- Пора спуститься к отцу, - постарался улыбнуться Билл совершенно измученной его поведением сестре.

Марго кивнула и вышла в темный, освещенный факелами, коридор. Шли они молча, каждый думал о своем, хотя, по сути, об одном и том же. Они оба стали заложниками истории с ребенком. Истории, про которую так хотела уже, наконец, забыть Марго, и в которую так систематически погружал ее собственный брат.


- Приятно видеть, что никто не опоздал, - миролюбиво улыбнулся вошедшим детям Джон.
- Добрый вечер, отец, - почтительно кивнул Карл, остальные тихо проскользнули на свои места.
- Давно у нас не было ничего молочного, - постаралась улыбнуться Марго, разрезая еще дымящуюся творожную запеканку.
- Вильгельм, у вас с Марго какие-то проблемы в последнее время? – решил сразу перейти к делу Джон, игнорируя ее комментарий об ужине. – Если да, то я бы предпочел, чтобы вы всем делились с нами, семья всегда поддержит – это правило.
- Отец… - Билл посмотрел на растерянную сестру и решил, что помощи от нее больше ждать не стоит, она слишком от всего устала. – У нас все в порядке, просто…..
- Врешь! - за столом воцарилось молчание. Билл уже было решил, что сейчас придется платить по счетам, но Джон продолжал спокойно сидеть, ловко накалывая куски пирога на вилку. – Я все ждал, думал ты мне сам обо всем расскажешь, но ты молчал. Я задаю тебе вопрос и что в ответ? – Ложь! Когда ты собираешься остановиться? Ты действительно не понимаешь, к чему все это идет? Я очень сожалею, что вынужден напоминать о семье и существующих в ней правилах. Мне казалось, вы понимаете насколько это свято для нас.
Билл сидел молча, так и не притронувшись к еде. Он совершенно не понимал отца и его спокойствия. За вранье и общение с людьми должно было последовать наказание, а он продолжает говорить о роде, о чести, словно была в очередной раз случайно разбита одна из стоящих повсюду ваз. Неизвестность пугала еще больше. Билл бросил быстрый взгляд на побледневшую Марго, замерших Карла с Викторией и понял, что пора это все это прекращать, самому ответить перед ними за свои поступки.
- Прости, папа. Ты прав, я подходил к людям, - Билл с вызовом поднял взгляд на Джона. – Они просто стали часто бродить возле замка, и я подумал, что лучше будет, если я буду немного отводить их в сторону.
- О таких вещах лучше сообщать мне, а не заниматься самодеятельностью, которая приводит к подобным катастрофам. Людям не место рядом с нами.
- Подобного не повторится.
- И как же ты собираешься решать эту проблему? – строго спросил Джон, но глаза странно блестели, словно все происходящее его забавляло.
- Нет проблемы, люди больше не приходят, - постарался сказать как можно равнодушнее.
- О-о, - знающе протянул отец семейства, - ты еще убедишься, Вильгельм, это очень в их стиле. Люди любят играть с тем, к чему следовало бы относиться серьезнее. А проблема твоя все еще есть. Я бы даже сказал, подходит ближе, - он прикрыл глаза и улыбнулся, - а теперь бы сказал, что поднимается на гору.
- Что? Что ты видишь, папа?! – испугалась Виктория. – К нам идут люди?
- Нет, всего лишь один. Впрочем, рано или поздно он вполне может привести сюда всю деревушку, вооружившуюся факелами, вилами и требующую мщения.
- Ничего подобного, - едва ли удержался, чтобы не вскочить Билл. – Тому это все не надо. Он сам считает, что людям давно пора спокойнее воспринимать легенды о нашей семье и…. - он внезапно сбился, так как понял, что это может быть совсем и не Том, а просто кто-то случайный. Догадка отозвалась странной болью, и стало как-то совершенно все равно, чем закончится этот вечер, или все его скучное замкнутое существование.
- Так, Билл, раз уж ты так дружен с этим парнем, то иди и объясни ему, что к замку он приближаться не должен, а водить сюда каких-то своих товарищей так и подавно.
- Папа, даже если это тот, о ком я подумал, то, как я ему объясню, я же… пантера.
- Но со мной ты же сейчас общаешься, пантера?
- Он не видел меня в человеческом облике.
- Тебе не кажется, что практически вторжение в наш дом – уже повод познакомиться.
- Но отец…. – попытался протестовать сбитый с толку Билл.
- Иди уже, или мне к нему выйти и покончить со всеми твоими неприятностями?
- Нет! Я сам… Я сейчас! - Билл выскочил из-за стола и, выбежав из гостиной, помчался к двери.
- Только осторожно, сейчас начнется гроза, - не смогла не крикнуть вдогонку Марго.

Билл все не возвращался, и ужин проходил в напряженной тишине. Действительно ел только один Джон, остальные просто тактично смотрели в свои тарелки, периодически отламывая вилками кусок пирога, придвигая его ближе к краю и начиная мелко крошить.

- Отец, объясни, пожалуйста, - наконец не выдержала Марго, - что происходит? Ты же отправил Билла прямо к человеку.
- Переживаешь? – Джон выглядел довольным, словно ждал этого вопроса.
- Просто не понимаю.
- Я заметил, вернее, почувствовал, как ты пыталась прочесть мои мысли, - его лицо заметно потемнело, словно от злости. – Не смей так делать, все, что вам нужно знать я и так скажу: не было смысла останавливать Билла, еще в тот день, когда я узнал о ребенке, я понял, какое влияние это может оказать на его и без того впечатлительную душу, вдобавок он заинтересовался человеком, и все. И тут я уже ничего не мог изменить. Это опасно, но убей я его друзей, мы могли бы его потерять, а с ним и силу клана.
- Нет, что ты, отец! Билл все бы простил, он бы понял! – возмутился за брата Карл.
- Я видел его мысли, которые он совершенно не умеет закрывать, он даже не замечает, когда их у него считывают. Маг, а словно открытая книга, - ему еще многому предстоит научиться….. Со временем. – Добавил Джон, отодвигая тарелку и принимаясь за кофе, все с облегчением последовали его примеру.
-Я все равно не понимаю, - растеряно пробормотала Марго, - это же будет заходить только дальше и дальше. Мы же можем потерять его навсегда.
- Нет, как раз сейчас нет. Мы дали ему главное – поддержку семьи. А люди его очень быстро разочаруют, а если они будут с этим медлить, то мне придется им в этом помочь. Вильгельму давно пора выкинуть из головы эти глупости и всерьез приниматься за учебу. А все его любознательная кошачья натура…. Еще есть кофе?

*****

Едва Билл вылетел на улицу, как весь его запал кончился. Окружающий мир в одну секунду умудрился стать совершенно чужим. Как можно взять и так просто подойти к человеку, когда всю жизнь тебя учили, что это запрещено и опасно? О чем с ним собственно говорить? Отчего-то стало вдруг стыдно за себя, ведь Том может и не захотеть общаться, узнав о том, кем была «его кошка» на самом деле.
Билл нарочно стал идти медленнее, хотя это было не лучшее время для прогулок. Ветер постоянно усиливался, задорно играя в воздухе столпами, трудолюбиво поднятой с песчаной дороги, пыли. Небо то и дело освещалось электрическими разрядами. Громыхал гром. И Билл с нетерпением ждал, когда же уже, наконец, ливанет дождь, чтоб успокоить весь этот хаос вокруг, или хотя бы немного прибить летающий повсюду песок.
Это была настоящая буря, песчинки попадали в рот, глаза, уши, волосы, проникали под одежду. На какой-то момент в голову пришла мысль, что это знак, замок предупреждает - нельзя ему идти дальше. Но, наконец, полил колкий холодный дождь, из-за ветра капли иголками вонзались в тело, но это было сравнительное счастье. Билл открыл глаза, раскинул в стороны руки и посмотрел прямо в бушующее небо, подставляя лицо дождю. С него начала стекать мутными ручейками налипшая пыль, и он глубоко вдохнул чистый воздух. Настроение природы странным образом передалось ему. На какой-то момент Билл даже понял, что при этом обычно чувствует Марго. Хотелось кричать от эмоций, бросить вызов сверкающим повсюду молниям, но….
Внезапно сзади его обхватили две сильные руки и грубо оттащили в сторону. Билл еще даже не придумал лучший способ достойно проклясть обидчика, как снова оказался на свободе. Его заволокли в неглубокую, но высокую пещеру – когда-то это было место, где он с Марго играл в разбойников… Тогда еще пока только играл.
- Парень, ты как, совсем придурок? – знакомый низкий голос за спиной прозвучал сейчас мощнее грома. Билл вздрогнул и повернулся. Попытался собрать мысли в кучу - не получилось.
Том был такой же мокрый, как и он, только вдобавок ко всему еще и отчего-то злой. Впрочем, как неожиданно сам для себя отметил Билл, ему это шло.
- Ты говорить вообще умеешь? - как-то слишком четко проговаривая слова начал Том, – Прости, конечно, что я т прервал твои попытки расшибить голову о молнию, но хотелось бы посоветовать тебе любоваться красотами гор в более солнечные дни…. Ты не из наших мест? - так и не дождавшись ответа, перешлось продолжать монолог. – Откуда ты тогда?
- Меня Вильгельм зовут, - Билл протянул ему для приветствия правую руку, а левой быстро смахнул стекающую по носу дождевую каплю, - я тут живу.
- Где это «тут»? – строго переспросил Том, так и не пожав руки. – В лесу? В пещере? На дереве? В норе?
- В замке.
- Ну конечно!
- Я серьезно.
- Ты не можешь там жить, - знающе возразил Том.
- Это еще почему?!
- Там никто не может жить!
- А ты пробовал?!
- Слушай, Вил..- Том запнулся, пытаясь придумать, как сократить это напыщенное сложное для языка имя, - Вили.
- Билл.
- Вот так и сказал бы так сразу, а то, как на приеме у Великого Государя!!… Билл, я просто пытаюсь понять как человек не из этих мест, мог оказаться в грозу на горе. Может, тебе помощь нужна?
- Да живу я здесь! - разговор явно вышел из-под контроля и, занервничав, Билл решил перейти к наступлению. – А сам то ты тут что делаешь?!
- Том стиснул зубы и отвернулся, пытаясь дать понять, что говорить на эту тему отказывается. Еще не хватало, чтобы этот психопат узнал про его Блэка.

Билл отошел к противоположной стене и облокотился на нее, упрямо скрестив на груди руки:
– Почему ты задаешь мне вопросы, а сам на мои отвечать отказываешься?
- Можно подумать, ты на мои отвечаешь! Так,… несешь какую-то чушь.
- Я правду тебе сказал, других ответов у меня нет, – Билл тяжело вздохнул, с грустью вспоминая то, как раньше встречал его Том, как спрыгивал с этого проклятого коня, как опускался на колени. Для Билла это было знаком, что теперь можно прыгнуть на него, они падали в траву и Том, смеясь, его тискал. Вот так оно наверно и должно быть, так и остаться. Лаская его, Том должен только смеяться. Ему с раздражением вспомнился Леон – счастливчик, которому повезло куда больше. Билл опустил взгляд на свою мокрую грязную одежду, нервным быстрым движением выжал кончики волос. Сейчас он отстранено думал, что Тому вероятнее всего даже не нравятся брюнеты - Лео блондин, а худые темные с нестандартной биографией и подозрительными навыками ему уж точно не нравятся.

- Я своего друга искал…
Билл поднял глаза и столкнулся с пристальным взглядом Тома, таким Марго обычно считывает его мысли.
- Какого еще друга, - после недавних умозаключений уменьшить коэффициент ревности и обиды в голосе не удалось.
- Я скажу, только ты не лезь к нему, если увидишь.
- Вот делать мне больше нечего! – разозлился Билл
Том спокойно кивнул, оставшись довольным такой реакцией:
- Я уже два дня не могу найти свою пантеру.. Звучит, конечно, глупо, еще даже глупее того, что ты живешь, видите ли, в замке… Что смешного?! – не выдержал Том странной расползающейся улыбки на лице этого сумасшедшего. Ему тут о важных вещах - а этот словно в цирке.
- Он для тебя важен? – не удержался от так и вертящегося на языке вопроса.
- А я бы лазил по лесу на ночь глядя в такую погоду и без лошади, если бы мне это было безразлично?
Билл только улыбнулся еще шире, окончательно выводя этим из себя и так перенервничавшего за последние дни парня.
- Странный ты, - бросил Том, решив, что больше к этому разговору возвращаться, не стоит.
- Странный, - согласился Билл и отошел в сторону, туда, где его теперь доставали брызги косого дождя.

Даже тогда когда есть сотни веских причин чтобы уйти, и лишь одна призрачная чтобы остаться, человек все равно сделает свой выбор по степени отдаленности проблемы. Соврать что-то про пантеру, сказать Тому, чтобы больше не искал ее, и вернуться домой, к семье, книгам, правилам и порядку – значило пересилить себя сейчас. Запустить все еще больше – значило решать проблемы позднее. Второй вариант в эту минуту казался самым приемлемым. Билл тяжело вздохнул и снова попытался подобрать слова, с помощью которых он смог бы объяснить ситуацию Тому, не отпугнув его при этом и не подставив семью.

- Я знаю кое-что про пантеру, о которой ты говоришь, - неуверенно начал Билл, так и не повернувшись, говорить это и смотреть в глаза, видеть реакцию было слишком сложно.
- Что именно? - внезапно охрипшим голосом спросил Том, он уже давно скользил взглядом по напряженной, сейчас какой-то болезненно ровной спине Билла, только лишний раз подчеркнутой прилипшей от воды черной рубашкой. В голову пришла совершенно идиотская мысль, что если бросить в него небольшой камешек, то отрикошетит с такой силой, что тот отскочит и удариться об стенку.
- Я не уверен, что ты хочешь знать, - Билл очередной раз чертыхнулся в адрес своей глупости - зачем было начинать разговор, не желая его при этом закончить.

Том не отвечал. Внезапно Билл услышал глухой удар и последовавшее за ним сдержанное шипение. Повернувшись, он увидел, как Том прикладывает к губам разодранные до крови костяшки пальцев.
- Зачем? – только и сумел выговорить Билл, пытаясь подавить в себе странный порыв прижать пораненную руку Тома к себе.
- Это все из-за меня, - Том постарался отвернуться, но он все равно увидел его сильно сжатые губы и бушующую в глазах злость пополам с отчаянием. – Иногда мне кажется, что на мне какое-то проклятие: Все к чему я прикасаюсь - рушиться. Я обижаю всех, кто рядом, только потому, что несдержан. И я вообще король глупостей… А теперь из-за меня застрелили Блэка, а ведь Лео говорил не приручать его к людям.
- Я не говорил, что меня…. то есть его застрелили! – поспешил заметить Билл.
- Но ты сказал, что я не хочу этого знать! А единственное чего я не хочу знать так это то, что его больше нет…. Не существует.
- Да есть он, есть!
- Тогда где?! - зло поинтересовался Том, уже не ожидая ответа.
- Здесь…
- Опять ты за свое!?
- Просто не существует отдельно пантеры, понимаешь?
- Нет! Она есть, и ее видел не только я! А вот как раз ты про нее ничего не знаешь и я этому чертовски рад! Повторяю, увидишь – даже не смей приближаться к нему.
- Это будет сложно сделать, - усмехнулся Билл.
- Ты уж постарайся!
- Все равно не получится. Я и пантера – это одно и то же, - Билл устало закрыл глаза, ожидая очередной порции обвинений в сумасшествии. Но их не последовало. Том оставил это без комментариев и только небольшая ямочка образовавшаяся между бровей выдавала то, что он его услышал, просто не знает как на подобное реагировать.
– Хочешь, докажу? – отчего-то шепотом спросил Билл.
Том резко кивнул, даже не глядя на него.
- Не так - смотри, - покачал головой Билл, - только не пугайся. - Он опустился на колени и в следующую секунду перед Томом сидел его Блэк.

Его ли Блэк?

Теперь он не знал что чувствовать. Наверное, по логике нужно быть удивленным. Как говориться, не верить глазам. Но единственный человек, которому Том всегда доверял – это он сам. Так, во всяком случае, было до этого дня. Он увидел то, что увидел. Больше тут думать не о чем. Осталось только противное чувство обманутости, словно только что потерял лучшего друга, предательство.
Билл уже снова превратился в человека, и стоял, глядя на дождь, вытирая резкими движениями друг о друга ладони. И пусть он уже давно стер с рук налипшую грязь, но было необходимо делать хоть что-то.
Наверное, это было раньше счастьем не знать, как может быть плохо от чьего-то молчания, когда кому-то неожиданно ставшему тебе таким важным, просто больше нечего тебе сказать.
- Что же это получается? - улыбнулся какой-то не своей улыбкой Том. – Ты наблюдал за мной, за Леоном, ты видел все самое личное, я приводил тебя в дом… Да что ты, черт возьми, такое на самом деле, а?!
Билл резко повернулся, от чего мокрые волосы с силой хлестнули его по лицу.
- Ты первый начал таскаться сюда, вдобавок вы со своим дружком подстрелили меня. А я тебе жизнь спас, идиот! – горькая обида накрыла весь его зарождающейся мир надежд на иное будущее, на право стать собой, а не еще одним клоном из семьи Тиссенов. Что ж, второй раз на одни и те же грабли. Очередное разочарование в людях. Третьего уже не будет. Назад в семью, где его примут таким, какой он есть.
- Ты ничего не понимаешь. Не смей подходить больше к замку и не приводи никого – людей здесь ждет смерть, и теперь я начинаю понимать почему, - зло бросил Билл и попытался выйти из пещеры, но Том успел схватить его за руку.
- Ты прав! Прав! Я ничего не понимаю. Тогда объясни, но не смей переворачивать все мое представление о мире и уходить, не поставив хоть что-то на место.
- Мое представление ты тоже перевернул и ничего – переживу. А как ты хочешь, чтобы я вернул все на места? Стереть тебе память?
- А ты умеешь? – нахмурился Том.
- Отец умеет. Но я тоже могу попробовать, только другими способами, вашими - человеческими. Я слышал, что после сильного удара…
- Эй-эй, - неожиданно для себя улыбнулся Том, - я ведь могу и сдачи тебе дать во время процесса стирания памяти.
- Нет, не можешь! – гордо заявил Билл, пытаясь убрать с лица прилипшие волосы.
- Такой сильный?! Ты же…
- Тощий? – подсказал Билл.
- И самокритичный, - согласно кивнул Том.
- Я маг и ты мне не противник - смешно сравнивать.
- Пытаешься запугать?
- Пытаюсь объяснить.
- Тогда объясняй, - Том ушел подальше вглубь пещеры и сев на сухую землю приглашающе похлопал рукой по свободному месту рядом, - рассказывай!
- Что именно? – тоном учителя поинтересовался Билл, садясь рядом.
- О замке и жизни в нем. Немного, что сможешь. А хочешь, я взамен покажу тебе завтра город и расскажу о нем?
- То есть вот так, - Билл поднял к лицу ладони, словно увидел их впервые, - пойти в город человеком.
- Да, или ты не можешь?
- Надо у отца спросить.
- Тогда ладно, все равно давай завтра встретимся на том месте, где… ну куда ты раньше приходил, когда был пантерой.
- Я и сейчас пан…
- Да Бог с тобой, - весело отмахнулся Том, - давай рассказывай мне эту сказку.
- Это не самая приятная сказка, - предупредил Билл.
- Не бывает плохих историй, бывают плохие сказочники.
- Что ж, ты предупрежден, - и Билл начал свою историю.

Он рассказывал о семье, о том, чем занимается в замке. Том молча кивал и сегодня Билл впервые понял, что существуют три вида кивков: кивки, когда от тебя пытаются отвязаться, кивки, которыми просто заполняют паузу, и такие, как сегодня, когда тебя действительно понимают и создается впечатление, что сейчас ты говоришь за двоих, озвучиваешь не только свои мысли, но и чужие. Эти совпадения вызывают смешки и искренние улыбки, как радость от находки нужного подходящего кусочка пазла.

- Постой, - внезапно прервал рассказ Том, - я все спросить хотел, но неудобно было. Помнишь, тогда возле реки, когда у меня с Леоном был секс, и ты был рядом…
Билл нервно кивнул, жалея о том, что он сейчас не пантера и краска, предательски выступившая на щеках наверняка заметна.
- Ты тогда ничего не делал?
- То есть? Я смотрел, но ты и сам это заметил, - окончательно смутился Билл.
- И все? Не было никакой этой твоей магии?
- Даже не понимаю о чем ты…
- Забудь, - быстро прервал его Том и стал рисовать найденной в углу палочкой непонятные ему самому узоры, изображая занятость. – Просто странно тогда получилось. Как приковало.. Ну, знаешь, кхм.. ты так внимательно следил.
- Прости, просто не видел никогда раньше…
- Чего? Секса? – удивился Том, вмиг забыв о своем рисунке, и уже уверенно посмотрел на все еще смущенного Билла.
- Секса между мужчинами. Не знал, что такое возможно.
- Понятно, - Том снова вернулся к рисунку, - а у тебя есть кто-то? Ты же говорил, что живешь только с семьей, а к людям вам нельзя.
- Есть, у меня есть Марго.
- Так это же твоя сестра? Или просто имена….
- Нет, нет, все та же Марго. Это она меня, кстати, спасла от того приключения с ружьями, тобой и твоим парнем.
- Прости, я рад, что Леон тебя тогда не застрелил.
- Да ты просто король комплементов, - громко расссмеялся Билл, закидывая голову и ударяясь затылком о камни.
- Осторожно, - фыркнул Том, - и это был не комплемент, пока еще, а простая констатация фактов. – Уже темно, - внезапно добавил он, посмотрев на улицу и у обоих, как по приказу сошли с лица улыбки.
- Тебя проводить, - спросил Билл, вставая с земли и разминая затекшие ноги.
- Спасибо, о Великий Маг, но я как-то и без вашей помощи раньше тут ходил, - непреклонно ответил Том. Ему почему-то показалась абсурдной мысль, что кто-то может его провожать. Он же не ребенок, в конце концов, и не деваха после свидания. – Завтра утром возле речки, так?
- Да, но я еще не знаю, разрешат ли мне в город.
- Разберемся, - кивнул Том. Какого это, когда нужно спрашивать разрешение у отца, сам он уже давно забыл, если и знал вообще когда-то.

