ахах, забавно)
продолжай)

продолжай)
буду пытаться))

Хе. интересно)) Жду дальше))

Пчел, спсб))
на днях будет))

свежО! магия вуду или что?))))
жду дальше))

перечитала на 2 раза, жутко заинтриговала ты меня))

Helena Halbig
Ленко, та ну какое Вуду?))
Тут вменяемый обоснуй и близко носу не покажет))

Cassandra.
Это я зря интриговала - тут все будет достаточно бредово просто))

Дарагие маи!
"Ведьмы" пока немножечка постоят - а я тут сессию посдаю.
Вдруг оказалось, что унылые лица преподов меня не вдохновляют

***
То, что разговор снова пройдет неудачно, Билл понимает сразу, достаточно только взглянуть на злого, разрумянившегося от постоянных переживаний, брата.
Том молча проходит к кровати, устраивается, поджимая ноги, крепко обнимает колени и опирается на них подбородком, принимая позу обиженного ребенка. Хотя Билл и без того чувствует себя виновным, ведь это же он в который раз все испортил: придурок - подписал хрень какую-то.
Оба молчат: Том полагает, что раз мелкий собирался говорить, то пусть. А по подсчетам Билла сейчас как раз не его очередь. Ведь так уж оно у них глупо получалось: по очереди.
Младший уже начинает привычно что-то напевать от бездействия, и тогда Том брякает то первое, что приходит в голову:
- А знаешь, я в автобусе, когда на полке пытался заснуть, то кончил от того, что чихнул. Билл продолжает изучать его с непроницаемым серьезным лицом, и над собственной шуткой приходится смеяться одному - такое безучастие оскорбляет. – Ты теперь долго молчать будешь? Зачем тогда ко мне припирался?
- Не знаю, - честно признается. – Мне показалось, что у меня был план.
- Потереться о Бушидо?!
Билл дергается как от удара – Том еще никогда не разговаривал с ним в таком тоне, даже после самого масштабного вредительства, которое можно только припомнить.
- Ты чего?
- Я? Ничего. Я… - «ревную» - подсказывает Тому подсознание, робко, словно суфлер, который неуверен в том, нужно ли вмешиваться или актер сейчас предпочитает импровизировать.
- В любом случае ничего такого я не планирую. Это глупо. Но я просто… Просто не знаю, что делать, - Последнее он произносит настолько потеряно, что Том понимает: ему самому очень хочется это знать. Не для себя. Просто, чтоб помочь брату, а потом быть в его газах героем. Упс, нет, тогда все-таки для себя.
Он мелко трясет головой, пытаясь выпихнуть странные спутавшиеся мысли, но вместо этого все только больше перемешивается:
- Знаешь, раз говорить не о чем, то я пойду, ты не против?
Билл против, но не спорит.