*****


Билл ловко перепрыгивал через ручейки дождевых потоков, размывающих дорогу, чуть дольше задерживаясь на носках и практически протанцовывая.
Деревья здесь росли реже и, подняв голову вверх уже можно было увидеть темный силуэт замка. А если обернуться – новый мир, так тщательно скрываемый лесом.
Завтра он его увидит. Ему откроет его Том. Если конечно….


- Отец?
Джон, призывая к тишине, предупреждающе поднял вверх указательный палец, и снова углубился в чтение.
Билл несдержанно вздохнул, удобнее устраиваясь в кресле. Едва пройдя в замок, он сразу ворвался к отцу в библиотеку, минуя расспросы Марго и упреки Виктории. Карл благоразумно решил не лезть. Они редко общались, Билл всегда предпочитал общество сестер, которые немного менее фанатично следовали идеи идти по стопам отца.
Скучающим взглядом Билл уже около полу часа скользил по огромным книжным полкам, упирающимся в высокий потолок, гипнотизировал тлеющие в камине угли и все пытался правильнее сформулировать вопрос, который так не терпелось сейчас задать.

- Можешь пока рассказать, как все прошло, - наконец милостиво кивнул Джон, откладывая книгу и быстрыми четкими движениями внося в блокнот кое-какие заметки о свойствах папоротника.
- Должно быть нормально. Я же никогда раньше не общался с людьми. Мне не с чем сравнивать.
- Если он еще не пытался тебя убить или не пытается сделать это сейчас, то действительно нормально, - Билл никак не мог понять, голос отца был ироничен, сердит или все же просто спокоен.
- Я спросить хотел….
- Можно ли тебе продолжать окалачиваться рядом с людьми? – криво усмехнулся Джон.
-Да, то есть, нет….Не совсем. А можно? – уже не веря ни во что, тихо спросил Билл. - Том предложил мне посмотреть город.
- Я так непонятно выразился, когда сказал, что нам категорически запрещено приближаться к этому проклятому поселку? Тебе еще не наскучило вечное нарушение правил с обязательным риском для жизни? Мне кажется, или для тебя это уже давно должно превратиться в рутину?
- Отец, я… - Билл совершенно запутался и не мог понять, как ему реагировать на эти совершенно очевидно риторические вопросы.
- Ты ведь не успокоишься, верно? – Джон встал из-за стола и подошел перемешать угли в камине. – Конечно, я вполне мог бы запретить тебе это общение, перекрыть выход из замка. Только вот что, тогда мне будет стыдно и за тебя и за себя. Подобные отношения в семье – позор для Тиссенов, - на этих словах он показательно струсил золу со щипцов и педантично повесил их на место. – Если тебе так необходим этот опыт – ты его получишь. Сполна. Только ты уверен, что готов подставить щеку под этот удар?
- Том не хочет вредить нам! – не сдержавшись, воскликнул Билл, неосознанно подаваясь вперед и вмиг забывая о манерах аристократа. – Неужели ты не можешь допустить, что люди хоть немного лучше, чем мы про них думаем? Ты ведь можешь ошибаться….
- Я – могу, история – нет.
- Ты про эти книги? Но гонения были так давно, с тех пор столько всего изменилась….
- Человеческая натура никогда не изменится. Они видят только то, что хотят видеть. И поверь, кого-то сильнее их самих видеть им уж точно не хочется. Они короли на этой планете – пусть продолжают так думать. Иди уже, Вильгельм. Придет время, и когда на твои плечи ляжет ответственность за род, только тогда ты меня поймешь. Помни одно: пока ты там, ты играешь не только со своим будущим.
- Я понимаю, - кивнул Билл, - спасибо.
- Только не спеши меня за это благодарить, мальчик.

Но последние слова Билл уже не услышал, он распахнул двери библиотеки и поспешно вышел в гостиную.
- Что происходит, Вильгельм?! – сразу накинулась с вопросами Марго, пытаясь преградить дорогу, но Билл ее ловко поднял и, немного покружив, смеясь, поставил сестру на место. – Я завтра иду в город с Томом, к настоящим людям!
- Но ты не можешь.
- Но papa мне разрешил, - Билл шутливо сделал милое лицо и похлопал ресницами, копируя обычное манерное поведение Виктории.
- Это не шутки, ты обязан понимать какой это риск!! – она посмотрела на безнадежно-счастливого брата и, махнув на него рукой, ворвалась в библиотеку.
- Отец?!!
- Я все слышал. Пусть идет.
- Мы не можем так подставляться! Я с самого детства слышу об этом ужасном пророчестве. Ты не можешь не видеть, куда все идет, - Марго прижала к груди руки, словно пытаясь удержать обломки того, во что она так верила.
- Не тебе думать о пророчестве, это моя забота.
- Но…
- Я хочу, чтобы ты знала только одно – другого выхода у меня не было.
На секунду Марго показалась, что она вот-вот найдет ответ на вопрос, но Джон резко стукнул кулаком по столу, и все прекратилось.
- Хватит! Я тебя уже не раз предупреждал о том, что будет, если ты не бросишь эти попытки прочесть мои мысли.
- Я просто не понимаю, что нас ждет дальше.
- Как бы это нелепо не прозвучало, но теперь действительно многое будут зависеть от выбора Вильгельма, но, будь уверена, ошибиться я ему не дам, а теперь иди. Иди.

Некоторое время Джон действительно продолжал читать, но вскоре сдался и, резким движением сняв очки, потер глаза указательным и большим пальцами правой руки. Времена действительно наступали не из легких, они требовали непростых решений, и сейчас это невероятно тяготило. Вот только всем остальным знать об этом было необязательно, авторитет главы семейства Тиссенов обязан оставаться непоколебим.



*****


Том уже битый час был занят тем, что кидал в воду подвернувшиеся под руки то ветки, то листья и смотрел, как их уносит река. Он и сам не понимал, зачем пришел на встречу так рано, но дома его уже ничего не могло удержать. Ни минуты. Отец что-то говорил о поливе помидор, о том, что нужно лошадей вывести на лужайку, а в голове так и вертелся вчерашний вечер и странный парень, что, раскинув руки, стоял под дождем в освещении молний. Все запомнилось до мельчайших деталей, как хороший фильм, который можно прокручивать и прокручивать заново, пока не поймешь, что уже наизусть знаешь все фразы.
Злость, вызванная потерей пантеры, прошла. Теперь был Билл это его личная тайна, которую не придется делить ни с Леоном, ни с кем.
Это странным образом успокаивало собственнические инстинкты.
- Доброе утро, давно ждешь? – мягкий голос за спиной заставил резко вскочить на ноги от неожиданности.
- Черт, - рассердился Том, рассматривая довольно улыбающегося Билла, - как ты это делаешь?
- Что именно: хожу, разговариваю? Ты тоже все это умеешь, не отчаивайся.
- А я и не…. Не подкрадывайся ко мне, ясно? - наконец нашелся Том. – Так тебя отпустили из твоей темницы?
- Меня отпустили, - серьезно кивнул Билл. – Только не называй так мой дом.
- Ладно. Просто…. Нет, забудь. Мне наверно не понять, - Том отряхнул джинсы и пошел по узкой тропинке ведущей вдоль реки. – Сейчас я тебе покажу свою жизнь, а ты сам сделаешь выводы, идет?
- А что же ты можешь показать? – то ли Билл действительно наклонил голову как-то по-кошачьи, то ли Тому просто требовалось время, чтобы привыкнуть и прекратить сравнивать его с пантерой.
- Еще не знаю, там определимся, - про то, что маршрут прогулки он продумывал всю ночь, Том решил умолчать. Еще не хватало, чтоб эта кошка загордилась или все не так поняла.

Билл больше ничего не говорил, только неслышно брел следом, этим заставляя Тома постоянно оборачиваться, чтобы проверить его присутствие. Он так не привык. Он всегда чувствовал того, кто идет рядом. Слышал шаги, шелест травы, одежды. Особенно когда это был Леон, то все время было слышно кроме всего прочего еще и его сопящее дыхание. Том поначалу даже делал замечания, объясняя, как это его раздражает, но Лео только сердился и в сотый раз подряд объяснял что-то про кривые носовые перегородки. Иначе он дышать не умел. Вот только недавно Том смирился с этим, даже привык, и теперь эта странная тишина даже угнетала. Он остановился, словно для проверки, ожидая привычного уютного мягкого удара в спину. Но его не последовало.
- Что-то случилось? – мягко спросил из-за спины Билл.
- Ничего, просто мне немного непривычно с тобой, - Том обернулся и положил руку на подзатылок, потирая его больше от смущения от сказанных слов, чем оттого, что болело.
- Это ничего, отец говорил про то, что люди не могут принять...
- Ерунда! – отмахнулся Том, но все же решил уточнить: - чего не могут принять?
Билл тяжело вздохнул, подчеркивая этим всю бестактность того, что его прервали:
- Люди не могут принять нас. Ты ведь даже не считаешь меня за человека, так? Думаешь, я какое-то «нечто», сравниваешь мои силы со своими и понимаешь
- Полный бред - я так и думал, - неожиданно довольно кивнул Том. – Я имел в виду, что не привык, что кто-то умеет так бесшумно ходить. Вот и все, меньше драматизма, пушистик. Просто ступай впереди меня.
- Как ты меня назвал? – улыбаясь, но тем ни менее строгим тоном спросил Билл, обходя попутчика.
- Простите, сударь, отныне я буду кликать Вас исключительно Вильгельмом, могу даже номер подставить, хочешь быть восьмым или одиннадцатым?
Билл фыркнул, причудливо дернув плечами, и Том засмотрелся на то, как красиво заиграла на солнце ткань его легкой рубашки. Лучи просвечивали ее насквозь, благодаря этому можно было увидеть очертания спины и четкий, но с тем в меру мужественный изгиб талии. Странное чувство, сравнимое с тем, когда проспал, открываешь глаза и видишь, что за окном уже утро - там давно началась жизнь, а шторы ограждают тебя от нее, препятствуют свету - хочется подойти и распахнуть их. Так сейчас было и с этой едва просвечивающейся тканью, красиво, но настолько, что хочется уже снять, чтоб увидеть, наконец, что-то большее.
Казалось, спина этого человека становится его новым фетишем, или это только потому, что только ее Том пока и мог рассматривать, не рискуя быть замеченным и заподозренным в чем-то неладном.

Город встретил Билла своей привычной утренней суматохой. Отовсюду доносился шум, с каждого окна, каждой улицы. Быстрый стук каблуков по мощенной камнем дороге. Громкие разговоры, возможно даже маленькие ссоры, о которых к вечеру все равно никто никогда не вспоминает. Собираясь небольшими группами, в школу спешат дети, эмоционально обсуждая какие-то важные для себя вопросы со всей присущей взрослым серьезностью. Бурлящий поток жизни словно скользит по улицам, заставляя всех подстраиваться под одно русло, унося с собой, словно щепки. Но только не Тома. Билл мог даже представить себе как, доходя до него, он рассекается, словно о камень, о его попытки найти свою собственную жизнь, сделать свой выбор.
Небольшие белые домики, осторожно выглядывающие из укрытия зеленых садов, Билл практически не отличал друг от друга. В каждом дворе на высоких арках рос виноград, в тени которого стоял обеденный стол. По невысоким заборам, через которые при желании легко можно было перелезть, вился зеленый плющ. Гремели ведра, скрипели плохо смазанные вертушки колодцев, пахло выпечкой, и на секунду Биллу показалось, что именно вот так должна выглядеть настоящая жизнь, а не быть расписанной каким-то ворчливым скучным предком по страницам ветхого от времени дневника.
Билл украдкой посмотрел на щурящегося на солнца Тома и не сдержал улыбки, стараясь не думать про то, что вот так по-настоящему он может провести, пожалуй, только один день своей жизни.
- Мы что идем сейчас в какое-то конкретное место? - поинтересовался Билл, ускоряя шаг, чтобы догнать уверенно завернувшего на другую улицу Тома.
- Можно и так сказать, - уклончиво ответил знаток этих мест, еще раз прикручивая в уме составленный вчера план прогулки и в который раз им восторгаясь.
Жаль, но его прогнозам так и дано было сбыться.
Помешал внезапно выехавший из двора со стороны Билла старик.
Герр Шульце никак не ожидал, что его конь может вот так внезапно взбеситься, встать на дыбы и потащить его за собой вместе с хиленькой деревянной повозкой. Все случилось буквально в секунду, на ровном месте, без видимых причин. Усмирить кобылу он просто не успел и намертво вцепился в повозку, молясь о том, чтобы только не слететь на землю.
- Глупое животное, - в сердцах простонал Билл, вскинув вперед руки, словно пытаясь этим жестом на расстоянии остановить коня.
- Это на тебя реакция, - скорее соглашаясь, чем спрашивая, бросил Том и, перемахнув через забор помчался наперерез потерявшей контроль лошади.
- Да ты…!!! – только и успел воскликнуть Билл, возмущенный подобной бестактностью по отношению к себе и помчался следом за этим великим псевдогероем, привлекая к ним активное внимание всех собак окрестности, что лаяли с дворов, злясь, то на цепи, то на заборы, преграждающие им путь к человеку с такой странной аурой. Впрочем, один фанат к Биллу все же дорвался - маленькая черная шавка так и мелькала под ногами, намереваясь ухватить за ногу свою жертву, раздражая своей целеустремленностью и мешая бежать в полную силу, чтобы достойно выглядеть на уровне мелькающего впереди Тома.
Без труда подтянувшись на руках Билл перебрался через очередной забор и замер, не обращая внимания даже на каким-то образом достигшую его и тут собачонку, что с восторгом, наконец, смогла впиться зубами в его голень:
Том выскочил на дорогу перед несущейся лошадью и Билл с трудом сдерживал порыв накинуться на него и оттащить в сторону, но прекрасно понимал, что сорвавшийся подвиг рассердит этого идиота так, что он взбесится похлеще этого пугливого животного. И пока Том хватался за упряжь, прижимал к себе брыкающегося коня, нагруженного возом, Билл отчаянно вспоминал все те слова, что предпочитают не писать в хороших книгах, даже изобрел несколько новых витиеватих оборотов, все, лишь бы стало легче смотреть на это безумие.

Когда все закончилось, Том помог слезть старику, которого уже не держали дрожащие от испытанного стресса ноги, и довольный собой с чувством выполненного долга обернулся в поисках Билла, никак не ожидая, что увиденное заставит его согнуться пополам от смеха:
Великий маг был атакован отчаянной таксой, что маленьким черным торнадо кружила вокруг него, в поиске более подходящего места, откуда было бы удобнее гавкать.
- Что ржешь? – возмутился Билл. - От коня заразился?
На этой фразе Тома скрутило еще больше, но, не желая раздражать, с трудом все же сумел взять себя в руки. - Иди сюда, злюка, - приветливо бросил он собачонке, прижимая сопротивляющегося к себе. – Как ты перенервничал…
- Он?! Это он перенервничал? – прошипел Билл, потирая прокусанную ногу. – Что там у нас дальше? Поход на ферму, где ты, ура, сможешь успокоить каждое животное, потревоженное моим визитом.
- А чего это они так? – спросил Том, рассматривая утроившегося на своих руках пса, словно именно он сейчас должен дать ответ.
- Боятся. Они чувствуют. Видишь Том, - гордо вскинул голову Билл, скрывая за этим жестом истинные чувства, - даже лошадь умнее тебя, она бежит от меня, а ты – нет. Впрочем, учитывая то, что ты сам бежишь на лошадь – твое общение со мной становится вполне закономерным и понятным.
- Думаешь, мне с тобой интересно только потому, что ты опасен?
- Просто признай это, - настаивал Билл.
- И не подумаю! – искренне возмутился Том, после чего повисло молчание, и он понял, что ситуацию необходимо спасать. – Хорошо, я не могу объяснить, почему я захотел быть рядом с тобой или с той пантерой…
- Или с той пантерой? - передразнил ворчливым тоном, - да ты все еще с ней. Мне табличку на себя повесить, чтобы ты помнил?
- Да я еще ни разу не забыл! Поверь, это стало тогда тем еще откровением. Разговор вообще о другом, я пытался сказать, - Том сделал неопределенный жест руками, чтобы дать понять, что слов у него не осталось. - Черт! С тобой сложно. Да в любви признаться проще, чем объяснить, почему я с тобой общаюсь!
- В какой любви? – замер Билл.
Том поспешно отмахнулся:
- Так, идем за мной, постараюсь показать наглядно, - он выпустил собаку и, отпинав заразу от Билла, быстро вернулся и подошел к забору.
– Смотри, видишь, есть обычные розы, он показал на редкие, уже немного отцветающие цветы, цепляющиеся, за ограду. А есть розы того ворчливого старикашки, - Том указал пальцем через дорогу, на сад, в котором цвели красивые благоухающие кусты. - Этот старик никому не разрешает прикасаться к своим цветам, он даже сам их не срывает, но я знаю одно, если я когда-то сойду с ума и захочу розу, я захочу именно такую, как те, что у него. И дело даже не в том, что они под запретом, дело в том, что только ради них стоит рискнуть. Понимаешь?
- Ты сорвешь цветок и тем убьешь его – он завянет.
- Ты просто не понял моего сравнения
- Понял – не дурак, но все равно сказал то, что пришло в голову.
- Сколько негатива, - Тоном доктора, ставящего диагноз, заметил Том. - Думаю, тебе необходима пара горячих абрикосовых пирожков фрау Хаас и, быть может, стаканчик сока. Пойдем, я хочу показать тебе место, где могут есть люди, собираясь компанией друзей или просто если спешат.
- Еще не время для обеда, - постарался возразить Билл, - обед у меня в три, завтрак в десять и ужин в шесть. Никак по-другому это происходить просто не может.
- Ужасно, - сочувственно протянул Том, уверенно продолжая тянуть его за собой, - значит, ты не знаешь счастья объедания перед сном?
- Ты мыслишь просто варварски! – Билл вырвал свою руку, но уже не упирался и продолжил идти рядом.
- Брось, то, что расписано по часам – это невероятно скучно. Появляется столько неотложных дел, но когда даже еда становится обязательством это должно быть ужасно.
- У меня вся жизнь по часам, по параграфам, - глядя себе под ноги, пробормотал Билл, я бы хотел родиться как ты – свободным. Думаешь, мы бы тогда стали друзьями, если бы жили совсем рядом?
- Я тебе и так друг, - заверил его Том. – А если бы совсем рядом…. – на периферии сознания промелькнула слабая мысль, что никакого Леона в его жизни тогда бы не было и вообще все непременно стало бы другим.. Он бы неизбежно влюбился, если постараться не врать себе, и пусть даже в натурала. Это не страшно, все равно был бы рядом и не искал никого другого... – Тогда мы бы точно были друзьями, - поспешно закончил Том, вернув себя в реальность.
Билл улыбнулся и согласно кивнул:
- А знаешь, что самое страшное в моих приемах пищи?
- Кроме четкого графика? – уточнил Том, запуская руки в карманы джинсов.
- Кроме. Семейные трапезы - время, когда отец, начинает свои разговоры, в моем случае это, безусловно, только вечное указание на мои ошибки. Ты ешь, а тебе говорят, что и как ты неправильно делаешь в этой жизни.
- Ужасно, - Том еще хотел что-то добавить какие-то слова поддержки, но его неожиданно окликнул звонкий детский голосок:
- Привет!! Ты к Лео? Я сейчас ему скажу, вот он обрадуется, а то выздоровел уже, а все равно дома сидит.
- Леон тут живет? Что происходит? – Билл смотрел вслед забежавшей в дом маленькой девочке. – Ты привел меня к Леону? Я не пойду туда.
- Я не приводил тебя. Просто его дом по пути… А я и забыл. Придется зайти – Мари, сестренка его младшая, уже сказала, что я здесь.
- Тогда ладно – иди, - как можно безразличнее махнул рукой Билл, - ты и так уже целое утро со мной возишься. Не волнуйся, я найду дорогу до…
- Билл, ты идешь со мной, я же сказал.
- А я сказал, что нет!
- Хорошо…
- Что хорошо? – невольно насупился Билл, которому совершенно не понравилось что, его так легко отпускают. Да еще и Том сейчас пойдет к этому своему… этому.
- Хорошо, я понял, что ты отказался. Но я прошу тебя, мы совсем ненадолго зайдем. Я же еще хотел тебе местное кафе показать, - Том уже и забыл, какого это, когда приходится упрашивать пойти с собой. Обычно он просто ставил перед фактом, но у Билла был тот еще характер, плюс сотня всяких чудных правил, сути которых он не понимал.
- Тогда ладно, только недолго. Моему отцу бы не понравилось, что я хожу по человеческим жилищам.
- Человеческие жилища – домами называются, - скривился Том, тем ни менее оставшись довольный тем фактом, что Билл от него никуда не уходит

Во дворе на них снова налетела эта вездесущая девчонка, она ловко закинула на спину портфель, собрала заколкой волосы и, сообщив Тому, что опаздывает, умчалась в школу, словно совершенно не заметив при этом Билла.
- Я ее уже не люблю, - раздраженно шепнул он Тому, вызывая у него улыбку. – Она просто верх бестактности…
- Ты тоже - ты критикуешь ее в ее собственном доме, – шепнул Том, наклоняя голову, чтобы не удариться о низкую потолочную балку в коридоре.
- Я надеюсь у них нет собак…
- Есть, но Дик за домом привязан, к тому же он уже старый и давно бросил гоняться за всякими подозрительными котярами.
- Знаешь что?!! – Достойно возмутиться Билл так и не успел, так как Том открыл дверь в комнату Леона и проскользнул туда, легенько потянув его за край рубашки.

В комнате Леон оказался не один. Рядом с ним сидела какая-то женщина, и все время предлагала просмотреть бумаги, которые бережно держала в руках. По тому, как Леон недовольно отмахивался и ворчал, Билл сделал выводы, что это была его мама.
- Привет дружище, что делаешь? - Том подошел к Лео, а Билл не зная куда деться, так и остался стоять у двери.
- Книгу читал, а теперь вот уже двадцать минут объясняю маме, что я не вижу ошибки в подсчетах, а у нее какие-то суммы не сбегаются…
- Можно посмотреть? – подал голос Билл, обрадовавшись, что теперь у него будет хоть какое-то занятие, скрашивающее неловкость.
- Билл, я не уверен, то ты поймешь, это взносы на содержание города. Не думаю, что ты с таким раньше сталкивался, - настойчиво предупредил Том.
- Ерунда. Цифры это всегда математика, математика – это всегда просто и логично. Так я могу посмотреть?
- Ох, ну конечно-конечно! - женщина встала и, подведя Билла к столу, разложила бумаги. Не став садиться, он склонился над столом, уперевшись локтями и стал быстро и уверенно их просматривать, словно всю жизнь платежами в этом городе занимался только он один. – Все действительно правильно суммировано, только проблема с процентами, надо пересчитать, - он взял вовремя протянутый ему карандаш и начал им что-то легенько черкать на бумагах.
- Смышленый он у тебя, - оценил Леон своего случайного гостя.
- Что? – в который раз за последние недели не расслышал его Том. Сейчас он был слишком занят рассматривая эту невероятную позу Билла. Глядя на выгнутую спину с немного задравшейся рубашкой, открывающей бледную кожу, он невольно думал о том, что если подойти ближе и еще немного надавить на поясницу, то Билл прогнется еще сильнее, выпячивая при этом попу, так плотно сейчас обтянутую серой тканью облегающих брюк. А если при этом еще и прижаться к ней пахом, а потом еще немного надавить на спину....ум… – От этой мысли Том судорожно сцепил зубы, пытаясь подавить рвущиеся из груди тихое скуление, словно пса, что радостно встречал хозяев, и желание толкнуться бедрами сейчас хоть во что-то …. А лучше мягкое теплое. – Он снова перевел взгляд на Билла, больше не пытаясь с этим бороться.
- Попробуй представить фрау Дильс моющейся в душе, - наконец дошел до его сознания насмешливый голос Леона, моментально снимающий возбуждение вызванным видеорядом: невероятно толстая усатая, склочная женщина в обнаженном виде. Том даже скривился, для уверенности прокрутив эту картинку несколько раз и стараясь больше не смотреть на Билла. – Что, так сильно заметно? – хриплым шепотом спросил Том, боясь услышать очевидный ответ.
- Ну, как тебе сказать, - зашептал в ответ Леон, - обычно у тебя такое выражение лица, когда ты уже вот-вот готов кончить, поэтому я прямо разволновался весь за тебя.
- Хорошо же ты меня знаешь... Это и вправду странно все…
- Мы давно знакомы – ничего странного. Спустя столько времени начинаешь чувствовать человека и…
- Да я не об этом, - отмахнулся Том, - мои реакции на него странные. Это же просто…. Это слишком! Человек на человека не может так действовать. Что-то тут не по…
- Ах, ну конечно – у тебя же обычно не люди подобные желания вызывают, - фыркнул Лео, все еще не забывший историю с пантерой. – А кто он? Он ведь не из наших краев.
- Можно и так сказать, - быстро ответил Том и тут же постарался изменить тему. – Ты прости за это мое поведение в последнее время. Сам не знаю, что на меня нашло, я…– Том и сам не понимал, как описать их неофициальный разрыв.
Просто вначале исчез секс, потом поцелуи, а потом исчез и сам Том, сославшись на целую гору внезапно появившихся дел.
- Брось. Я давно понял, переживу. К тому же теперь у меня появилось много свободного времени, - неуклюже пошутил Леон, указывая на валяющуюся рядом с ним книгу.
- Станешь профессором, - улыбнулся Том, проводя рукой по его растрепанным от лежания волосам. А еще ты обязательно встретишь, кого-то, кто будет действительно оберегать тебя, а не такую экстремальную сволочь, как я.
- Встречу, - уверено кивнул Леон. Сейчас он совершенно в это не верил, было еще слишком рано и больно. Но если терять Тома - то терять красиво. И может статься, что когда-то он еще захочет вернуться или хотя бы просто не станет вычеркивать из списка знакомых.
- Вы же останетесь на чай, правда? – поинтересовалась у гостей его мама, довольно собирая бумаги и складывая их в папку. Теперь все подсчеты сошлись, и в этот момент ее жизнь на какое-то время снова стала спокойной и понятной.
- У нас нет чая, - Лео сказал первое, что пришло в голову, вызвав этим изумление на лицах всех собравшихся.
- Как? Он не мог весь закончиться… - все же задумалась женщина и вышла из комнаты, чтобы это проверить.
- Ну, что стоим? Чего ждем? – насмешливо поинтересовался Леон у Тома. – Даром я нас что ли отмазывал от часового не уютного молчания за столом?
- А- а, вот ты какой, тогда понятно, уже убегаю, - улыбнулся Том и вышел из комнаты следом за галантно кивнувшим на прощанье Биллом.

- О чем это вы там шушукались? – неожиданно строго спросил Билл, едва они снова оказались на улице.
- Эм… - в таком замешательстве Том не прибывал уже давно. – Дело в том, что мы расстались, - спасительный ответ пришел не стразу, но показался едва ли не идеальным. Более того, ему неожиданно сильно захотелось, чтобы Билл об этом знал. Просто так.. Биллу, конечно, будет все равно. Он мало того, что натурал, так еще и едва ли не женатый… На собственной сестре. Эта мысль стала сейчас неожиданно возмутительной, и Том понял, что хочет, наконец, в этом разобраться.
- Сочувствую…
- Чему?
– Вашему расставанию, - Билл объяснил спокойно словно слабоумному.
- А-а…..это, не стоит. Так всем будет лучше. Я хотел у тебя про Марго спросить и вообще про весь этот порядок. Это же ужасно, когда люди только одной крови, возникают уродства, отклонения…
- Ну, спасибо тебе, друг! – захохотал Билл. – Помнишь, я тебе сказал, что ты король комплиментов?
- Ну?
- Ну, так иди и протри корону, ты ее достоин как никто. Я вовсе не урод, - серьезно заметил Билл, немного нервным движением головы откидывая за плечи волосы. – Одна кровь, одни правила, законы, знания, практика, время – это делает нас теми, кем мы есть. Наоборот, быть неделимыми для нас это суть, а не отклонение.
- Ясно, - Том дернул плечом. На самом деле ясно ему ничего не было, и он кажется уже даже начинал злиться на Билла из-за его глупой семьи и всех этих сложностей.
- Давай лучше сегодня будем делать вид, что я обычный человек, ладно? – мягко предложил Билл, правильно расценивая это замешательство.
- Идет, - согласился Том, заранее понимая, что относится к нему, как к обычному человеку у него не получится. Причин было несколько, и чертова магия была далеко не на первом месте этого списка.
Так оно и вышло.

Ну не бывает так рядом с простыми людьми! В его присутствии Том даже не мог есть, будучи не в силах оторвать взгляд от того, как аккуратно Билл откусывает кусок горячего пирога, подстраховывая левой рукой на случай, если посыпятся крошки, как быстро появляется и исчезает кончик языка, облизывая липкие от варенья губы. И не бывает так с простыми людьми, когда хочется отдать жизнь за один поцелуй или просто возможность прикоснуться к губам, чтобы почувствовать их, узнать какие они на самом деле. Не бывает! Не может быть, чтобы расстегнутая пуговица на воротнике сводила с ума больше, чем все оголенные тела этого проклятого мира, а перекатывающаяся по наверняка горячим ключицам прохладная цепочка кулона, завораживала вернее маятника, вызывая непреодолимое желание схватить за нее и потянуть на себя, чтобы… На отчаянно - неправильной мысли, где Билл представлялся уже на лежащим на столе, Том поменял позу, против своих привычек, закинул ногу на ногу и попытался успокоиться за разговором.
- Билл, а что это за кулон на тебе? Это от него у тебя эта сила? Я просто подумал… он ведь и на пантере был.
- Ну… - Билл отложил пирог и вытер салфеткой пальцы. – Это скорей можно назвать знаком принадлежности. Но кулон не простой, он показывает, какой уровень магии сейчас у семьи. Когда происходит что-то плохое, например ссоры, он тускнеет. Как только случится непоправимое, он и вовсе рассыплется, так как ему будет нечего больше охранять.
- А что ты называешь непоправимым?
- Ненавижу эту историю – мне о ней с детства толдычат, - вздохнул Билл. Род Тиссенов был когда-то гораздо сильнее, чем он есть сейчас. Но моя далекая пра-пра-пра…, обладающая даром предвидения написала в родовой книге, что однажды мы падем, что один из нас придаст магию, использовав ее против собственной семьи.. Это и есть то непоправимое. Тиссены боятся потерять свою силу и с тех пор правила только ужесточаются. Иногда мне кажется, что все в семье подозревают меня в том, что я могу оказаться именно этим предателем, так напугавшим род несколько веков назад. Но это такая нелепость, Том! Я бы никогда… Я же люблю их, как бы я мог так поступить с ними?

Том ненавидел себя сейчас за то, что был не в состоянии подобрать ни одного нужного слова. Как ни крути, а в жизни Билла он совершенно ничего не понимал, но теперь так хотелось, ведь это помогло бы его узнать.
От молчания спасли открывающиеся двери кафе, веселое «дзынь» дверного колокольчика и сквозняк, что покатил по круглому деревянному столику салфетку. Сработал рефлекс, и Том быстро схватил ее вместе с ладонью Билла, который отреагировал быстрее. Одернув руку, словно от огня Том, смущаясь, положил ее себе на затылок, словно показывая, что от этого человека ей необходимо держаться подальше, а не так бестактно брать и хватать.
Тем временем вошедший мужчина учинил скандал и Том заметил, что Билл повернувшись, наблюдает за этим.
- Люди часто так делают? Почему он при всех кричит на эту женщину?
- Это муж фрау Хаас, хозяйки кафе. Он… Он пьет и все время приходит сюда за деньгами.
- Почему он так поступает? – серьезно спросил Билл.
Ответа у Тома не было.
- А эта женщина, она его любит? Почему она тогда с ним? У людей же нет законов о неразрывности рода.
- У них есть дети. Малышки любят папу, а мама все время занята на работе…Билл, ты, наверное, разочарован в людях? Ведь я не показал тебе сегодня ничего стоящего.
- Напротив, – Билл наклонил голову и заглянул ему в глаза. – Спасибо тебе за сегодня. Один я бы никогда всего этого не испытал. Ведь ни в одной книге не прочитаешь о том, как бы ты это чувствовал, там все чужое – мысли, ощущение, восприятие. Мне нравится твоя жизнь, и если бы я мог, я стал бы тут частым гостем.
- Но ты не можешь?
- Я и так попросил у отца то, что не разрешалось еще никому. Мои визиты к людям будут вредить семье, они будут все время неспокойны... Это тяжело, Том.
- Понимаю.
И, кажется, он действительно начал понимать. Поэтому, когда провожал Билла в сторону леса, даже не предложил встретиться снова, хотя только об этом тогда и думал.



****
Стук больших фамильных часов, успокаивающие потрескивание дров в камине, шепот сестер, склонивших головы над книгой - совершенная монотонность звуков успокаивала и, накрывая легкими незаметными волнами, уносила из реальности в сон, в другой мир, который перестал казаться чем-то страшным и неизвестным. Теперь Билл его узнал, всего лишь за один день, но настолько, что, казалось, выработал в себе физическую зависимость. Так необходимо было слышать этот гул, словно находишься в огромном человеческом улье видеть сотни таких же, как и ты. А главное знать, что где-то среди них есть Том со своими щурящимися на солнце глазами, кривыми улыбками, ехидными замечаниями, бестактностью, обаянием. С ним было нестрашно стать таким как все и потерять в этом себя, только с ним Билл действительно мог позволить себе быть самим собой.
В мечтах он так часто возвращался к этому, а в реальности не мог, ведь финальный аккорд был отыгран, и было бы так глупо пытаться продолжать. Но пальцы все равно беспокойно скользят по клавишам, совершенно не страшась того, что их вот-вот прихлопнет закрывающейся крышкой, они словно сами чувствуют свою мелодию, совсем новую и пока еще нигде не записанную...
- Мат!! - победно воскликнул Карл, гордо преграждая последний путь для отступления вражескому «королю».
Билл бросил скучающий взгляд на доску и согласно кивнул:
- Пфф…. Да с тобой невозможно играть – я почти уснул. Неужели ход невозможно продумывать ну хоть немного меньше пятнадцати минут?!
- Не преувеличивай, ты просто злишься из-за того, что я тебя постоянно обыгрываю!
Билл ограничился только тем, что насмешливо закатил глаза. Разговаривать ему сейчас было страшно лень. Хотелось назад, в тот полусон из воспоминаний, но его словно назло продолжили тянуть в реальность.
- О! Вы закончили, наконец, - Виктория с видимым облегчением захлопнула книгу и передала ее Марго. – Теперь мы сможем сыграть в «Крокодила», да?
- Нет-нет-нет, - окончательно проснулся Билл и постарался предпринять попытку бегства. – Я уже устал – я спать.
- Отчего это ты устал?
Билл не стал объяснять любимому братцу, что безделье целыми днями напролет утомляет похлеще физического труда, а уж двухчасовая партия с ним подкашивает настолько, что хочется выть. Любые конфликты и недоразумения принято было избегать – это правило не оставляло иного выбора, кроме как подписаться на игру даже тогда, когда так хочется побыть одному. О том, что стремление к одиночеству и размышлениям в последние дни возросло примерно вдвое, Билл снова решил не задумываться. Иногда причину лучше не искать, ведь можно и найти, а вот что потом с этим делать…
- Первыми пусть играет команда Марго и Вильгельма! – радостно скомандовала Виктория, усаживаясь на диван. – Кто из вас будет показывать?
Билл сложил руки в умоляющем жесте и отрицательно замотал головой.
- Ладно, это буду я. Только ты соберись! – строго сказала Марго напарнику, понимая, что из-за Билла ей предстоит целый вечер перед всеми выгибаться, пытаясь показать загаданное слово – слишком уж безучастным выглядел братец.
С заданием повезло – слово было простое, и Марго тут же легко закружилась по гостиной, изображая…
- Танцы? – лениво предположил Билл.
Девушка кивнула и подняла вверх ладонь, показывая, что это еще не все. После чего демонстративно упала на пол.
- Значит танцы и падение, - первые пару секунд Билл действительно размышлял над тем, что это может быть, но вскоре его губы растянулись в довольной ухмылке, а поймав на себе три непонимающих взгляда, Билл и вовсе захохотал.
- Танцы и падение – Виктория на балу! – наконец во всеуллышание объявил он свою догадку.
Как того и боялась Марго, кружить и падать ей пришлось еще долго, пока Билл не смиловался и не назвал загаданный «снег».
Помучить любимого братца в отместку ей так и не удалось – одиннадцать часов в замке наступало время сна.

Свечи в спальне были давно погашены, но напрасно, заснуть не получалось уже второй час. Положив голову на плавно вздымающуюся грудь Билла, Марго стеклянным взглядом смотрела на яркую луну за окном и чувствовала, как ленивыми движениями брат перебирает ее волосы, скользит по ним ладонью, замирает, снова скользит. Завтра важный день их имена как пары должны быть внесены в родовую книгу, и занять положенную страницу семейной истории, на которой вкратце когда-то будет описана их жизнь: важные даты, прочие персональные достижения. Отчего-то теперь это казалось пустым, не таким радостным и значимым, как в детстве, когда так хотелось подражать взрослым, изображать прочную пару. Марго с улыбкой вспомнила, как десять лет назад заставляла Вильгельма все время быть рядом, держать за руку, читать вслух книги. Теперь он рядом и вроде бы уже вместе, но что-то казалось неизбежно потерянным.
- Вильгельм? – шепнула она, и, приподнявшись на локте, посмотрела на Билла. – Ты не спишь?
Он покачал головой, так и не потрудившись открыть глаза.
- Я не хотела тебе говорить, но… Скучно. И подумала…. В общем, я книгу на днях нашла. Да не улыбайся ты так ехидно. Это не из тех, что писали предки, она созданная обычным человеком.
Билл как по команде резко повернулся и заговорчески зашептал:
- И ты ее читала? Можно я посмотрю.
- Читала, не могу тебе ее показать - она не в замке, конечно же.
- Ты выходила к людям?
- Ты прекрасно знаешь, что я иногда люблю брать у них разные вещи, просто из интереса…- резко ответила Марго. Ей и так было тяжело говорить об этом с ним, без этих лишних вопросов. – В книге описывалась история запретной человеческой любви: парень и девушка из враждующих семей влюбляются друг в друга, а потом умирают. Он потому что думает, что ее больше нет; она, когда понимает, что нет его. Самоубийство из-за любви - глупый и слабый поступок, правда?
Билл кивнул, совершенно не понимая к чему все идет, просто чувствуя, что именно положительный ответ от него сейчас ожидается.
- Но знаешь, дело там было вовсе не в логике их поступков, ведь все было безнадежно запутано уже до них. А между ними была страсть. Ты знаешь, что это такое, Вильгельм? Это когда тебе что-то необходимо до такой степени, что иначе нельзя. И если на пути страсти возникает препятствие, то человек становится опасен, словно загнанная в угол крыса. В таком состоянии может навредить и себе и другим. Мне кажется, изначально предки пытались нас уберечь от этого чувства, от неуместных людских страстей, переживаний ни о чем, неопределенности. У нас все четко, все известно с самого детства: кто ты будешь, с кем ты будешь, чем станешь заниматься…
- Я никогда об этом не думал, не искал причины их поступков. Точного ответа все равно не найти. Слишком долго мы так живем, многое затирается и ничего нового при этом не вводится…
- Они не уберегли тебя, - шепнула марго и с силой сжала губы, словно предпочла бы никогда не произносить этих слов вслух. – Не уберегли, Билл. У тебя навязчивая идея. Я же все вижу, слышу. Ты все постоянно думаешь о том человеке, планируешь, как бы его еще хоть раз увидеть и сейчас, и…
- Я просил тебя никогда не лезть в мои мысли! - ответ был пропитан неожиданной для обоих злостью и агрессией. – Хорошо - хорошо, прости – Билл закрыл лицо руками и беззвучно рассмеялся. - Просто ты права. Права! Кажется, я и есть это ваше слабое звено. Что дальше? Расскажешь обо всем отцу?
- Нет. Я боюсь его решений, не понимаю, зачем он тогда вообще отпускал тебя на это… Вильгельм, любимый, если бы я хотела с тобой ссориться разве бы я начинала этот разговор? Я пытаюсь тебя хоть немного понять, прежде чем ты окончательно замкнешься.
- А разве моя замкнутость тебя остановит? Ты слишком большой любитель копаться в моих мозгах.
- Я могу и не делать этого, к тому же ты уже и сам иногда неосознанно закрываешь мысли. Я не враг тебе, правда…
Марго с мольбой посмотрела на Билла и вся его злость немедленно капитулировала, он обнял сестру и судорожно прижал к себе:
- Что же мы будем делать со мной? Как теперь…?
- Не знаю…. Я не знаю. Завтра сложный день – запись, а у меня совершенно не получается заснуть.
- Можно я не недолго уйду сейчас, пожалуйста? Я не буду крутиться, и ты быстрее заснешь.
- Ты хочешь сейчас к нему?
- Я просто посмотрю последний раз и уйду. Ведь уже поздно и он скорей всего спит.
- Не спрашивай, мне тебя все равно не остановить, - Марго снова легла, сиротливым жестом обняв подушку одной рукой, а вторую свесив с кровати.
- Хорошая моя, - шепнул Билл, поднося к губам ее пальчики и целуя их.
- А хочешь, потом поменяемся, и я отдам тебе правую сторону кровати, - улыбаясь, предложила Марго.
- Посмотрим, - Билл тихонько засмеялся, не имея больше сил злиться на то, что в этой семье его мысли считывают все кому не лень. А на какой стороне кровати спать ему сейчас было, по правде сказать, все равно – хоть на полу. Слишком сводила с ума мысль, что через пару часов он, наконец, увидит Тома. Скорее всего, увидит.