***

- Как ты думаешь, что могло случиться между Каулитцами?
Густав нервно сглатывает, переводя взгляд с дотошной фрау Кляйн, затянутой в строгий серый костюм, на «пишущий» уже минимум полчаса диктофон.
- Э-э…
- Ты считаешь, что отношения в группе остались прежними?
- Я думаю, что все хорошо.
- Ты думаешь, или уверен?
- Я не знаю, – он только сильнее вжимается в кресло, отчаявшись уловить смысл этого странного диалога.
Проклятые психоаналитики с их проклятыми изучениями «микроклимата в коллективе».
- Может, ты все же хоть что-нибудь заметил?
- Я! Я, вернее, странное заметил, - Георг крутится и едва ли не тянет руку для ответа, вдоволь насладившийся пытками друга.
- Да? – женщина немного подается вперед. – Рассказывай - нам любые детали важны.
- Угу.…Значит, Вчера Том приперся ко мне в четыре часа утра, чтоб вернуть ноутбук…
- Ага. Продолжай, - подбадривает, когда парень внезапно о чем-то глубоко задумывается.
- Не, то есть если в четыре, то это уже сегодня, - Георг мельком смотрит на Густава и тот коротко кивает его догадке.
Фрау чувствует, что начинает злиться после того, как эти двое улыбаются друг другу так, словно только что опровергли все законы Ньютона. Ну, или как минимум о чем-то договорились без слов.
- Да, четыре - это уже сегодня. Для Тома необычно не спать в это время?
- Ну, как вам сказать…. Наверно - обычно.
Губы женщины растягиваются в непривычно широкой улыбке. Скорее, нервной.
- И что же тогда странного ты в этом заметил?
- А вы считаете, что он мне его сам вернул - не странно? Я в начале вообще в шоке был, а потом этот плейбой объяснился: сказал, что уже посеял мою подзарядку.
- А потом он зашел ко мне, - продолжает Густав. - Я ведь спал, кстати говоря.
- Том выглядел при этом чем-то подавленным?
- Да нет, подавленным выглядел я – меня же разбудили. Том выглядел как всегда – пришибленным. Вот… Заставил меня «одолжить» ему ноут. А он ведь вообще редко когда что возвращает, знаете?
- Хочешь казать, что я теперь даже у тебя не смогу проверить почту? – вскидывается Георг. Он изо всех сил старается не улыбаться: важно убедить подозрительную женщину в том, что они искренни, что с группой правда ничего не происходит. Хотя прикрывать Каулитцев, которые внезапно завязали друг с другом общаться и в принципе стали еще более асоциальны - уже, честно говоря, достало.

Фрау Кляйн хмурится и не замечает, как большим пальцем размазывает красную помаду на губах:
- Хорошо, пока про Тома достаточно. А что же Билл?
Густав снова прячется глубже в кресло. Георг широко зевает, в деталях вспоминая их позавчерашний запоренный концерт:
- Да все с ними в порядке. А если что, то это переходный возраст и...
- Мне важно понять, что происходило на этой неделе. Они почему-то уперто не хотят о ней говорить, словно этого времени не существует. Вы плохо доехали до Франции? Говорят, Билл жаловался на тошноту, а Том даже ходил… рвать?
- Ну, было что-то такое, - скучно соглашается Густав. Это ужасный, безысходный, бесполезный вечер – говорить столько времени подряд о Каулитцах. Да, для него он определенно такой.

***

Когда Билл слышит, как на валяющийся на сумках мобильник приходит эсэмэска, то в момент соскакивает с кровати и бросается проверять. Пусть это от оператора, фанатов, антифанатов, террористов-захватчиков… Пусть что угодно, лишь бы уже не эта изоляция – идиотский карантин, который устроил ему брат, выдумав, что, учитывая обстоятельства, некоторое время им лучше тесно не общаться. Билл такого, разумеется, терпеть не стал и в ответ заявил, что в таком случае объявляет бойкот и вообще не будет ни с кем общаться без острой надобности. Погорячился. Верил: Том одумается. А нифига! Теперь хоть на стену лезь со скуки, постоянного дискомфорта и острого ощущения вселенской несправедливости.
Высветившееся на экране «Том» пугает его еще больше, чем если бы это действительно были террористы-захватчики. Билл демонстративно отбрасывает телефон, так ничего и не прочитав. Носится вокруг да около, а затем все же открывает: Сухое «как ты», после которого братец не удосужился даже вопросительный знак прилепить - это совсем не то, что хотелось видеть. Но Билл быстро оттаивает. Минут пять он набирает ответ, затем стирает. Ходит кругами по номеру, вслух проговаривая то, что хочет написать, чтоб знать, как это прозвучит, если бы пришлось говорить вслух.
В итоге он решает, что все это слишком навязчиво, и оправляет простое «нормально». Ответа так и не приходит. Да и не на что там было отвечать.