*****

Билл плохо помнил, как пересек лес и добрался до города - слишком спешил. Но последние пару метров от изгороди до окна грозились запомниться на всю жизнь. Лапы стали непослушными и слишком мягкими, как в тот раз, когда он отходил после наркоза, сердце стучало где-то в голове, виски пульсировали, горло сжималось, словно от удушья. Резкие перепады: холодно – жарко, грустно – смешно. Истерика?
Ставни оказались открытыми и, приподнявшись на задние лапы, Билл ткнулся носом в прохладное стекло.
Комната была темной - не разглядеть. И в который раз рискуя, он превратился в человека, чтобы попробовать открыть окно, просунув руку в форточку.
Пальцы едва дотягивались до ручки, но повернуть ее все же удалось.
Кто бы мог подумать, что после побега из этого места ему предстоит так отчаянно рваться назад. Видимо не все замки ошейника оказались расстегнуты, что-то все же осталось без внимания. Иначе почему, зачем тогда…?
Он снова оказался в этой комнате.
Том спал – выдавало глубокое равномерное дыхание. Грудь медленно вздымалась, опускалась. И если на огонь или воду можно смотреть всего лишь бесконечно, то на это просто необходимо. Тонкое белое одеяло, сползшее на самый низ живота, только подчеркивало каждый изгиб тела. Заставляло неосознанно облизать губы и отвести взгляд в сторону, пока это еще возможно было сделать - остановиться.
Вот она – та цепь, что осталась не замеченной.
Цепкими крючками в сердце и ведет прямо к этому человеку.
Такое ему не расстегнуть, снова прийти сюда было ошибкой, запутывающей все еще больше. Но разве можно было не вернуться? Как понять, в какой момент все оказалось настолько безнадежным, если теперь чувствуешь, что любил всегда? Понимаешь это, бережно пролистывая воспоминания, и чувствуя как знакомый мир катится ко всем чертям. Сейчас нужно срочно бежать, спасаться от этого урагана внутри. Необходимо закрыть себя, и со временем только открыть, словно зараженную вирусом или радиацией зону, надеясь, что все еще обязательно вернется к привычной спокойной жизни. Карантин.
Сделать его через силу. Ведь от тех мутаций, что вызывает этот вирус в организме, так хочется по-настоящему жить, чувствовать.
Билл уже нашел в себе силы отступить на шаг, но его внимание привлекла одежда Тома, лежащая на стуле рядом с кроватью.
« От одной футболки не обеднеет» - решил он и постарался аккуратно выпутать ее себе на память из брошенных там же джинсов.
Аккуратно не получилось.
Из кармана выпала монетка и, обличающе звеня, покатилась по полу.
Билл испугано вздрогнул и замер, надеясь на то, что разбудить спящего этот звук не мог. Напрасно, так как практически в эту же секунду оказался в тесном захвате рук, как тогда во время грозы. Наверное, нужно было как-то защищаться, оттолкнуть противника и продолжить побег. Но сил не было... Было слишком близко. Хотелось запрокинуть голову назад, спрятать лицо в его шее, дредах, чтоб тебя прижали еще крепче, если это возможно. И больше никогда никуда не отпустили. Билл почувствовал, как плотно сомкнутые губы прижались к его виску, как горячие дыхание Тома осторожно скользит по его щеке, вызывая слабость и в без того подкашивающихся ногах.
- Ты. Это действительно наконец-то ты, - прошептал Том, прижимая его ближе, теряя контроль над собственными действиями.
Неожиданно-болезненная мысль, что Том, возможно, имеет в виду кого-то другого, резко привела Билла в чувства, и он с силой вырвался.
- Убери руки! Ты всегда так тискаешь всех, кому посчастливилось пробраться к тебе в … - Мысль Билл потерял, так как только заметил, что Том стоит перед ним совершенно голый, впрочем, казалось самого Тома этот факт не слишком смущал. Он спокойно развернулся и, подойдя к стулу, молча натянул джинсы.
Молчание затягивалось.
Таким слабым и глупым Билл не чувствовал себя еще никогда.
- Знаешь, - глухо начал Том, садясь обратно на кровать, - я ведь и голову могу свернуть за проникновение в этот дом посреди ночи. Любому другому бы свернул!… Но тебя я понимать отказываюсь, впрочем как и себя.
Это был как плохой фильм на затертой пленке, как дешевая пародийная трагикомедия, смысл которой непонятен. Было так сложно разобраться в отношениях и в том, что же они теперь значат друг для друга.
- Сегодня меня и Марго записывают в родовую книгу как пару…- Билл и сам не знал, какой реакции ожидал на это, но только не сухое…
- Поздравляю.
Том засунул руку в примятые после сна дреды и немного наклонив голову влево постарался вернуть им форму.
- А футболку ты мою зачем держишь?
Билл только сейчас вспомнил про крепко зажатую в руке ткань.
- Я ее заберу, - ответ прозвучал настолько уверенно, что заставил Тома улыбнуться.
Правда после следующих действий ночного гостя улыбка стала какой-то болезненной.
- Я рубашку свою взамен оставлю. Хочешь? Она неплохая и….Так будет, в конце концов, честно.

Ответить Том уже не мог, он, словно зачарованный смотрел, как ловкие пальцы Билла пробежались по маленьким круглым пуговичкам, как одним только движением плеча он скинул с себя тонкую ткань и, перехватив ее, аккуратно повесил на стул. Билл подошел ближе к окну, чтобы при свете луны разобраться, где перед, и под пристальным взглядом ошарашенного Тома натянул на себя его футболку.
- Ну вот… - расправил, словно надел ужасно дорогой фрак, а не застиранную майку для работы в огороде. – Я должен уже идти и…. Прости что разбудил. Я не хотел, действительно не хотел… – последнюю фразу Билл шепнул с таким надрывом в голосе, что стало понятно – говорит он сейчас о гораздо большем, чем кажется.
- Постой! – Том очнулся, когда Билл уже стал одной ногой на низкий подоконник. Он подошел к нему и, осторожно взяв за локти, повернул к себе. – Зачем ты приходил? …Нет, – Том мотнул головой, словно зачеркивая этот вопрос, чтобы задать другой. - Ты еще придешь?
- Поцелуй меня, как его целовал? – шепотом попросил Билл, понимая что, запутывает все еще больше, и такие узлы уже не развязываются. А ведь сегодня нужно еще попробовать уйти навсегда.
Том измучено улыбнулся, понимая, что речь идет о Леоне.
- Как его не получится. Билл, с тобой все всегда по-другому и я… Ты хоть что-нибудь понимаешь?
- Да. Что у нас крупные неприятности и что мне нельзя здесь находится. – Билл вывернулся из рук Тома и повернулся к окну. – Так ты целуешь или проехали?
- Остановка, - улыбнулся Том, и провел рукой по его напряженной, словно струна спине, к которой уже так давно искал повод прикоснуться. А теперь он может, но только, кажется в последний раз. Очень хотелось верить, что нет, и это все какое-то недоразумение, которое в скором времени будет обязательно улажено. Только знать бы как. Был необходим всего лишь один вектор, маленькая подсказка, и Том свернул бы горы, чтобы все удержать. А пока оставалось только запоминать, цепляться за то, что есть.
Билл повернулся и Том почувствовал как его сердце поменяло ритм, то замедляясь, то пускаясь галопом. Этот взгляд, наполненный болью, желанием и нерешительностью будет преследовать его всю жизнь, в прочем и убегать от него он не собирается. Наоборот. К нему. Ближе.

Том поднес немного дрожащую руку к лицу Билла и, взяв его за подбородок, легонько провел подушечкой большого пальца по нижней губе. Просто впиться в эти губы без предупреждения казалось неправильным, опасным и таким рискованным. Или это он просто внезапно струсил, ведь его просили поцеловать, а не…
Том внезапно почувствовал, как мягкие податливые губы несмело ожили, вначале дрогнули, растягиваясь в легкой улыбке, а мгновением позже его палец уже оказался в горячем влажном плену. Затевалась какая-то странная игра, и Том уже хотел забрать руку, чтобы разорвать эту нелепую воображаемую связь между собственным членом и пальцем, но просто не смог. В следующую секунду он сам выпустил его изо рта, и Том шумно выдохнул – прогретый летний воздух после этого жара казался замораживающим. Билл, прикрыв глаза, снова провел по нему языком и легенько обхватил кончик пальца, всосал его и сжал зубами.
- Так меня сегодня целуют? – прошептал он, освобождая многострадальную руку и перенося ее себе на шею.
- Ччч-черт, - прошипел Том, и рывком притянув его к себе, впился в уже покрасневшие и немного влажные губы. Билл, не ожидавший такого внезапного напора, безвольно повис у него в руках. Не разрывая поцелуя, он постарался принять более устойчивую позу, но Том не дал, окончательно заваливая его на себя. Продолжая с силой мять и кусать желанные губы, он опустил руки на ягодицы Билла и с силой притянул к себе, обхватив одну его ногу под коленом.
Билл почувствовал, что еще немного, и он просто окажется у Тома на руках, но внезапно все прекратилось. Том отступил. Но по нездоровому блеску его глаз Билл понял, что теперь все только начинается. Наверное, он и сам сейчас выглядел таким же невменяемым, потому как хотел всего этого до скрежета зубов.
Ему нужен был этот человек, как и все, что он может от него получить.
- Кровать, - задушено шепнул Том, понимая, что двоих ему не удержать, слишком дрожали собственные ноги, и слишком велико было желание почувствовать вес Билла на себе. Сев на край матраса он тут же притянул его, усаживая на колени, и сквозь грубую ткань джинсов, чувствуя, как трутся друг о друга возбужденные члены.
- Мой, - прорычал Том, - обязан быть моим.
Билл выгнулся, стараясь сконцентрировать весь свой вес в одной так ноющей сейчас точке. Зацепившись носками за край кровати, он балансировал, выгибая поясницу, чувствуя жадное, но одновременно поддерживающее скольжение грубых от роботы рук по горячей спине. Дыхание стало тяжелым и хриплым, но в себя Билл пришел сразу же, как почувствовал, что Том пытается стянуть с него свою футболку.
- Нет, не трогай ее, - запротестовал Билл, дрожащими руками опуская ткань на место, - она должна быть сейчас на мне.
- Прости, прости меня, пожалуйста, - отчаянно забормотал Том, вспоминая, что его просили лишь о поцелуе, а он и без того позволил себе слишком многое.
Том постарался успокоиться, но понял, что они зашли уже слишком далеко. Он просунул между их телами руку и с силой сквозь джинсы сжал свой пульсирующий член, не для разрядки, просто чтобы заменить эту ноющую боль другой, у которой было больше шансов быстрее закончиться. Занятый самобичеванием Том не сразу заметил как Билл слез с кровати и начал осторожными движениями стягивать с себя штаны и белье. Эта картина окончательно сбила его с толку, но зато здорово воодушевила член, который теперь окончательно решил не сдаваться, не смотря на все ту незаслуженную боль, что стал причинять ему его невменяемый хозяин.

- Том… Я буду вот так, в футболке. Хочу, чтобы она потом ассоциировалась у меня с этой ночью, хорошо? – Как можно выглядеть одновременно таким демоном и ангелом Том просто не понимал. Билл стоял по центру комнаты в глупой растянутой майке, из-под которой выглядывал напрягшийся член, и нет, он совершенно не выглядел уязвимым, а даже наоборот казался опасным
- Что…- Том шумно глотнул накопившуюся слюну, - ты имеешь в виду?
- Ничего. Ты же хочешь меня сейчас, правда. – Билл не спрашивал – утверждал. Он подошел к кровати и опустился перед Томом на колени. – Я же чувствовал, что хочешь. И ты сделаешь со мной то же, что тогда было у реки с Леоном.
- Ты прекратишь уже сравнивать сегодня все на свете с ним или нет, - простонал Том, чувствуя как пальцы Билла, окончательно расправившиеся с его ширинкой пробираются внутрь, сжимая в горсть мошонку и легко поглаживая вставший член. – Аучш-шш, подожди, так не пойдет, Том перехватил руку Билла и отвел в сторону. Так я сейчас кончу. Он перекатился удобнее на кровать, ногами окончательно сбивая с себя мешающие джинсы и зажимая Билла между собой и подушками.
- Мой…такой замечательный, – повторял он в перерывах между поцелуями, и невероятно злясь на собственную майку, мешающую ему чувствовать кожу Билла до конца. Том все же не выдержал и, надеясь, что это не противоречит установленным правилам, просунул руку под футболку, скользя ей по впалому животу добираясь до сжавшихся сосков. Все силы его уходили на борьбу с желанием разорвать эту проклятую тряпку ко всем чертям за то, что она скрывает от него. Неужели не понимает, что это возможно последний раз, что больно об этом думать, а она не дает забыть.
Том немного отодвинул край футболки, и взял в руку член Билла, не переставая то сжимать, то разжимать кулак он наклонился к мошонке и поочередно втянул в себя яички, лаская их губами и языком. Свободной рукой он осторожно пару раз провел между ягодицами и скользнул фалангой пальца в узкое кольцо мышц, кружа возле входа и не пытаясь проникнуть глубже.
Билл разрывался, сходил с ума между желанием толкнуться вперед и стремлением податься назад, чтобы в полной мере прочувствовать новое ощущение заполненности.
- Хватит,… пожалуйста, - хрипло простонал он, отчаянно извиваясь от невозможности получить желаемое.
Том прекратил свои манипуляции и осторожными движениями отвел от лица Билла прилипшие влажные волосы.
- Что с тобой? Что-то не так?
Билл выгнулся, оплетая ногами Тома прижимая его к себе.
- Ты можешь уже, наконец, сделать это. Я же умру так…
- Не умрешь, - Том прижался к его губам . - Ты так нужен мне – ты не можешь умереть. Не должен потом исчезать. - Том постарался снова затолкать подальше, так не вовремя давшую знать о себе боль. – Я сейчас, только мне нужно найти одну вещь. Тебе не должно быть плохо. Я так не хочу, чтобы тебе было плохо… - Он заставил себя встать с горячего податливого Билла, о котором мечтал все ночи подряд, после их злополучной прогулки и кинулся к тумбочке. Ни смазки, ни крема он так и не находил, руки дрожали, а глаза настойчиво напоминали, что видеть во тьме они не слишком-то умеют, к тому же их все еще застилал туман возбуждения. Из цепких рук отчаяния его вырвал слабый стон, Том обернулся и замер, глядя на то, как Билл, раскинувшись во все стороны, насаживается на собственные пальцы. На ватных ногах он вернулся к кровати и склонился над таким порочным видением. Билл распахнул глаза и встретился с ним взглядом:
- Поцелуй меня, - прошептал он, не в силах прекратить движения и, вынув пальцы, оставить внутри пустоту.
Не сдержав глубокого грудного стона, Том впился в его искусанные губы, скользя руками по телу и, наконец, задирая до самой шеи футболку, за которой упрямый Билл уже был не в состоянии уследить.
- Не хватает, - прошипел он, как только Том оторвался от его губ, ты можешь…?

Тома сейчас колотило так, что это, наверное, была не лучшая перспектива для первого раза без смазки, но Билл растянул себя более чем достаточно и Том понимал, что скорее умрет, чем поймет, что делает больно и не остановится.
Остановки и не потребовалось – их обоих хватило слишком ненадолго
Билл выгнулся и, сцепив ноги в замок на спине Тома, притягивал его сильнее к себе, в себя. Они дрожали, словно в лихорадке, действовали слишком судорожно. Быстро, не ради процесса, а чтобы, наконец, прекратить этот пожар
Но наваждение не отпустило даже тогда, когда Том со слабым стоном повалился на обмякшего Билла.
Что-то осталось глубоко внутри и продолжало ныть.
Кажется, это было сердце.
Скомканная задравшаяся футболка впитывала сейчас влагу обоих тел, а Тому все продолжало казаться, что если он ее разорвет, все станет проще. Останется просто Билл, без всех дополнительных прилагающихся заморочек: рода, правил, невозможности быть вместе.
Это было так нечестно просто наблюдать, как он встает, одевается и кажется уже даже уходит насовсем, так и не собираясь, что-либо объяснять.
- Ты никуда так от меня не пойдешь! – Том сказал это с неожиданно большей агрессией, чем хотел. Ну и пусть! Пусть теперь чувствует авторитет.
Но Билл только насмешливо улыбается и разводит руками, показывая, что другого варианта прощания не видит. Ему так хочется сейчас уйти достойно или хотя бы уже хоть как-то, но жизнь облегчать ему, видимо, никто тут не собирается.
- Я провожу тебя, - предупредил Том. И быстро достав из шкафа чистую одежду, стал одеваться, оглядываясь на Билла, чтобы тот не исчез куда-нибудь.
- У меня нет времени ходить пешком, - Билл сел на подоконник и положив голову на колено, решил еще немного понаблюдать за полуголым Томом. – Ты никуда со мной не пойдешь. Лучше спать ложись.
Том фыркнул, мысль о том, чтобы заснуть сейчас, была сравнима с идеей, вздремнуть в горящем доме. Как можно игнорировать реальность в тот момент, когда все переворачивается и вот-вот грозит обрушиться в пропасть?
- Билл, я действительно пойду с тобой.
- Нет, ты не понял меня Том, - Билл соскочил с подоконника и Том увидел, как в прыжке он на какой-то момент обернулся большой черной кошкой. – Человеку не угнаться за мной.
- А лошади? – Том нервно вздрогнул, но постарался не подать виду, что этот спектакль, явно рассчитанный на то, чтобы запугать, его хоть как-то впечатлил.
- А это уже будет погоня, а не сопровождение.
- Ничего. Раньше бегали и сейчас побегаем, - кивнул Том, быстро завязывая шнурки на ботинках. Он был настроен биться до последнего. Отпустить сейчас и снова увидеть неизвестно когда… Это все они уже проходили. Хватит.

Когда Билл сказал, что это будет погоня, то имел в виду именно ее.
Он гнал изо всей силы, забирался в самые дебри, понимая, что лошади, которая во тьме видит гораздо хуже, этих маневров не повторить. Накатывали холодные волны отчаяния, и таким образом он боролся с ними, представляя, что если сейчас растворится в лесу, вырвется от Тома, то освободиться от него навсегда. Но как только понимал, что преследователь начинает терять его из виду, сам моментально замедлялся и едва ли не в панике начинал метаться, желая продолжить эту игру.
Не дать всему закончится. Переиграть. Зачеркнуть все, начать жизнь заново. Но разве это возможно? Дальше подъем становился более резким, а на гору Тому нельзя – отец почувствует. Билл остановился, ожидая всадника и пытаясь успокоиться. Сейчас необходимо было снова вернуться в свою жизнь и сыграть ту роль, которую все так ожидают увидеть.


Сцепив зубы от напряжения, Том гнал коня практически вслепую, не всегда удачно уворачиваясь от царапающих веток. Голова гудела после недавнего столкновения с сучком. Но все это не имело ни малейшего значения. Цели не было видно. Только темный лес и примерное знание о том, в какой стороне замок.

Внезапно конь сильно взбрыкнул и встал на дыбы: на его пути сидела черная пантера и совершенно спокойно смотрела своими огромными желтыми глазами-прожекторами. Том соскочил с лошади, быстро отводя ее в сторону от мнимого источника опасности, и кинулся к кошке, цепляясь руками за шею, зарываясь в теплый мех.
- Ну, же, Билл! Билл? Черт возьми! – но зверь вывернулся из его рук, давая понять, что все прощания на сегодня уже состоялись и больше говорить не о чем. – Ты не можешь так поступить! – Крикнул Том, вскочив на ноги. – Что ты за проклятие такое? За каких-то три встречи ты умудрился забрать всего меня. День первый, - он показательно загибал пальцы, - во время грозы ты похитил мой разум, перевернув все представление о жизни. День второй. В городе. Ты, мать твою, забрал мою душу, заставив все время о тебе думать. А сегодня что? Вернулся за телом?! Но от меня же уже ничего не осталось! Ни-че-го! Именно поэтому ты больше не придешь? Да? Ведь больше у меня ничего нет… – Том и сам не понимал что кричит. Это не казалось ему логичным или правильным. Это был просто крик. Молча смотреть вслед медленно уходящей кошке он не мог. Все в который раз перевернулось, и он понимал, что как раньше жить уже никогда не сможет. – Я буду ждать... Все равно сколько, - уже спокойнее крикнул Том .
И то ли это игра воображения, толи черный силуэт на горной дороге действительно замер глядя прямо на него. В него.
Ведь Том действительно не сможет не ждать. И Билл понимал, что обрек себя на эту же участь. Даже если попросить отца стереть память, это уже не поможет, не вылечит чувства. Потому что такое не затирается, не исчезает, повинуясь постороннему желанию.

*****


Не покидай меня...
Даже если ты чистый бес,
Или бери с собой,
Или останься здесь.
Не покидай меня...
Наутилус «Чистый бес»



Том проснулся от яркого солнца, заливавшего все уголки комнаты, делая ее резко белой, едва ли не светящейся. Полдень. Тошно. В городе так поздно не встают. Если сейчас выйти во двор, то придется снова окунуться в переживания отца, отвечать на глупые вопросы о здоровье.
Но ведь нет ответов. Так же как и способов вылечиться.
Да и не нужно.
Зачем бежать от того, кто ты теперь, каким тебя сделали?
Зачем, когда это все что осталось.
Повернувшись, Том провел рукой по лежащей на подушке черной рубашке.
- Доброе утро, - улыбаясь, шепнул он ей и, взяв в руки, подкинул в воздух.
Легкая ткань плавно опустилась на лицо. Нежно, словно это его руки успокаивающе гладят, объясняют, что нужно быть сильнее.
И он сможет, докажет что достоин шанса.
Которого ему даже не дали.
Рубашка спасает от света. Наступает его персональная ночь и сейчас она гораздо реальнее тех, что приходят после захода солнца. Том вдыхает воздух, с отчаянием замечая: запах Билла становится все слабее и слабее. Скоро и вовсе исчезнет.

Засыпает он коря себя за то, что так и не нашел в себе сил спрятать рубашку в кулек или куда-нибудь, где все сохранилось бы дольше.
Но думать об этом уже поздно.


*****






Семейство Тиссенов обедало на поляне в тени старого раскидистого дуба. Ветер тихо шелестел листвой, но не опускался вниз, словно боялся ненароком играючись перекинуть что-то и навредить столь знатному роду, нарушить их уединение, созданную напускную идиллию.

- Почаще бы мы выбирались из замка, - не переставала трещать Виктория, - вокруг так замечательно. Свежий воздух и, о, счастье, никакого духа залежавшихся книжек…
- Угомонись, ты ведешь себя как ребенок, - пресек ее Карл, понимая, что все эти разговоры отцу не по душе.
- А мне можно, и тебе кстати тоже! Мы же пока не записаны в книгу как... Мы еще официально не взрослые.
- Завидуешь? – лукаво приподняв бровь, спросила Марго. Она положила еще немного картошки в тарелку Вильгельма, заметив, что тот сейчас жует на автомате, а это единственный способ впихнуть в него еду. Если спросить, он выдаст очередную улыбку вежливости и ответит, что конечно не голоден. Аппетита у него не было слишком давно, чтобы продолжать играть в его «я в порядке, и нет, со мной ничего не происходит».
- А чему это я должна завидовать? Что в этом такого? Ничего же в вашей жизни не изменилось…
- Ты не справедлива, Виктория, - прервал ее Джон. – Неужели ты не понимаешь какая
это честь, какая ответственность творить историю. Даже вечно бунтующий Вильгельм остепенился и, наконец, вернулся к делам семьи, занялся учебой.
Билл беспокойно вскинул голову, услышав, что названо его имя - остальную часть разговора он прослушал.
- Отец, я пойду прогуляюсь немного, можно? – он отложил тарелку и встал с расстеленного на траве ковра.
- Ну… Я только что тебя хвалил. А ты встаешь и уходишь с обеда первым, так и не подождав семью.
- Ничего, papa, я с ним, - Марго почувствовала, что Билл долго не выдержит, еще немного и сорвется.
- Так молоды, так влюблены и неразлучны, - прокомментировал их уход Джон, хотя прищуренный взгляд был слишком настороженным для этих слов.



- Марго, я не настроен сейчас на разговор, ладно?
Не хамство, не угроза - просто предупреждение уставшего человека .
Она это понимала. От обычно веселого открытого Вильгельма теперь было не добиться откровенности. Только однажды стоя на балконе и, как обычно, глядя в сторону города, он сказал: «Прошел месяц. А ведь с человеком столько всего может случиться за целых тридцать дней»
Теперь осталось только молчание, разрываемое светскими беседами, механическими улыбками и совместными уроками. Такое удачное семейное шоу.
Такие странные судьбы.
Когда-то Марго боялась той жизни, что бурлила в нем еще так недавно, а теперь приходится леденеть от затаившейся на ее месте пустоты. Из двух зол она с готовностью теперь выбрала бы сейчас первое.
Слишком поздно Марго поняла, что не замечала всей серости их жизни только благодаря своему брату, что все время был рядом со своим не по годам, да и не по-мальчишески, капризным характером.
Он срывал занятия, отстаивая свои нелепые суждения, пререкался с отцом.
Он сумел стать ярким солнцем, рядом с которым все казалось совсем иным.
Рядом с которым так легко было играть роль любимой папиной девочки, следующей всем правилам и порицающей любое отклонение от них.

Вильгельм сел на засохшую возле обрыва траву и сорвав пожелтевший колосок, небрежно покрутил его в руках.
- Скоро осень. Осенью мне необходимо наведаться к нему. Знаю, это неправильно... – Билл с надеждой посмотрел на сестру, словно ожидая, что она подтвердит его слова, как-то остановит, но Марго молчала, боясь спугнуть эту внезапную откровенность. – Ведь за столько времени может случиться что-то страшное… Или же наоборот его судьба уже утроена. Мне необходимо это знать.
Об этом загадочном человеке из города Марго боялась говорить. Все время чувствовала, что это что-то личное, что-то не для обсуждения и диалогов. Тут так легко натолкнуться на спор или обиды, элементарно в который раз ничего не понять.
- Я люблю осень, ты же знаешь, милый. Осенью так часто идут дожди.
Ее ответ постороннему обывателю мог бы оказаться какой-то бессмыслицей, сводящей разговор на «нет», но для Билла он означал действительно многое. Он почувствовал ее молчаливое согласие, понимание и такую очаровательно-настороженную тактичность, заставляющую его действительно искренне улыбнуться.
Значит, так оно и будет - осенью, когда идут дожди.

*****

Весенний и осенний сезоны всегда проходили в Холсбурге особо оживленно: весной все активно занимались посадкой, а осенью – сбором урожая. Не было и дня, когда люди не выходили в это время на огороды, чтобы привести их в порядок и подготовить к важному переходному этапу.
Для многих этот сентябрь ничем не отличался от других: холодные утро, солнце, начинающее греть по-настоящему только ближе к обеду, местами еще зеленая, но уже поникшая трава, листья старыми тряпками весящие на деревьях. Совсем скоро это будет разукрашено яркими красками, золотым дождем опадет листва, придут морозы. Люди перенесут свои жизни в дома, на время ограничив себя родными стенами и уютными разговорами около печи.
Но пусть общая программа одна, судьбы у всех разные. Трагедии случаются внезапно, их никто для себя не планирует. Просто люди верят в свою непотопляемость до тех пор, пока на борту остается еще хоть одна крыса.

Этот сентябрь стал обычным не для всех.

Сад Йозефа Крауса, славившейся по округе своей ухоженностью, неожиданно для всех пришел в упадок, зарос вымахавшими от частых дождей сорняками и окончательно перестал обрабатываться. Теперь многие любопытные Холсбургцы были заняты тем, что выдвигали невероятные гипотезы и строили догадки о причинах случившегося.
Занятное это, однако, дело – остраненно рассуждать о чужих проблемах, ведь, по сути, в таком не богатом на события городе больше и заняться-то нечем.

*****

Ночь для Тома стала самым тяжелым временем суток. Нервное трепыхание свечи, отбрасывающей уродливые тени на стены, словно сотни монстров скользят по ним разинув рты, чувствуя свою добычу, наслаждаясь ее страхом. Тяжелое дыхание больного отца, от которого боишься отойти, ведь это так неправильно оказаться в другом месте, когда ты нужен тому, кто не может самостоятельно встать.
По крыше монотонно барабанил дождь, из-за чего Том не сразу услышал настойчивый стук в дверь. Гости теперь часто стали наведываться. Кто-то оттого что действительно волновался, кому-то просто нужна была новая пища для сплетен. Том был рад всем. Слишком тяжело оказаться вынуждено изолированным в доме, где внезапно не осталось места для счастья.

Значит, так оно и будет - осенью, когда идут дожди

Наверное, он просто не ожидал, просто за месяц разучился чувствовать, вымотав себя, нарочно загнав до предела, до финальной точки, после которой пишешь свою жизнь с абзаца, руководствуясь апатией и первичными инстинктами.
Они оба загнали себя.
В тупик.

Наверно именно поэтому, открыв дверь, увидев Билла, Том вздрогнул, словно его окатили ледяной водой, просто отступил на шаг, то ли приглашая войти, то ли привычно спасаясь от чувств.
- Ты…
- Я пришел.. – Билл вошел в дом, не зная как лучше сейчас вести себя.
- …зачем? – Том тревожно посмотрел в сторону комнаты, в которой лежал его больной отец, реальность к которой он так долго себя приучал, снова оказалась выбита из-под ног.
- Просто мне надо было знать как ты? Ты говорил, что будешь ждать. Ждал? – Билл постарался приблизиться, но Том предупреждающе вскинул руку:
- Не играй со мной больше. Не надо - лишнее это, - два пристальных взгляда скрестились, словно удар клинков и где-то на краю сознания Том даже услышал противный металлический лязг. Неожиданно пришла мысль, что продолжать эту битву поздно – однажды она была уже проиграна раз и навсегда. Сейчас он чувствовал, как жизнь ураганом ворвалось в его душу, вместе с болью, отчаянием, нет больше сил, этому сопротивляться. Он должен все знать, должен за все ответить. Том поставил керосиновую лампу на тумбочку, сделал уверенный шаг вперед и, поравнявшись с Биллом, горячо зашептал, зарывшись лицом в его мокрые волосы, нарочно касаясь губами шеи, плеч…, всего, что было у него отобрано.
- Действительно хочешь знать, как я живу? Я расскажу тебе. Все расскажу, - Билл не двигался, замерев куклой – собственностью не умеющего делиться ребенка. Том провел руками по его спине, сомкнул ладони на горле, чувствуя, как поднялся и опустился кадык. Так приятно ощущать власть, верить в то, что ты сам решаешь, кому уходить, а кому оставаться.
– Месяц, целый месяц я засыхал без тебя, сидел ночами на кровати и смотрел в приоткрытое окно. Доходило до паранойи, каждый шорох в саду я приписывал тебе, в каждой тени видел твою. Я ждал Билл, ждал как проклятый. Я и сейчас бы ждал, но не до того как-то стало, - Том насмешливо скривился, маскируя этим боль, и взяв лампу, отошел в сторону. – У папы случился тяжелый инфаркт. Он теперь постоянно нуждается в моей помощи, я не хочу, не могу потерять его. Он - последние, что у меня осталось в этой жизни.
Билл судорожно вздохнул и прижал не сопротивляющегося Тома к себе, чувствуя, как дрожит его тело. Если бы был какой-то способ забрать его боль себе, то он бы сделал это сейчас, не задумываясь.
- Прости меня, я здесь, я буду рядом и гори оно все огнем. Ты только прости…
- Нет…, - шепнул Том, заставив Билла на какой-то момент испугаться, подумать, что его отталкивают, – я больше не смогу никого терять, не должен жить без вас.
- Ты не будешь, мы справимся. Я сейчас. – Билл отпустил Тома и наклонился, чтобы снять обувь и не занести в дом болото, разведенное дождями.


Было так уютно наблюдать, как он разувается, проходит по коридору, заходит в комнату, где спит отец и, прикрыв глаза, скользит кончиками пальцев по его лбу, словно что-то узнавая для себя. Теперь все дома. Кажется, даже страшные тени отступают, злобно шипя, сползают по стенам в углы. Они уже ничего не могут сделать – персональное солнце Тома взошло прямо в этом доме, вопреки непроглядной ночи за окном.

Билл вздрогнул и, одернув руку, прижал ее к себе закусив губы.
- Что происходит, что ты делал? – взволновано спросил Том.
- Он медленно уходит - жизнь покидает тело, - он смотрел в пол так и не найдя в себе сил сказать это глядя в глаза.
- Ты что-то путаешь! Зачем ты мне это говоришь? – Том скрестил руки на животе, с силой прижимая их к себе.
Билл покачал головой и вышел из комнаты, это моментально отрезвило, и он бросился за ним в коридор.
- Ты куда? Ты уходишь уже?
- Нет, что ты, конечно, нет! Просто мне немного сложно там находиться. Но я же обещал быть с тобой, - Билл так хотел его обнять, но всегда была эта чертова невидимая стена. А они только то и делали, что прыгали через нее друг к другу. Так не должно быть, так он не поможет, только навредит в очередной раз. – Мне так жаль Том, у меня нет сил задержать его душу…
- Знаешь, что он мне недавно сказал? – Том облокотился о стену рядом с Биллом, специально чтобы соприкоснулись плечи. – Он сказал, что мог бы умереть только в случае, если бы у меня была жена, дети и он был уверен, что не оставит меня одного. Мы так привыкли жить ради друг друга.. Он всегда меня поддерживал.
Билл понимал, что пора пробивать стену. Пора и ему стать поддержкой. Совершить еще один безумный поступок и пусть его запишут в эту проклятую книгу мерзавцем и отдадут на обсуждения потомкам. Это, в конце концов, его жизнь.
А теперь уже даже не его - их. Его и Тома.
Счастье своего человека он не станет больше отдавать без боя.
- Помнишь, я сказал, что не могу помочь твоему папе? – ответа Билл не дожидался. - Но я знаю, кто сможет - мой отец. Только вот какая сила его может заставить помочь человеку, не принадлежащему к роду?
- Если он сможет это сделать, я пойду на всё, любые условия, - поспешно заверил Том.
- Конечно, - Билл постарался улыбнуться. Сейчас он слишком хорошо понимал, что единственное условие, которое может захотеть поставить его отец – чтобы они никогда больше не виделись. Но сейчас не время об этом думать. Не время проявлять собственный эгоизм, даже если только что осознал, что никогда не сможешь оставить его по-настоящему, без утешающей мысли о возвращении.
- Я сейчас позову брата и сестер. Вас надо доставить в замок. Только одна вещь, можно? – Билл перевел взгляд на губы Тома и в следующий миг впился в них. Жадно, жарко, проклиная все на свете, и чувствуя, как собственное горло душат спазмы подступающих слез.
Но забываться нельзя, когда придется снова отпускать, важно быть сильным и суметь повести себя достойно, тогда когда захочется позорно кричать о том, что не можешь снова остаться один, что не нужна такая семья, которая идет против твоего счастья. Но теперь, когда его отец оставался единственной надеждой Тома, он не мог так поступить.
- Иди к папе пока, - шепнул Билл, разорвав поцелуй, но не находя в себе сил прекратить его окончательно, продолжал коротко касаться губами губ. - Я только на секунду выйду на улицу.
- А потом сразу вернешься? – недоверчиво спросил Том, улыбаясь теплу, что вызывало в его душе присутствие Билла. Больше шестидесяти дней он пытался быть сильным, переступал через себя, мучился вместе с отцом, ослабевшим после приступа.
Теперь так хотелось просто довериться, заснуть и, проснувшись, увидеть, что все стало на свои места.

Билл вышел во двор и стал в промокшей насквозь деревянной беседке, никак не решаясь сделать то, что собирался.
- Марго, мне нужна помощь, - наконец попросил он, прикрыв глаза и замерев в ожидании.
- Люди опять тебе навредили? - ветер моментально принес встревоженный голос сестры
- Со мной все в порядке. Отец Тома умирает. Этого не должно случиться!
- Вильгельм, не тебе вершить судьбы людей и решать чему быть. Мы не должны в это вмешиваться. Иди домой.
- Прекрати, мы всегда вмешивались, или убийство уже не считается за вмешательство?
Тишина, только ветер играет тяжелыми мокрыми листьями, стряхивая с них холодные капли, противно скрипит несмазанной садовой калиткой.
- Марго! Я прошу тебя. Как я смогу жить, понимая, что мог не допустить этого и просто сдался?! Пожалуйста, приходи и если уговоришь Карла, будет только лучше, можно и Викторию, если она согласится не трепаться раньше времени. Вы все нужны мне здесь.
- Хорошо, я очень надеюсь, что ты понимаешь, что делаешь, подписывая под этим всех нас. Я поговорю с ними – жди.



*****

Том беспокойно вглядывался в лицо спящего отца, боясь пропустить какую-то эмоцию, стараясь удержать его рядом. Мрачная атмосфера комнаты ощутимо возвращалась на свой трон, даже тени снова выползали из углов, заплясав по стенам в языческом танце подражая дрожащему пламени свечи.
В коридоре раздался торопливый стук каблуков и в комнату вошел ночной кошмар любого Холсбургца – дети рода Тиссенов. За парнем со светлыми короткими вьющимися волосами одетым в белый костюм, шурша платьями, следовали две девушки. И тут можно было бы начать паниковать, отдавшись животному страху, внезапно сковавшему все внутри, но замыкал эту процессию Билл, такой родной, взволнованный, живой. Он был так не похож на вошедших перед ним безэмоциональных холодных существ.
Девушки сразу направились к лежачему и осторожно обхватив его, взглянули на Билла.
- Нам уже перемещаться?
- Вы забираете его?! – насторожено спросил Том
- Первый раз в жизни мы пытаемся помочь человеку, - а он еще и не доволен, - криво усмехнулась одна из девушек, тряхнув гривой медных волос.
- Виктория, уймись. Потом поговорим с тобой об этом, - Билл строго посмотрел на сестру и повернулся к Тому. – Вас доставят в замок, ни о чем не переживай. Я присоединюсь, как только смогу.
- Ты не пойдешь со мной?
- Не получится. Я до сих пор не осилил перемещения в пространстве, я своим ходом – лапами. А тебя следом за твоим отцом доставит Карл.
Тому уже не нравилась вся эта идея, без Билла он ни в чем не был уверен, не понимал куда его ведут, да и времени на понимание у него не было. Жизнь снова завертелась ураганом, неожиданно как по ошибке запущенная пьяным сторожем ржавеющая в старом парке карусель.


******


С Биллом Том так и не успел попрощаться – в следующую секунду к нему подошел Карл и крепко взял за плечи. Сильный рывок, перед глазами замелькали яркие пятна, отдаленно напоминая проносящиеся звезды.
Комната, в которой Том очутился, была пустой и от этого казалась огромной словно стадион. Прямо по центру стояла кровать, на которой уже лежал его папа.