***

Билл споласкивает руки холодной водой, смотрит влажные ладони, но так и не решается зарыться в них лицом. Хотя хочется, но мало ли – вдруг тушь потечет или тоналка сотрется. Еще рано. Да и осталось совсем чуть-чуть – только автограф-сессия. Только каких-то полтора часа сидения радом с братом: бедром к бедру. Он закрывает глаза, не желая больше видеть ни свое унылое отражение, ни ряд белых кабинок за спиной. Осторожно дотрагивается кончиками пальцев до висков – этот жест всегда действует на его мозг как кнопка-выключатель и позволяет даже в самом шумном месте на пару минут отгородиться от реальности.
На хлопнувшую входную дверь Билл старается не реагировать и, думая, что это охранник, автоматически просит еще немного времени.
- Ладно, я подожду… то есть за дверью тогда подожду, - растерянный голос Тома моментально убивает все попытки успокоиться. Билл вздрагивает и открывает глаза, тут же перехватывая взгляд брата, такой же испуганный, как и собственный.
- Ой, нет… Я не тебе. То есть тебе - тут, конечно, больше никого нет. Но я подумал, что это Майкл. Я просто… Просто я просил его никого не впускать пока, вот поэтому… Поэтому я подумал, что ты – это он, и попросил….
- Окей, ясно-ясно, - Том кивает, перебивая. Его брат часто так себя ведет: как приемник, у которого от падения выбило кнопку переключения, и тот теперь сам выбирает себе волны: постоянно несет какую-то фигню, тараторит и тараторит. А иногда - вернее часто - поет. – Так я останусь? – и, не дожидаясь ответа, снова задает вопрос, который мучает его уже неделю. – Ты там как?
- Почему ты постоянно об этом спрашиваешь? Нет, то есть ты со мной вообще не говоришь, а если говоришь, то.… Да что ты хочешь услышать?
- При чем здесь мои пожелания?! – Том чувствует, как моментально раздражается. Словно все его чувства, ощущения усилились раз в двадцать. А еще он снова хочет… Его хочет.
- Ну а как? Сам ты об этом говорить отказываешься, увиливаешь. А я должен как имбецил -извращенец описывать все те фантазии о тебе, которые преследуют как…
- Как карточки с диафильмами, которые кто-то постоянно вставляет в голову! - подхватывает Том.
- Точно, - Билл на мгновенье успокаивается и улыбается, вспоминая как они устраивались в гараже, чтоб смотреть. Как занавешивали белой простыней старую, снятую с петель дверь.… Только те картинки не пугали, как эти.
- А еще… - Том бросает взгляд на часы, прикидывая, сколько у них времени. Его начинает нести и хочется выложить уже, наконец, все, чтоб Билл знал. Знал, что так нельзя! – А еще я стал сильно зациклен на тебе: я то в бабу превращаюсь, желая тебя до смерти затискать и засюсюкать, то наоборот: хочется связать, шею свернуть, воли лишить.… Не знаю. Понимаешь? Это не только так, как было в автобусе, это по-разному. Но главное… - он понижает голос до шепота и неосознанно приближается. Главное – я практически постоянно тебя хочу.
- А-а, - неуместно - понимающе тянет Билл, и словно загипнотизированный делает шаг навстречу.
- Я…
- Угу, - Билл черт знает, с чем соглашается. Делает еще один шаг, после которого уже можно дотянуться до рук брата и крепко сжать его ладони в своих. – Я… тоже. То есть со мной тоже происходит вся эта херня…. Так странно, - он начинает несмело гладить его руки от кисти до локтя - от кисти до локтя, словно боясь выйти за пределы уже отвоеванной территории.
Том тяжело дышит, прикрывает глаза, страдальчески сводит брови:
- Я.. окхм… - внезапно вырвавшийся стон пугает его самого. Будит. Том тут же отшатывается, а Билл от этой резкости, не придумав, куда деть теперь не нужные руки, в защитном жесте обнимает себя за плечи.
- Черт, прости, я тут наговорил лишнего…
- Это не ты, - Билл как болванчик хаотично трясет головой, заставляя Тома искренне переживать за сохранность его ирокезной праздничной башни. – Это я! Я подписал.
- Да что за фигня?!
- Ну, хорошо-хорошо. Допустим, что все это не из-за этого, но мы ведь все равно… Все равно найдем выход, так?!
- Мы? – Том на секунду сжимает губы в тонкую злую полоску, пытаясь заставить себя проглотить ненужные сейчас слова. – Да как я могу искать выход, если я постоянно думаю только о том, чтоб найти вход?!
Билл неосознанно подносит пальцы к своим губам, будто это все он только что сказал, а затем кидается на брата. Том полагает - чтоб бить. И поделом было бы! Но Билл только обнимает, крепко прижимая к себе. Том рассеяно думает, что у них сейчас совершенно нет времени. А если было бы, то что? А еще…. Еще он не знает, как пережить этот день. Этот, и все последующие, соответственно.