- Карл, ты можешь сходить к отцу и объяснить ситуацию, - в комнату быстрым летящим шагом вошла девушка, как уже понял Том – та самая Марго, подруга Билла. Искать другое название их союзу Том отказывался.
Парень коротко кивнул и вышел.
- Ты только правильно все ему объясни, пусть придет сюда, как только сможет, - настоятельно предупредила она и, притворив дверь села на край кровати.
- Вы сможете помочь ему? – Том взял безвольно свисшую с края руку папы и сжал в своих ладонях.
- Да, но это все неправильно. Вильгельм окончательно обезумел, иначе не играл бы в эти игры.
- Жизнь близкого человека – не игры.
- Это с твоей стороны, - раздраженно бросила Марго, - а мы всегда отвечали только друг за друга, только семья, а теперь она раскалывается. Моему брату еще предстоит ответить за свою беспечность. А что до этого человека, - Марго указала на Йозефа, - то он уже давно без сознания. Не знаю, куда смотрели ваши лекари...
- Он просто спит! – прошипел Том, чувствуя, как подступает паника, еще и так недавно обретенный Билл теперь неведомо где. – Лечение проходило, от таблеток до пиявок и мочегонных средств, но теперь…
- Но теперь он без сознания.
- Он просто спит.
- Слишком крепко. Что не говори, а Вильгельм очень вовремя поднял тревогу. Знаешь, тебя ведь можно понять, тяжело потерять отца и остаться в полном одиночестве. Особенно когда этого можно избежать, ведь человеческая болезнь это такая мелочь, как и ваша жизнь. Но ты стал человеком, вмешавшимся в жизнь рода Тиссенов, теперь ты даже, скорее всего, будешь записан в книгу…
- Мне абсолютно все равно где и что будет написано! Марго, жизнь это не мелочь – это шанс. И правильно живет тот, кто как можно больше дней бывает счастлив, кто не чувствует себя ограниченным в чем-то, не собирает в себе обиды, не злится по пустякам. Мой папа умел жить - с ним всегда было просто.
- Это ты так думаешь! Люди ничего не знают о мире, - возмутилась Марго, забывая о том, что сейчас разговаривает с человеком и спорит с ним словно на равных. – Одиночки, имитирующие стадо. Разве вы чувствуете планету, ее дыхание, настроение, разве умеете то, что умеем мы?!
- Мы чувствуем побольше вашего, хотя бы потому, что хоть изредка пытаемся понимать друг-друга.
- Громки слова, а на практике…
Опровергнуть она так и не успела: двери резко распахнулись, и в комнату вошел Джон Тиснен, заполняя своей значимостью все свободное пространство.
- Оставь нас, Марго. Я хочу поговорить с человеком
Она моментально подчинилась, а Том так и остался сидеть, сжимая в руках папину руку.
- Ну, здравствуй, мальчик, - властно начал Джон, подходя ближе. – Рад, наконец, видеть в своем доме того, кто так долго держал в страхе весь наш род.
- Вы поможете моему отцу?
- Разумеется – я уважаю твои сыновьи чувства. Но взамен на то, что ты уважишь мои. Ведь семья это самое главное в жизни, верно?
- Вы хотите, чтобы я оставил в покое вашего сына? – задушено спросил Том, понимая, что не время торговаться.
- Ты? Оставить Вильгельма? Не смеши. Как ты себе это представляешь, человек? Это он тебя находит, на нем лежит проклятие. Я уверен, что все дело в этом. Просто какая-то магия, которую я пока не могу с точностью выявить.
- Магия? Вот как… А кроме нее в этом мире простых чувств разве не существует? Не все так сложно. Я ведь его…- взгляд на лежащего отца, - что от меня требуется?
- Просто не вмешивайся и ничему не удивляйся. Эта битва выпала на мой век, и я пройду испытание достойно. Мне нужна только прядь твоих волос, - Джон протянул Тому ножницы и выжидающе замер, пока он послушно дрожащими от напряжения руками отрезал кончик дреда.
- Ты не переживай, теперь все будет правильно. Так как и должно быть. Ты будешь жить в своей семье, Вильгельм в скором времени вернется к нам. Некоторое время он будет еще приходить, но когда перестанет - просто знай, что так быть должно и ни о чем у него не спрашивай, он знать ничего не должен. Встреч сам не ищи. – Джон подошел к Йозефу и, приложив к его лбу руку, кивнул своим догадкам. – Сегодня я поставлю его на ноги, он не будет помнить об этой болезни ничего – я просто сотру все связанное с недугом с его энергетики. Доверь это мне, а сам пока спускайся вниз. Карл тебя отправит домой и даст настойку. Ты выпьешь ее, это просто снотворное, когда ты проснешься утром, твоя жизнь изменится, ты должен быть готов.
Том попытался возразить, сказав, что остается. Но Джон не терпел, когда его указания не выполняют. А сейчас от него зависело слишком многое, чтобы пытаться спорить. Том выполнил все в точности и, выпив разведенную Карлом в стакане жидкость, заснул без мыслей, беспокойных снов и мучившего после принятого решения страха. Вакуум. Его укутала приятная спокойная пустота.

*****

Том проснулся оттого, что в огороде прямо под его окном кто-то разговаривал. Трещали птицы, приветствуя друг друга и отмечая, наконец, прекратившиеся дожди. Том натянул джинсы, майку и, накинув теплую клетчатую рубашку, вышел на улицу. Если бы его спросили, каким бы он хотел увидеть свой персональный рай, Том изобразил бы картину, которую сейчас так жадно фотографировал глазами, стараясь запомнить до мелочей:
Отец был на ногах и возился в своем саду. Не один. Рядом крутился Билл, расхаживая по огороду в старых резиновых галошах Тома и гордо, словно скипетр нес лопату.
- Доброе утро, Том, - приветливо бросил Йозеф, складывая в мешки вырванную траву. – Наконец-то ты проснулся. А я смотрю, мы с тобой совсем сад запустили. К тебе вот друг пришел, - он махнул рукой в сторону Билла, - сказал, что подождет, пока ты встанешь, и вызвался помочь. Так мы уже таких гор с утра наворотили…
Том смотрел на измазанного болотом улыбающегося Билла и с ужасом понимал, какой выбор ему пришлось вчера сделать. Но о таком нельзя жалеть, нельзя даже думать.
Игра, в которой ему сообщают все новые и новые правила продолжается.

Билл загнал в землю лопату и осторожно на цыпочках прошел по грядке со свеклой, словно кошка по лужам. Том впитывал каждое его движение, запоминал.
- Пошли принесем еще соломы из сарая под кусты смородины и пойдем гулять, ладно?
- А ты уже просто профессиональный садовод, как я погляжу - не сдержал улыбки Том.
- А-то!! – рассмеялся Билл, потерев зачесавшийся нос и оставив на нем серые разводы от грязных рук. – Я даже думаю, что мог бы жить в этом городке, если бы не семья и если бы местная живность прекратила на меня столь бурно реагировать.
- Так бурно, как я? – спросил Том, обхватывая его поперек туловища и мешая идти.
- Отстань, тоже мне живность, - хохотал Билл, отбиваясь от его захвата. - Ну что ты, в самом деле, я за соломой иду! Ну, То-ом…!!

До места они добрались нескоро, только после того, как Том погонял по всему огороду шутливо ускользающую от него добычу. В сарай Билл влетел окончательно измазанным и, вооружившись вилами, забрался на самый верх скирды соломы:
- Остановись, человек, или будешь покаран, - победно крикнул Билл и угрожающе потряс добытым оружием.
Справедливость так и не восторжествовала. Том, эта брутальная деревенщина, кинул в него сноп сена. Не ожидавший столь подлого хода Билл, потерял равновесие и скатился прямо в руки довольного захватчика.
- Попался, - улыбнулся Том, - наваливаясь на него всем телом, чтобы удержать сопротивление, которого так и не последовало. Билл покорно утроился в его руках, и все игривое настроение моментально исчезло. Том никогда не думал, что способен испытывать к кому-то такую щемящую нежность, а уж испытывать ее к мужчине... Растрепанные волосы, измазанное грязью лицо, искрящиеся глаза и улыбка от которой чувствуешь, как что-то комком сжимается в груди. От этого даже немного больно и, кажется все, бесповоротно пропал, потому что в голове так и крутится, вот-вот рискуя сорваться с губ нелепое: «котенок». Том криво усмехается мыслям, продолжая изучать взглядом Билла. Видел он этого «котенка» в действии – запросто глотку перегрызет, не человек – опасный маг, семье которого обязан жизнью отца. Но все равно так отчаянно хочется его защищать, верить, что с ним все будет в порядке. Том никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Даже над кроватью умирающего отца он верил, что может что-то изменить, а теперь руки связаны данным словом и остается только ждать, когда все исчезнет.
Том с силой зажмурил глаза, понимая, что они стали слишком влажными из-за застилавшего их тумана, но не успел, слеза сорвалась и упала на лицо Билла, который тут же притянул его к себе и начал целовать так, что Том моментально забыл обо всем, кроме его жаркого рта.
- Я догадываюсь, о чем тебя попросил мой отец, - шепнул Билл, останавливаясь на мгновение, прижимаясь лбом ко лбу Тома. – Чтобы мы больше не виделись, так? Я знаю, знаю, что он против, но меня это не остановит, веришь? Я буду с тобой, пока ты этого хочешь. Ты же хочешь? Хочешь меня?
Том почувствовал, что теряет всякую способность думать и отвечать за свои поступки.
Запретно-глупое «котенок» кажется, было произнесено, но в этом он до конца не был уверен, не помнил ничего кроме Билла, которого было одновременно так мало и так много, ведь не можешь целовать одновременно везде, обхватывать все руками, прижимая ближе, все время что-то ускользает, и Том чувствовал, что разрывается. До тех пор, пока тяжело дыша, не откатился в сторону, понимая, что еще чуть-чуть, и он возьмет его прямо в этом сарае, в грязи, буквально на глазах рассаживающего неподалеку папы.
- Что случилось? – Билл навис над Томом, нежно улыбаясь припухшими губами одной из тех улыбок, от которых становится так тесно в груди из-за тугих ударов сердца.
- Нельзя с тобой так. С отбой можно только на широкой кровати, застеленной чистыми белыми простынями, при свечах, которые будут приятно золотить твою кожу. С тобой нужно быть нежным, а я вечно что-то не то делаю, - серьезно сказал Том, осторожно вытаскивая приставшие к одежде и волосам Билла соломинки.
- Дурак ты Том, - просиял Билл, ловя руку Тома и прижимая к своей щеке. – Где это ты вычитал? Я не помню, чтоб составлял подобный список обязательных требований.
- Но…
- Никаких но, хочешь правила - будут. Правда, у меня оно только одно. Том, ты и есть мое правило.
- Билл? – неловкий тычок носом в щеку.
- А? – слабый хмык и пробирающиеся под майку ладони.
- Что ты сегодня хочешь делать?
- Не знаю, то же, что и ты.
- Я хочу быть с тобой.
- Значит, давай быть со мной, - усмешка.
- Ты же за соломой шел.
- Точно, значит, принесем солому, а потом целый день будем со мной.
- А может, будем с тобой, а потом принесем солому? – разнежился Том.
- Так, а кто мне тут только что про белые простыни пел? – в шутливом возмущении вскочил Билл. – Пошли, твой папа и так теперь невесть что про нас подумает.
- Ему не впервой, он привык, - постарался успокоить его Том, но вместо этого нарвался на сердитый взгляд.
- Только не води к себе теперь никого больше, ладно?
Том закатил глаза. Что за нелепая мысль, каких это еще «других», когда весь мир сузился до одного человека.
- Я подумаю, Билл. Может, если ты меня хорошенько убедишь…
- Я прокляну тебя, едва у меня появится повод.
- В прямом смысле?
- Да. Страшно?
- Скажем так, будем считать, что ты меня убедил, - с наигранным трагизмом произнес Том, игнорируя неприятно царапающую мысль, что у самого Билла есть Марго, как он сам выразился в их первую встречу.


****

Йозеф еще никогда не видел своего сына таким живым. Том просыпался раньше петухов и носился по двору, самостоятельно хватаясь за работу, не дожидаясь просьб или указаний. Правда, ближе к обеду он так же быстро все бросал. Заскакивал на пару минут в душ и, переодевшись, уносился прочь, чтобы прийти, когда уже совсем стемнеет голодным, растрепанным, но так счастливо улыбающимся, что возражать против этого казалось кощунством. Поэтому Йозеф молчал. О загадочном парне, что периодически наведывался к ним во двор, Том предпочитал не говорить, лениво отмахиваясь от вопросов обычным «ну да, папа, он не из нашего городка». Йозеф покорно замолкал, не уточняя, что в округе нет никаких других поселений. Тем временем сплетни ползли быстро. Фрау Брюмер, местная сумасшедшая, утверждающая, что ее сына убили существа, живущие в замке, на всех углах кричала, что младший Краус заключил сделку с дьяволом. Но Том не замечал ничего вокруг, не слышал сплетен, оставляя Йозефа в этом странном неведении о его жизни. Нот одно отец видел совершенно ясно - его мальчик впервые по-настоящему полюбил.


****
В такие минуты на Тома всегда накатывала паника. Он расхаживал по поляне в ожидании Билла уже около часа, а его все не было. Животный страх, слова странного человека в темной комнате над полуживым телом папы – все это заново возвращалось к нему в моменты одиночества и отступало только с приходом Билла.


Неожиданный толчек двух сильных лап в бок и Том, не удержавшись, грохнулся на землю, прижимая к себе гибкое животное, он чувствовал, как оно меняется в его руках. Открыв глаза, Том встретился с насмешливым взглядом Билла, явно чувствовавшим себя победителем.
- Скучал?
- Ты опоздал, - раздраженно напомнил Том, пытаясь справиться с пережитыми эмоциями.
- Прости, я решил остаться на урок перемещений. Было бы здорово, если бы я научился, тогда я мог бы проводить в твоей постели всю ночь, уходя только по утрам.
Том слабо улыбнулся, вспоминая их ночи, беспокойство моментально ушло, уступив место желанию
- Хорошо, учись. Только я переживаю, когда ты не предупреждаешь о своих планах.
- Прости, я сам не ожидал, - Билл мило улыбнулся и перекинул через плечо волосы, чтобы они не мешали видеть Тома.
- Эй, что это ты устраиваешься на мне. Земля, знаешь ли, холодная, я роль твоей подстилки играть не буду.
Билл улыбнулся гадким мыслишкам, возникшим у него в голове на последнюю реплику, но смиловался и решил оставить это заявление без своих комментариев.
- Не будь букой, Том, ничего с тобой не будет. Зато на тебе удобно, – Билл раскинул руки в разные стороны и посмотрел в небо. - Видишь, так я могу лететь словно птица.
- Птицы свободны, - улыбнулся Том, крепко удерживая его за бедра, чтобы не упал.
- Не все. Дело совсем не том что ты есть, дело в том кто ты есть. Марго может стать птицей, но у нее вот здесь нет тяги к свободе, - Билл прижал руку к сердцу Тома и тот вздрогнул, давая обоим понять, что так просто они сейчас не слезут друг с друга. – Ты свободен, Том, - уже тише продолжил он, чувствуя, что теряет весь интерес к словам и этой дискуссии.
- А ты?
- С тобой – да.
- Тогда будь со мной, - улыбнулся Том, расстегивая на Билле рубашку.
- Эй… холодно же.. – Билл против своих слов начал помогать дрожащими руками расправляться с маленькими пуговичками.
Тому он это дело больше не доверял, на счету любовника была уже третья, разодранная в клочья рубашка.
-Я сейчас согрею, хороший мой… я согрею тебя.

Casus belli
Повод к войне

*****

Морозное утро немилостиво напоминало о том, что заканчиваются последние деньки «бабьего лета». В высоком прозрачном небе плавно скользили ключи запоздало улетающих птиц. Марго стояла на балконе в вязаной кофте поверх легкого платья и равнодушно смотрела им вслед. Когда-то давно, кажется еще в самом раннем детстве, ей было интересно, куда они так спешат. Теперь Марго была слишком умна для подобного неоправданного любопытства, понимала, что поднимись она в воздух, птицы кинуться в разные стороны.
Они не признали бы ее за свою, так же, как и не признал теперь Вильгельм. После записи в историю семьи все пошло не так: вначале депрессии брата, теперь его крайнее счастье, что он начал таскаться к людям.
И того и другого для Марго было слишком много. В обоих случаях она оставалась одна.
Из-за далеких холмов показались первые лучи солнца. Подул легкий ветер, доставляющий путешествующие по миру паутинки. Начинался новый день.
Билл уже давно проснулся и бесцельно слонялся по замку, пытаясь побороть в себе злость на отца из-за того, что сегодня ему запретили выходить. Ночью он еще обязательно выберется, но это совершенно не отменяло того, что Том теперь будет весь день переживать – он всегда становился таким нервным из-за любых даже самых незначительных задержек... А уж так.

В спальне оказалось пусто, Билл поежился глядя на открытую балконную дверь.
- Марго, зайди, пожалуйста - не напускай холод.
Девушка сделала вид, что не услышала и продолжила смотреть на просыпающийся лес до следующего недовольного оклика.
Вот она – маленькая месть.

Билл взял с кресла плед и, передернув плечами от прошедшей по телу дрожи, накинул его на себя.
- Лето уходит, - сообщила Марго, заходя в комнату с гордо поднятой головой, и аккуратно присела на край стула.
- Благодаря твоей неуемной любви к природе я всегда все изменения ощущаю на себе, - Билл подсунул под себя ноги, отчего моментально стал напоминать нахохлившегося воробья.
- Злишься из-за отца?
- Просто не понимаю... Почему именно сегодня?
- Именно, - победно улыбнулась Марго и подошла к зеркалу, чтобы привести себя в порядок перед семейным завтраком.
- Что именно? – исподлобья глядя на сестру, мрачно поинтересовался Билл.
- Именно это!
- Послушай, если не хочешь отвечать – не отвечай, но не надо говорить загадками!
- Почему же? Я очень даже хочу ответить. С тобой давно пора об этом кому-то поговорить. Неужели ты думаешь, что все действительно может быть так просто? Что все живут по правилам, а ты такой особенный. Поверь, это все не так. Открой глаза, Вильгельм, не все в этой жизни шуточки…

Дальше Билл уже не слушал, его губы расплылись в мимовольной улыбке – реакция на слово «шуточки». Он вспомнил как на днях, по словам Тома: «из-за нездорового чувства юмора и излишней вертлявости», запорол весь секс, превратив его в драку:

«- Да лежи ты спокойно, - Том прижал Билла к кровати и снова вернулся к плавному скольжению языком по его груди и поглаживанию сосков.
- Н-нет, - измучено прохныкал Билл, пытаясь закинуть ноги на нависающее над ним тело, чтобы притянуть к себе.
Том оставался неумолим. Именно сегодня он решил, что все должно быть очень медленно и нежно, так, как по его словам, заслуживает Билл. Хотя, что касается самого Билла, то он решительно не понимал, за какие такие грехи ему выпала эта пытка.
Том хрипло дышал, а Билл и вовсе перешел на беспрестанные стоны, сквозь которые периодически проскальзывали маты, которыми он, не смотря на хорошую родословную, так щедро обсыпал слетевшего с катушек любовника.
Пол часа, целых чертовых пол часа, дрожащий на уже не держащих руках, горячий влажный Том нависал над его телом, а они оба были все еще в штанах. И если Билл верил, что крепкая ткань джинсов Тома стерпит все, то его собственные штаны грозили лопнуть вместе с жалкими остатками терпения.
- Ну, Том, ну хороший мой, ну замечательный, ну давай уже, - Билл решил сменить тактику на уговоры и как смог выгнулся в своем плену, пытаясь достать бедрами уже хоть что-нибудь, обо что можно потереться.
Том прорычал или что-то действительно ответил - сейчас было не разобрать, - от вибраций этого голоса в Билле все окончательно оборвалось, и он изо всей силы начал вырываться из удерживающих его рук
- Ты больной, псих, ублюдок, отпусти сейчас же, черт бы тебя побрал, я же сейчас…ах…грх...ты... Сейчас убьешь меня и заканчивать будешь уже с трупом.
- Готовишься умереть от наслаждения? – криво улыбнулся Том, наклоняясь к его губам
- Ачшш.. скорее уже от старости, бестолочь ты, - Билл и сам не понимал, откуда у него тогда взялись силы язвить. Но пришел он в себя мгновенно, так как Том больно ткнул его в бок локтем – в отплату за неуместное красноречие. Завязалась драка. Серьезная. С синяками, ссадинами, они даже с кровати слетели, продолжив побоище на полу, но измученному телу Билла уже было все равно. Кончил он, как бы это странно потом не звучало, от существенного удара коленом в живот.
Это был самый странный и один из самых сильных оргазмов в его жизни.

Дорогого стоило испуганное лицо Тома, который подумал, что что-то ему сломал, неверно растолковав стон внезапно обмякшего парня.»

- Мне очень интересно, что думает по этому поводу отец, - Билл краем уха уловил обрывки нотаций сестры и снова вернулся к своим привычным мыслям, от которых он чувствовал себя удобно, словно в любимых тапочках, что Том ему выдает перед входом в свой дом. Впрочем, тапочки тут же слетают, так как они делают все слишком нервно и быстро, чтобы успеть до прихода вышедшего по делам отца Тома.

«Чтобы спокойно побыть рядом и просто понаблюдать Билл даже специально прокрался к Тому в образе пантеры и уютно устроился на его кровати, готовясь так провести целый вечер. За окном выл ветер, а в комнате от этого напротив было так тепло и уютно. Том принялся разговаривать с ним тормошить, а потом как-то совершенно мило обиделся и сел за стол что-то писать. Без этого внимания стало так пусто и странно, что Билл не выдержал и шутливо запрыгнул к нему на колени, пытаясь там усесться, пару раз, судя по приглушенному шипению, став не туда лапой.
Объявивший бойкот Том продолжал игнорировать кошку, и Билл сделал последнее, что ему оставалось – вернулся в свое тело. Сидеть на руках Тома оказалось очень удобно, откинувшись назад, то можно было упереться в горячую часто вздымающуюся грудь. А если чуть поерзать, потеревшись ягодицами о напрягшийся член, то можно было услышать слабый стон... Его или свой собственный - Билл так и не понимал: мозг плавился, а перед глазами все плыло, периодически вспыхивая яркими фейерверками.
Стиснув зубы, Билл на мгновение выбрался из жарких объятий. Расстегнул ширинку Тома и пару раз, не удержавшись, провел рукой по освободившемуся члену. Быстрыми дергаными движениями Билл стянул с себя штаны и вернулся, медленно, придерживаясь руками за крышку стола, насаживаясь, чувствуя, как Тома лихорадит от его действий и теряясь в своих собственных ощущениях.»

- Вильгельм?... Билл!!?
- А?
- Почему мне кажется, что ты меня не слушаешь?
- Откуда я зна...
- Зато я знаю, - закатила глаза Марго. – Я вроде не рассказываю ничего веселого, а ты сидишь и улыбаешься как идиот.
- Прости.
- Опять ты за свое «прости»! Нет, на сей раз, ты меня прости, потому что я с тобой больше разговаривать не собираюсь! И даже не подходи до тех пор, пока твое отношение ко мне и нашей семье не изменится.
Марго быстро вышла из комнаты, показывая тем самым всю серьезность своих намерений. Она хотела дать Биллу возможность все обдумать и может быть, если бы он воспользовался этой ситуацией, если бы оказался чуть более дальновидным, чем крот, все обернулось бы иначе – магию рода Тиссенов удалось бы сохранить.
Последний шанс остался не использованным - в тот день Билл не мог думать ни о чем, кроме того, что сегодня его весь день будет напрасно ждать Том.

****
Несколько минут назад Вильгельм покинул замок, быстрой черной тенью проскользнув между скал, а Джон все никак не мог начать задуманное. За последние несколько недель между его бровями пролегла глубокая складка, а под глазами были заметны темные круги. Он стал слишком быстро уставать от привычно-долгих засаживаний в библиотеке. В замке из-за постоянных сквозняков свечи никогда не горели ровно, но впервые из-за их трепетания у него так болели глаза. От собственных действий Джону было тошно. Но кто имеет право думать о личном, когда на одной чаше весов мирное будущее следующих поколений, а на другой счастье собственного сына.

«3-е октября 1916-го года, - убористым почерком вывел в родовой книге Джон. – Сегодня я положу конец похождениям моего, сбившегося с пути сына. Его остановит единственный, кому под силу это сделать – Том Краус – человек из города, он сам от него откажется. Я предупреждал Вильгельма, что люди его разочаруют, но он не слушал меня. Он никогда никого из нас не слышал. Сегодня я поговорю с ним устами того, чье мнение для него важно. Если все пойдет по плану - проклятие будет разбито.
И быстрая четкая подпись - Джон Тиснен, глава рода Тиссенов»

Джон встал из-за стола и подошел к расставленным на маленьком железном столике ингредиентам.
- Ignis, - приказ, от которого на большом серебрянном блюде начало плясать синее пламя. Джон почувствовал, что он в комнате больше не один. Древнейшая магия пробудилась и собрала все силы рода, беспокойные души снова получили проход в этот замок. Не хватало только одной – самой важной. Джон взял в руки куклу, набитую испанским мхом и, прижав к ней волосы Тома, кинул в пламя. На какой-то момент огонь потух, а потом вспыхнул большим красным столбом, заключая в себя похищенную душу.
- Придержите ее, - предупредил Джон окружавших его бестелесных существ.




Билл привычно пробрался в оставленное открытым окно и улыбнулся, увидев своего мальчика сидящим на кровати.
- Том?
В ответ тяжелое молчание.
- Том, ты злишься из-за того, что я сегодня снова опоздал. Ты не злись на меня, пожалуйста. Я так не хотел я…
- Нам надо расстаться, - его пустой взгляд, не выражающий ни единого чувства, вызвал на лице Билла безумную улыбку, сродни тех, что почему-то возникают от резкой острой боли.
- Нет, конечно, нет, - мотает головой Билл, - чувствуя как его начинает знобить. – Зачем нам расставаться? Это..
- А зачем ты мне нужен? Ты придумал себе любовь, увидел то, чего на самом деле нет. Я устал с тобой играть. Мне скучно, хочу вернуться к своей собственной жизни, чего и тебе желаю. Можешь идти. Был рад знакомству и прочие реверансы вежливости.

Билл стоял, не решаясь сделать и шага, если он еще умел ходить, после того, как от него ничего не осталось.
Дышать стало сложно: каждый вздох, словно удар в грудную клетку. А ведь это и раньше было нелегко. Билл всегда немного боялся дышать рядом с Томом, боялся что-то пропустить, все время, прислушиваясь к нему, к его словам, настроению.

И ни одной эмоции на любимом лице. Ничего. Ни-че-го.
А Билл и не знал, что Том может быть таким холодным, не верил, не видел.
Наверное, действительно был слеп, как о том говорила Марго.
Но разве такое могло случиться с ним? С ними?!

Но случилось. Словно где-то во Вселенной произошел мощный взрыв и их отбросило в разные стороны, а они летят и летят, все больше отдаляясь друг от друга.

А они летят и летят…


*****

За завтраком Билл неожиданно громко смеялся и постоянно шутил над Викторией.
Но нет, так не шутят, словно пытался сделать всем вокруг побольнее, а звонкий смех ему был необходим для того, чтобы перекрыть бьющееся в голове тяжелыми ударами «а зачем ты мне нужен?»
А ведь не нужен был.
Совсем.
Ах, ему же просто стало скучно.

- Я хочу произнести тост, - резво вскочил Билл, демонстративно прозвенев вилкой о бокал. – Давайте выпьем за нашу семью, за то, что мы есть друг у друга. Я раньше вел себя как балбес, - веселая улыбка от уха до уха и светящиеся глаза то ли радостью то ли слезами, - поверьте, этого больше не повторится. За нас!
- Странно было услышать от тебя эти слова, - заметила Виктория, чокаясь бокалом.
- Странно было увидеть, что ты сегодня решила сделать себе прическу прошлого века.
- Papa! Он опять! – обижено воскликнула Виктория
- Я все вижу, - спокойно сказал Джон.

Вчера вечером была проделана колоссальная по напряжению работа и теперь, когда в семье воцарился утраченный мир, снова можно было надеяться на целостность. С другой стороны, все зависело от наглого мальчишки, но Джон надеялся, что Том понял его достаточно хорошо, чтобы не наделать глупостей.
Неожиданно он уловил чье-то невесомое присутствие в своем сознании и столкнулся с пристальным взглядом Марго. Замечание он сделать так и не успел, что-то было в ней сейчас стальное, что остановило.

- Традиции это очень интересная вещь, - между тем светским тонов начала Марго, немного подавшись вперед и ловко орудуя ножом и вилкой над отбивной. – Люди повторяют то, на что запрограммированы, совершенно не задумываясь, есть ли в этом хоть какой-то смысл, остался ли он вообще. Так, например эта очаровательная традиция чокаться бокалами пришла к нам с тех времен, когда при дворе так часто плели интриги. Бокалы сильно ударялись друг о друга, так чтоб капли из одного попали в другой. Это знак доверия, показывает, что вино не отравлено, что нет никаких злых умыслов. Собственно то, что мы сейчас продемонстрировали.
У меня созрел новый тост.

Марго резким движение встала из-за стола:
- За любовь! За нее мы будем стоя и не чокаясь, - она поставила бокал, так и не донеся его до губ, и вышла из зала.
- Я на минуту, - предупредил Джон своих удивленно затихших детей.




Марго стояла на крыльце замка, оперевшись лбом о колонну и периодически вздрагивала, прижимаясь к ней всем телом. Джону сейчас так хотелось ее пожалеть, но семья диктует иные правила.

Минутой назад его ребенок позволил себе непозволительное.

- Выпрямись и возьми себя в руки. Ты ведешь себя недостойно. Я хочу знать почему?
Марго послушалась, но глаз так и не подняла.
- Ну? Я сколько раз тебя предупреждал, чтобы ты не смела лезть в мои мысли.
- А ты жил когда-нибудь с ним бок о бок, в одной комнате? – невпопад спросила Марго. - Он ведь действительно живет, а я рядом с ним только играю роль бездушной марионетки. Но прости, отец, я ведь умею чувствовать и мне некуда от этого деться. Ведь все умеют. А с ним как в полете, то высоко, то низко, то страшно, то спокойно. Но ведь я не жила вовсе, вместо этого у меня было право думать, что я всегда поступаю правильно. Теперь я ничего не знаю, все вокруг рушится. Мои жизненные установки, за которые я держалась, больше не актуальны, так? Семья всегда поймет, всегда поддержит. Отец? Осталась только фраза и не грамма смысла в ней.
- Не суди мня, - тихо, но четко предупредил Джон. – Не на тебе висит эта ноша. Наша семья – маленькое государство, в котором иногда необходимо пожертвовать кем-то одним, чтобы спасти всех.
- Как на войне, - усмехнулась Марго. - Мне кажется, что пришла пора нас самих спасать из этих стен.
- Не торопись с выводами, мой поступок был вынужденной мерой. Вильгельм сам поставил меня в положение, из которого у меня не было иного выхода. Я понимаю, вы с ним были дружны. Мне жаль.
- А ты не боишься, что теперь у него не будет выхода. Теперь, когда так наказав его за нарушение правил, ты сам их нарушил.
- Он не должен знать о том, что произошло. Дай мне слово, что не скажешь ему.
- Я понимаю, почему ты так поступил, отец, но я слишком хорошо знаю Билла, чтобы не видеть, что это с ним делает. Обещание молчать я тебе даю, в этом можешь быть уверен - крах семьи допускать нельзя.
Звенящую тишину пасмурного утра пронзил резкий крик потерявшейся птицы, что металась над покрытым туманом лесом в писках своей стаи.
- Теперь я понимаю, почему ты так долго позволял Вильгельму туда ходить. Чтобы ему теперь больнее было, чтобы урок запомнился?
Джон покачал головой, не желая больше ничего объяснять. Марго внимательно на него смотрела, не ожидая ответа и не пробираясь в мысли. Она просто старалась это понять, принять, смириться, поступить так, как она привыкла поступать, как ее научили.
Подул холодный ветер, разносящий запах жухлой травы и листьев.
Марго вскинула вверх руки, вмиг обратившиеся крыльями, и без предупреждения взлетела ввысь. Ей хотелось стать подальше от земли, на которой все стало для нее таким чужим и непонятным.

*****

- Марго, наконец-то! Где это тебя целый день носит?
Девушка задернула шторы на окнах и, хмуро посмотрев на сияющего брата, прошла в комнату. Вильгельм сидел на кровати, завалившись учебниками быстро пролистывая их с несвойственным ему ранее интересом.
- Я столько всего пропустил, оказывается. Завтра же попробую начать тренироваться на еще одну форму. Хочу стать птицей. Орел или коршун? Думаю все возможно, да?
- Билл, - предупреждающе вскинула руку Марго, пытаясь его остановить.

«- Билл? – тихий шепот над ухом. – Билл, ну просыпайся.
- Уже шесть? – сонно спросил он, фокусируя взгляд на улыбающимся чему-то Томе.
- Еще пять.
- Вот и отлично, - Билл снова заворочался, пытаясь устроиться, но Том уже встал с кровати, а в понятие «устроиться» входило: «оплестись вокруг любовника и уткнуться в его тело носом.»
Билл понял, что больше не уснет и, проворчав что-то нелестное, опустил ноги на холодный пол.
- Вот и умница, - похвалил Том и стал натягивать рубашку на сонного парня. – Я сегодня тебя провожать буду. Ты даже не представляешь, как мне хреново становится, когда я просыпаюсь с мыслью, что ты уже ушел.
- Ты будешь по мне скучать? – мягко улыбнулся Билл.
- Буду, конечно. Ну что ты,… прямо дурак какой-то..»

«Именно - дурак! Верить в эту ложь, не видеть за ней ничего!»

- Билл?
- А? Марго, пожалуйста, называй меня моим именем, а не этим жалким сокращением. У меня прекрасное полное имя, я Вильгельм, ладно?
- Как скажешь, просто раньше тебе было все равно, вот я и…

«- Слушай, Вил..- Том запнулся, пытаясь придумать, как сократить это напыщенное сложное для языка имя, - Вили.
- Билл.
- Вот так и сказал бы так сразу, а то, как на приеме у Великого Государя!!»

«Хватит! Хватит! Прекратить вспоминать!»

- Тебе помочь с превращениями, Вильгельм? – осторожно спросила Марго.
- Да, но потом. Немного потом, – Билл спрыгнул с кровати и стал быстро переодеваться. - Я что-то немного устал и засиделся.. Пойду прогуляюсь.
- Но уже очень поздно!
- О-о! Я обожаю ночное небо, - широко улыбнулся Билл предательски дрожащими губами.

*****

Том вырос на природе и прекрасно знал, что у нее есть свой непростой характер. Ему казалось, что он видел все его проявления от самых светлых дней до самых темных.
Но он никогда не чувствовал в ней такой злости. Это висело в воздухе, плавало среди утренних туманов, наполняло здешние опасно-тихие ночи.

Паук, шипящий что-то на неразличимой для человеческого слуха высоте, готовился к нападению. Он больше не такой робкий, каким был. Подросший за лето, откормленный, он не убежит при виде опасности, он просто не признает ее.

Каждый вечер, подолгу гуляя по лесу, Том специально подходил близко к их поляне, останавливался и шел обратно. Его все время тянуло туда, но глупо прийти одному. Без Билла это уже не их поляна. Обычная, как и сотни других. Лучше оставить ее в воспоминаниях залитой солнечным светом, согретой Его улыбками, наполненной Его смехом и мягким голосом. Такой, какой она была тогда.
Теперь же Тому невольно вспоминались все легенды, что ходили про эти места. Холсбургцы называли эту часть леса аномальной зоной и никогда не подходили сюда слишком близко. Считалось, что смерть настигнет того, кто не успеет выбраться из этих мест до захода солнца. Смерти Том не искал, ему просто нужны были эмоции способные заполнить пустоту внутри.
Ботинок зацепился за торчащий корень, но, обернувшись, он ничего не увидел – дорога казалась ровной. С невеселой усмешкой Том вспомнил часть истории, в которой упоминается про «злые деревья», питающиеся страхом людей. Его сложно было назвать трусом, но становилось не по себе от мерного поскрипывания веток в тишине ночного леса, которую даже хищные птицы бояться нарушить своим неосторожным криком.

Ему нужен был этот липкий страх, он приходил за ним и жадно глотал, словно живую воду.
Но это слабо помогало, ведь у него уже была передозировка жизнью - у него был Билл.
Уже после трех дней его отсутствия Том старался отучить себя ждать, слишком хорошо ему запомнились слова Джона. Он сознательно оплатил жизнь отца правом бороться за счастье и, не сомневаясь, повторил бы этот поступок, но…
За это малодушное «но» Том себя презирал.

От звука осторожных крадущихся шагов сердце сжалось и снова пустилось галопом, даже лес загудел что-то предупреждающее. Том попятился, но его настиг знакомый насмешливый голос:
- Это ты так испуган или тебе просто противно меня видеть?
Высокая темная фигура, наконец, вышла из-за деревьев.
Таким Том не видел Билла никогда. Слишком опасной казалось бурлящая в нем смесь эмоций, слишком обжигающим был в глазах лед. А эта гадкая улыбка, болезненно искривившая любимые губы, так хотелось ее стереть. Ударом? Поцелуем? Все равно, лишь бы не видеть, лишь бы как раньше. Потребовать объяснений, прижать к земле, взять силой этого верткого гаденыша.
Но силой ведь не получится, он же Тиссен, как и вся его проклятая семейка, что вывернула его душу, но вернула отца.
- Билл, что ты хочешь от меня? – делано равнодушно спросил Том, чувствуя, что надо бежать, что он так долго не выдержит, найдет причину не отталкивать и пойдет на этот глупый и неоправданный эгоистичный риск.
- Что я хочу?... А что же я хочу? – Билл театрально почесал подбородок, старательно изображая задумчивость. – Ой, прости, забыл – тебе ведь нет до меня никакого дела!
- С чего ты взял? – устало прикрыл глаза Том. Он ничего не понимал, да и не хотел – внезапное равнодушие Билла стало слишком тяжелым испытанием. Видимо его отец заставил все забыть, не важно как, но Том понимал, что время отдать долг Джону и отойти в сторону, тогда как так хочется маленьким ребенком вцепиться в его ногу и требовать, чтобы не отпускал, чтобы только остался.
- Ты лжец Том! Я здорово ошибся в тебе, но так и знай, что я все равно не жалею о том дне, когда мы встретились. Это многому меня научило, и в первую очередь любить своих родных и держаться подальше от людей вроде тебя…
- Вот и держись! Иди, куда шел! – срывающимся голосом крикнул Том, стараясь остановить эти ужасные обвинительные слова.
Билл сцепил зубы, неожиданно для себя скинув маску отрешенности, на напряженных скулах заиграли желваки.
- Не смей, ты ничтожество! Не пытайся меня все время куда-то посылать. Думаешь, если я тебе раньше прощал твою фамильярность, то и теперь все можно?! Ты, вероятно, забываешь, с кем разговариваешь! – Потеряв голову от злости, Билл накинулся на Тома. Первой мыслью было ударить как можно больнее, чтобы понял, узнал какого это, когда не можешь вдохнуть, оттого что сердце останавливается. Но приоткрывшиеся от неожиданного нападения губы Тома, моментально изменили весь план. С диким грудным стоном Билл впился в них, жестко, заявляя свои права, готовясь встретить сопротивление и дать отпор. Но его не последовало. Том покорно выгнулся в его руках. Цепляясь за шею и плечи, осторожно отвечая на грубые ласки. Билл на секунду замер и стал действовать спокойнее, отпуская поцелуй, словно птенца, что только учится летать.
Казалось, еще немного и все вернется.
- Билл, послушай, - Том отстранил его дрожащей рукой и отошел в сторону. – Мне казалось, ты сам все понимаешь, тебе ведь действительно лучше уйти.
Эмоции сменялись ураганом, накатывали волнами, затягивали в темноту бездны, Билл чувствовал, что его рассудок уже не увидит свет. Не сегодня.
- Ты… Хочешь избавится от меня?! - обхватил руками голову, пытаясь справиться с чувствами, но не смог, магия вырвалось - неконтролируемый энергетический поток отбросил Тома в сторону.
Билл тяжело дышал, цепляясь длинными пальцами за волосы, умоляя себя успокоиться. Нужно было срочно уходить, убираться отсюда, но Том не двигался, лежал на земле поломанной куклой. Бросить предателя, вернуться в семью и навсегда зачеркнуть свою болезненную слабость перед этим человеком. Но все, что казалось таким простым и правильным, одновременно было непосильно тяжелым.
Билл склонился над лежащим телом, провел кончиками пальцев по его лицу и, не удержавшись, лег рядом, крепко прижимая к себе.
- Вот так, - задушено пробормотал Билл. – Видишь, мы же должны быть вместе, глупый ты человек, взял и все испортил. Зачем ты все испортил?!
Тем временем дыхание Тома становилось все слабее, а Билл никак не мог понять, что же со всем этим делать. Еще никогда он так не нуждался в поддержке или совете, но их негде было получить. Только семья и, не смотря на то, что он всегда старался держать Т ома подальше от них, другого выхода он не видел.
Прижав к себе его тело, он переместился в замок.


- Папа? – слабо позвал Билл, но в огромном пустом каменном строении его голос раздался звоном.
- Виктория, позови отца, - по ступеням быстро спускалась Марго. – Вильгельм, не держи его, давай положим на диван возле камина, - спокойно предложила она, словно гости в семье Тиссенов были совершенно обычным делом.
Дотащив Тома до дивана, и по дороге обменявшись недоуменными взглядами с Викторией, Билл уложил его и отошел в сторону, словно ему и дела никакого нет до этого человека. Проявлять чувства при Марго он стеснялся, да и не был больше уверен в том, что же это именно за чувства. Ненависть? Бесспорно, она… но почему тогда так хочется наклониться, прикоснуться губами ко лбу, закрытым глазам, губам; прижаться, чтобы услышать рядом со своим удары его сердца.
- Что ты с ним сделал? – строго спросила Марго, пытаясь определить состояние Тома.
- Ничего я с ним не делал, - неожиданно агрессивно ответил Билл. – Это все случайность! А вот что он со мной сделал, а?!
Бросив короткое: «я буду в комнате», Билл развернулся и ушел.
- Что отцу-то передать? – растерянно бросила вслед Марго.
- Ничего. Пусть делает с ним что хочет, - зло ответил Вильгельм, даже не обернувшись.
Марго прожила с ним всю жизнь, но сейчас она его не узнавала, это был кто-то другой. Слишком жестокий, слишком Тиссен.

Билл мерил комнату быстрыми шагами, не успевая маневрировать между шкафами и комодами Марго, все время ударялся о них ногами, раздраженно шипел, продолжая накручивать километраж. Он искал повод спуститься вниз, к Тому, все переиграть так, чтобы сейчас иметь возможность быть с ним. Но не находил. Шаги по кругу не прекращались, а мебель продолжала уверенно лидировать в борьбе за пространство.
Какое-то безумие, фарс, абсурд... Если бы только остановится и все обдумать, взять себя в руки, принять его решение, понять, почему все так получается, что осталось без внимания. Но на все это у Билла не было времени, ведь он так торопился убежать от боли, от заевшего в голове «а зачем ты мне нужен».

Когда сестра, наконец, зашла в комнату, Билл впился в нее взглядом, надеясь, что она сама все расскажет, но Марго, словно избегая его, прошла мимо и молча принялась за вышивание. Билл шумно вздохнул и завозился, устраиваясь в кресле и стараясь привлечь к себе внимание.
- Что, не знаешь, как спросить? Это отлично, потому что я не знаю, что тебе ответить…
- Марго?
Девушка устало отложила пяльца и встала, понимая, что ни спокойно сидеть, ни продолжать работу она уже не сможет.
- Что ты хочешь знать, Вильгельм? Пришел ли он в себя? Я скажу, и что потом? Неужели ты хочешь знать только это?
- Не только…- нехотя согласился Билл.
- Ну, так иди, и сам разбирайся, - она скрестила на груди руки и отвернулась к окну.
- Нам с ним не о чем больше говорить! Не посылай меня к нему. Видеть он меня больше не желает. И я… Я его, естественно, тоже!
Марго прикрыла глаза, пытаясь понять, как сейчас лучше поступить, что сказать. Правду? Но какую? Чью правду?
- Он спрашивал о тебе.
Билл постарался подавить глупую улыбку.
Ведь так несправедливо после всего того, что случилось сидеть здесь и с благодарностью облезшего дворового пса, принимать эти жалкие крохи внимания.
- Он пршел в себя, все в порядке, да?... А что говорил?
- У него было какое-то дело к отцу, вот оно и касалось тебя. Я не знаю, о чем они говорили, papa сказал, что я могу идти… - Марго замолчала - на лице брата отразилось столько чувств, что было понятно – ее он больше не слушает.

Скоростной полет в пропасть прекратился, случайно утерянный кусок мозаики стал на свое место. Билл уткнулся лицом в свои колени, а когда поднял голову, радостно заявил:
- Я тупой идиот - Марго, ты права!
- Рада, что осознание этого делает тебя счастливым - не всем критика доставляет такое удовольствие! - крикнула она вслед выскочившему из комнаты Биллу.

Быстрыми широкими шагами Билл шел по длинному пустому коридору, стук каблуков отталкивался от высоких каменных стен и разносился по замку, заполняя все пространство и придавая уверенности. Жестокий вопрос «а зачем ты мне нужен?», ставший кошмаром, преследующим повсюду, внезапно отступил. Вместо него всплыла другая фраза Тома «если он сможет это сделать, я пойду на всё, любые условия». А ведь рядом с ним Билл сумел забыть о той страшной ночи, в которую пришлось стольким рискнуть, открыто выставить их отношения перед отцом. Был Том, его улыбки, поцелуи, сильные руки, солнце…А потом вдруг те жестокие слова. Но если это окажется только запоздалым требованием папы, то это нестрашно, это можно и пережить.
Билл слишком привык нарушать правила, чтобы относится к ним всерьез.
За подтверждением своей догадки Билл спешил в кабинет – привычное место обитания его отца.



Джон стоял перед портретом первоначального главы рода и нервно крутил в руках трубку, слушая приближающиеся шаги. Кажется, он просчитался, не выждал достаточно времени. К разговору с сыном Джон не был готов. Правду Вильгельм не сможет воспринять правильно, а очередная ложь… Еще немного и она станет фундаментом их семьи, а этого было нельзя допускать – слишком шатко.
- Что же ты так ухмыляешься, Иоганн Тиссен? – равнодушно поинтересовался Джон у картины и повернулся на резкий звук распахнувшейся двери.
- Papa, где Том? – Билл без стука ворвался в кабинет. Подобного неуважения еще никто из детей Тиссенов себе не позволял.
- Ты снова забываешься, Вильгельм! Ты не можешь общаться с людьми, они тебе не ровня. А ты уже распустился до того, что свою силу не можешь при нем контролировать.
- Я не могу… - он сам уже не понимал, что отрицает или с чем соглашается. – Он нужен мне, а ты говоришь, что это невозможно, но тогда я не хочу быть Тиссеном! – крикнул Билл, заставив Джона побледнеть.
- Ты готов все разрушить, плюнуть в лицо истории рода? Ты о Марго подумал? Обо мне? Карле? Виктории? Мы для тебя пустой звук?
- Не вы, - суставы в сжатых кулаках хрустнули от напряжения, – ваши правила, по ним же невозможно жить!
Джон долгое время молчал, пытаясь понять, когда с его стороны была допущена ошибка, что привела к этой катастрофе, и не понимал.
- Разве я растил тебя не так, как других, Вильгельм?
Билл мотнул головой. Внезапно ему стало страшно. Далекое пророчество, что висело над семьей столько веков подряд, впервые ощущалось как что-то реальное, то, что действительно может с ним произойти.
- Я не знаю, отец, прости. Не знаю. Если до него я мог всю жизнь просидеть в этих стенах, то теперь не смогу. Я просто не выдержу, я же с ума так сойду - тогда меня уже ничто не остановит.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, ради этого увлечения ты готов уничтожить все, чем жили сотни людей до тебя и чем должны жить после.
- Я думаю, никто так больше не захочет жить… Отец, ты только дай людям шанс. У них ведь не такая уже и плохая жизнь, раз в ней есть такие, как Том.
- И что же ты от меня ждешь, Вильгельм? Благословения?.... Не дождешься, люди не потерпят магов в своем обществе, большинство всегда кидается на самого сильного и затаптывает его.
- Нет, я, конечно же, не жду, что ты одобришь, я просто пытаюсь понять. Ты требовал от Тома, чтобы он меня бросил?
- Нет, - Джон увидел боль на лице сына и тут, наверное, можно было бы поставить точку, жить как раньше, но ведь это только часть правды. Долго ли продержится очередная ложь? Да и вряд ли запутывая клубок еще больше можно ее распутать – только задохнуться в образовавшемся узле.
- Я понял, papa, ты не волнуйся больше, - Билл повернулся и поспешил выйти из кабинета, чтобы не сломаться прямо на глазах отца. Он только поверил, только сбежал от ноющей боли, но его снова кинули в нее, снова без подготовки.
- Постой! – неуверенно окликнул сына Джон. – Ты не тот вопрос мне задал. Спроси по-другому.
- Не хочу, - Билл мелко затряс головой, уже ничего не видя из-за тумана в глазах и не слыша из-за звенящего в голове колокола.
- Хорошо… Том не говорил тебе, что не хочет тебя больше видеть, все, что от него требовалось - просто держаться подальше от тебя, после того как…- Джон и сам не верил, что раскрывает карты при таком раскладе, но сейчас это казалось самым правильным.
Билл молчал, даже не дыша, и только через несколько долгих секунд шумно выдохнул задержанный в легких воздух.
- Где сейчас Том, папа?


Только сейчас Билл понял, как рисковал Томом, оставляя на суд семьи. Но все это в прошлом, лишь бы он понял, лишь бы не отпускал.
Билл прошел мимо увешенного портретами предков Зала памяти и на секунду замер, разглядывая картины, и пытаясь понять по их лицам, счастливы ли они были в этом замке, но все замерли словно куклы с пустыми глазами, ни грусти, ни радости. Будто они не жили никогда, не чувствовали.


В подвале стоял тяжелый запах сырости. Маленькое продолговатое помещение со сплошной решеткой по обеим сторонам, согласно книгам, служило роду Тиссенов местом для удержания пленников, но на памяти Билла это первый раз, когда отец воспользовался им. Было страшно, как никогда, ведь Билл еще даже не решил до конца, что станет делать с семейным пророчеством, что скажет Тому. Но сосредоточиться сейчас на этом он не мог – так хотелось просто к нему, просто чувствовать, поступая так, как хочется, а не так, как кто-то когда-то завещал.

- Уютно тут? – улыбаясь, поинтересовался Вильгельм, увидев сидящего в углу парня.
Том вздрогнул и, выбравшись из полусна, посмотрел на стоящего возле решетки Билла. После сегодняшнего вечера его словно подменили, или наоборот – вернули прежнего. Такого улыбчивого, родного и близкого.
- Да-уж, сегодня меня все встречают с особым гостеприимством, - Том постарался усмехнуться, но не смог. Билл сел на корточки и протянул руку через решетку. Том никак не мог понять, зачем и что ему с этим делать. Хотелось подойти, сжать тонкую кисть в своих ладонях, притянуть его к себе и заставить исчезнуть весь кошмар последних дней. Но разве можно? Ведь запрещено. Каким же нужно быть сыном, чтобы так рисковать своим отцом. Но Билл словно и не ждал от него ничего, его рука безвольно повисла, а потом прошлась по прутьям решетки, зачем-то лаская их, будто бы даря им ту ласку, что не смогла отдать тому, кому она была предназначена. Том шумно вдохнул и, подняв глаза, встретился с внимательным взглядом Билла.
- Том, ты прости меня за сегодня. Не знаю, что на меня нашло.. Я ведь..
- Ничего, я даже не понял, что тогда произошло.
- Я не сдержал силы… Случайно.
Билл еще раз прошелся пальцами по прутьям:
- Я не смогу открыть решетку – она заперта отцом.
- Ничего, здесь ничего так, я даже вздремнул немного, - постарался пошутить Том.
- Тебе не страшно?
- Немного, но не за себя.
- За своего папу?
- Да. Я не знаю, как он без меня сможет.
- Никак, - уверено тряхнул головой Билл. – Без тебя никто не сможет. Мой отец отпустит тебя, я уверен. Просто мы пытаемся понять, что со всем этим делать.
- С чем этим?
- С пророчеством, - Билл грустно улыбнулся и снова протянул в пустоту руки. – Я устал так жить, я хочу сделать это и забыть, я так не хочу быть без тебя, да и смогу ли…
На этот раз Том взял его руку. Прижал к своей щеке, провел по шее, до груди и остановился когда почувствовал, как под любимой ладонью бьется его сердце. От этого вдруг появилось чувство защищенности, стало так надежно. Мягкий взгляд Билла казался теплым и светлым, словно летнее солнце, так хотелось нырнуть в его объятия как в прогретую чистую воду лесного озера. Том прижался крепче к решетке и улыбнулся, когда носом случайно задел нос Билла.
Хорошо, практически идеально, только вот железная стена между ними.
Том и сам не заметил, как нашел губами губы Билла – целовать его казалось так естественно и так необходимо, как и пить воду посредине жаркого августа. Он просунул руки сквозь прутья, притягивая ближе и без того льнущее к нему тело. Их снова охватила привычная жажда, и все мыслимые преграды моментально исчезли.
Все, кроме решетки, которая оставалась слишком реальной.
- Я вот думаю, - тяжело дыша, пробормотал Билл, - пантера сможет через это протиснуться? – он с силой потянул прутья в разные стороны, словно собирался их разогнуть.
- Эй, силач, спокойнее, - улыбнулся Том, - иди вначале деревья с корнем повырывай, а потом приходи, железо гнуть будем.
Билл смешно фыркнул, оставив свои попытки, Том еле удержался от того, чтобы снова не втянуть его в поцелуй, хотя тереться лицом о ржавую решетку было довольно таки неприятно.
- Ну, давай, становись этим самым…Блэком и пробуй пролезть, - поторопил его Том, отходя в сторону, всем своим видом показывая, что ждет.
Но Билл покачал головой и спрятал горящее от поцелуев и волнения лицо в ладонях.
- Я больше не хочу так, Том. Не хочу украдкой. Я ведь горжусь тем, что у нас есть, а у меня это отбирают, тогда приходится прятать, а они все равно находят и снова отбирают… Это не прекратится.
- И каков вердикт? – глухо спросил Том, готовясь потерять его навсегда.
- Я люблю тебя, - Билл сам смутился от своих слов, потому как тут же добавил неловкое: - то есть я ничего такого сказать не хочу, это ни к чему тебя не обязывает.
- Я тоже люблю, - улыбнулся Том, - только тебе еще пару раз придется отрепетировать признание, а то это никуда не годится. У нас же еще будет время, или это значит, что ты окончательно уходишь?
- Я не могу! – немного истерично крикнул Билл и схватился за прутья решетки. – Том, я сделаю это, я пущу свою магию против магии отца. Я устал доказывать всем, что я не жираф, Я всю жизнь жил под прессом, уверял себя и их, что никогда не смогу этого сделать, но сейчас чувствую, что смогу. Как когда-то сказала Марго, глупо ждать верности кошки? Том, ведь так все станет намного проще...
- А что будет с тобой? Я не советчик, прости, я ничего не понимаю в ваших семейных делах. У людей все действительно проще.
- Я очень надеюсь, что когда-то и у нас так будет, что отец поймет.
И пока решимость не исчезла, Билл крепче сжал прутья и отпустил магию, чувствуя как она сопротивляется отцовской, пытаясь взломать магические запоры, наложенные отцом на решетку. Кулон на шее начал жечь, а в теле появилась ужасная слабость и Билл почувствовал, что оседает на пол, не выдерживая этого напряжения.
На стенах замка затанцевал огонь, но Тому он показался ненастоящим, каким-то холодным, будто нарисованным. А вот Билла он, похоже, жарил. Том дернул решетку, и та, к его удивлению, покорно отъехала в сторону.
- Нужно срочно бежать из замка, - дрожа и с трудом выговаривая слова, прохрипел Билл, хватаясь за Тома и опираясь на него, направился к выходу.

Странный огонь охватил все помещения, освещая старинные стены и противно шипя, будто сотни чудовищ тихо переговаривались о чем-то, готовясь к нападению.
- В Главный зал. Нам нужно в Главный зал, - шептал Билл, пытаясь объяснить Тому дорогу в путаном лабиринте старой постройки.
- Марго разве не с вами? - По главной лестнице сбегал Джон и Карл, держащий на руках ослабевшую Викторию. – Если она останется в замке, он высосет из нее всю энергию, используя как топливо для этого проклятого огня. Карл выноси Викторию, и сам больше не заходи в замок – он питается вашей силой. – Джон повернулся к Тому и уже спокойнее приказал, человек не должен был видеть его потерявшим контроль над ситуацией, – выводи Вильгельма. Ему тут опаснее всех, духи злятся на него…впрочем, и я тоже, - последнее Джон сообщил скорее себе, чем кому-то.
- Отец, нет! Марго? – упрямился Билл.
- А раньше, прежде чем бросать вызов магии ты не мог о ней подумать. Никто не делает этого так стихийно, когда семья не подготовлена. Да так вообще никто не делает! – Джон вздохнул, пытаясь успокоиться. – Идите уже! Естественно я за ней пойду, не тебе же туда идти, Вильгельм.
- Но вы не можете, - воспротивился Том. - Вы же сами говорили, что эта сила сейчас вытягивает из вас энергию!
- Именно, и я не собираюсь заколачивать своего ребенка живьем в этом гробу!
- Я пойду! Я не чувствую слабости, - Том внезапно понял, что ни смотря ни на что не может допустить смерти человека, что создал его Билла и вернул жизнь папе.
- Ты не знаешь замка, - предупредил Джон, чувствуя, что вот-вот упадет в изнеможении. – И это только пол беды, много неупокоенных душ сейчас вырвалось на свободу. Они не пропустят тебя так просто, люди не могут держать их под контролем.
- Нет. Я справлюсь! Я меньше всех рискую, - запротестовал Том, отстраняя от себя цепляющегося Вильгельма.
- Подожди, ты же не знаешь, где была их комната, - крикнул вдогонку Джон, - второй этаж первый коридор направо, тебе нужна третья по счету дверь.
Том кивнул, глядя, как Джон уводит уже из последних сил сопротивляющегося Билла.


Скользящие повсюду языки лже-огня освещали путь. Том быстро бежал, глядя себе под ноги и стараясь не оборачиваться на странные шумы вокруг. Ему казалось, что если он сейчас посмотрит по сторонам, то это будет равносильно тому, когда поднимаешься на самый верх горы, подходишь к обрыву и начинаешь всматриваться в бездну - так закружится голова, уйдут остатки самоконтроля.
Первая, вторая… Том резко дернул на себя ручку третей двери и, зайдя внутрь, замер, умоляя себя успокоиться.
« Этого не существует... Это не реально.… Это не может мне навредить» - повторял он про себя словно мантру, глядя на существ, склонившихся над лежащей на полу Марго. Бестелесные люди, девушки в платьях и парни во фраках стояли над ее телом полукругом, рассматривая ее словно что-то интересное и периодически перешептываясь о чем-то скрипучими одинаковыми голосами на непонятном Тому языке, - как ему показалось, латынь.
- Оставьте ее! – громко крикнул Том, пугаясь своего голоса, так звонко разбившего монотонность.
Существа замолкли и одновременно посмотрели в его сторону пустыми белесыми глазами без зрачков.
«Не видят» - догадался Том и начал осторожно пробираться к сестре Билла.
Раздался пронзительный крик, ничего более громкого ему еще не приходилось слышать, и души начали летать вокруг, протягивая к нему руки, вереща, злясь на то, что никак не могут навредить человеку, посмевшему прервать их трапезу найденным источником энергии.
Том поднял на руки девушку и, стараясь смотреть только в пол, спешил выйти. Но резко пролетевшее между ним и стеной существо заставило Тома рефлекторно посмотреть в ту сторону:
На стене весела огромная картина в резной деревянной рамке, на ней была изображена маленькая девочка в пышном розовом платьице, гордо сидящая на стуле. За ней стоял мальчик в белой рубашке с бабочкой и строгих черных брюках. Мальчика Том узнал сразу – его Билл. Тут ему было около шести лет. Он высоко задрал вверх подбородок, пытаясь казаться таким же серьезным и гордым, как и его сестра, но то, что для него это все только игрушки, выдавала хитрая полуулыбка на пухлых розовых губах, словно перед тем как позировать для портрета Билл вылизывал клубничное варение из блюдечка.
Глядя на него, Том каким-то образом забыл обо всем ужасе, что его окружает. Так хотелось снять этот портрет, поедаемый ядовитым огнем из потустороннего мира, забрать его с собой в безопасность.

В себя Том пришел от обжигающего холода, что коснулся его руки. Увиденное послало сотни мурашек по спине: лицо Марго гладила костлявыми пальцами уродливая полупрозрачная старуха, практически урча от удовольствия, высасывая из девушки последние силы.
- Пошла вон! Возвращайся в свой Ад! – с омерзением крикнул Том и уворачиваясь от сопровождающих его повсюду вопящих существ начал пробираться к выходу.

Как только Том вырвался на улицу и передал Марго Джону, с облегчением упал на колени, с силой прижимая к вискам руки, пытаясь прогнать из головы противные скрипящие звуки.
- Спасибо, - словно нехотя поблагодарил Джон. – Не каждый человек может выстоять и не сойти с ума после увиденного.
Том поднял покрасневшие от напряжения глаза, в ушах все звенело, и он едва понимал, что ему говорят.
- Нам нужно уходить, - громко повторил Джон. – Замок нас ищет. Магию он уже забрал, но не остановится, пока не высосет всю жизненную силу.
Том кивнул и, пошатываясь, поднялся на ноги.
- Где Билл?
- Я уже сказал ему спускаться вместе с Карлом и Викторией с горы. Пошли, здесь опасно.

- И что же теперь? – спросил Том, внимательно глядя на Джона, который, не смотря на возраст, с легкостью нес еще не пришедшую в себя Марго, заботливо прижимая ее к себе. – Я имею в виду с замком и вашей жизнью.
- К замку теперь лучше не приближаться. Вильгельм растревожил слишком опасный улей, все немного уляжется приблизительно только через три века. Но до конца замок не успокоится никогда. Он будет искать предателя.
- Билла? – Том почувствовал скатившуюся по спине каплю холодного пота, словно ему за шиворот кинули кусок льда и он начал медленно таять.
- Нет, замок не знает, кого ищет.
Том замолчал, пытаясь понять, но так ничего и не получалось.

- Джон, Вы ненавидьте меня? - такого вопроса Том сам от себя не ожидал, он просто подумал, а потом это как-то сорвалось с языка. – Я не нарушал наш с Вами уговор, это случайность.
- Я верю. Знаешь, когда чего-то боишься столько лет, а потом это, наконец, происходит, становится как-то легче. Мы что-нибудь придумаем. Уже бесполезно злиться и пытаться что-то вернуть. Рано или поздно все изживает себя и приходит к своему логическому завершению. Мы восстановим силы и пойдем на запад. Там, я верю, встретим людей, живущих другой жизнью, может она нам и подойдет…
- Зачем же другой? - занервничал Том. – А почему не Холсбург? Из-за того, что он слишком близко к замку?
- Нет, из-за людей. Здесь все пропитано этими страхами, я хочу увести своих детей от прошлого и быть уверенным, что это их больше никогда не коснется.
- Но Холсбург – замечательный город, если узнать поближе. А можно я пойду с вами потом, если что…
- Бросишь отца?
Том тяжело вздохнул и пожал плечами.
- Поражаюсь вам, что тебе, что Вильгельму. Вы всегда живете, словно последний день?! Он вон настоящие армагеддоны устраивает, да и ты не отстаешь…
Том не сдержался и засмеялся, пытаясь хоть как-то отойти от пережитых эмоций.
- Вы не устали? Я могу снова Марго понести…
- Немного, - признался Джон, останавливаясь, чтобы передать ему дочь.
- А если не окажитесь, то я предлагаю вам переждать осень и зиму в нашем с папой доме. Вы восстановите силы, и потом примите решение, - Том быстро тараторил, пытаясь как можно красивее расписать свое предложение.
- А вас это не стеснит?
- Нет, совсем нет. У нас есть свободные две комнаты. Билла я могу к себе взять…
- В последнем я не сомневался, - хмыкнул Джон, окончательно смутив этим и без того начавшего нервничать Тома.
- Ну, так как, вы согласны?
- Так будет разумно, спасибо тебе…
- Вам спасибо! И еще за то, что спасли жизнь моего папы и за Билла, - Том счастливо улыбнулся, а Джон подумал, что есть все-таки в людях что-то, ради чего действительно можно отправить в преисподнюю века семейной истории и способности, добытые с таким трудом.
Возле реки их уже поджидали остальные.

Свечение вокруг замка, утратив источник силы, начало потихоньку угасать. Силы, заключенные в бывшей обители рода Тиссенов затаились, выжидая свою следующую любознательную жертву.