нуууууу!!!! на самом интересно месте!!!! *топает ногами*

Пчел, интересное было бы так: Билл снял с себя майку, зашел в комнату и увидел там... (дальше в след. продке!Комментим!11)

Бин Энивей, жду дальше!!))

Очень, вот просто очень понравилось!
И почему в шапке нет юмора, я бы вполне поставила))))
Давно в последнее время не читала чего-то не напрягающего.
Жду продолжения.

quasiwave Спасибо))
Пока сей фиг, правда, что-то уперся рогом и не пишется, но никуда он от меня не денится)

Пока сей фиг, правда, что-то уперся рогом и не пишется, но никуда он от меня не денится)
Оу, жалко...
Так настроение поднял на ночь глядя.
ну ничего, будем ждать

***

По дороге в Париж Том становится невыносимо рассеянным: все подряд громит, роняет, сворачивает. Но зато наконец добивается своей давней цели – той, к которой шел многие годы: окончательно достает Георга, которому справедливо начинает казаться, что «придурок-Каулитц» караулит его везде, даже возле кабинки туалета. Впрочем, Том так и вправду часто делает: не со зла – просто пытается себя чем-то отвлечь. А уж когда он хвалит друга за то, что тот, по его мнению, «совсем не сексуальный», то это и вправду комплимент. Еще и какой - в его-то нелегком положении.
Так что было совершенно не на что обижаться, но Георг внезапно обиделся: еще крепче сдружился с Густавом. Том был уверен, это только ему назло.

«Так продолжаться больше не может» - самая частая и самая здравая мысль, которая только обдумывается близнецами.
Но тем не менее, так продолжается и продолжается: Билл постоянно ловит на себе неловкие взгляды Тома, да и сам таращится на него не хуже обезумевшей фанатки.
Расстояние от Берлина до Страсбурга обоим кажется детским лепетом по сравнению с той пропастью, что пролегла между Страсбургом и столицей. Во всяком случае Билл готов поклясться в этом, положив руку на любой географический справочник, каждый раз, как не получается разминуться с братом в узких проходах турбаса.

На этот раз Том совершенно не запоминает Париж. Просто не видит его. Словно они наконец въехали в черную дыру, где все замерло. Прекратилось. Потеряло значение. Во всяком случае, до утра, а только потом снова график. Трусливые мечты о том, что Билл зайдет, поначалу мешают подняться: Том лежит поперек кровати и тонет в них. Ведь теперь, когда никто не смотрит, вполне можно быть извращенцем и слабаком.
Так легко – можно даже не напрягать фантазию – уродские картинки всегда в голове.
Так легко и так сложно одновременно.
Потому что этого становится до одури мало. Бред все больше маскируется под правду, и Том уже просто не находит причин, почему им нельзя делать этого вместе. Или как там? Билл говорил, что нужен план. В задницу план! Пока его дождешься, можно сорок раз двинуться и двадцать помереть. Не катит. Том на ватных ногах встает с кровати и плетется в душ. Надоело.


Билл неожиданно для себя смог заснуть сразу по приезду, поэтому шторы в номере так и остались незакрытыми, позволяя яркому желтому диску луны подсвечивать кровать, словно сцену. Наверное, все и воспринимается Томом именно как увлекательное представление: он заворожено следит за происходящим уже не менее часа. Билл спит беспокойно: ерзает, сбрасывая одеяло и скручивая простынку. Том приближается, чтоб просто укрыть – в такой цели он уверен. Вроде бы. Но брат вздрагивает и с измученным стоном распахивает глаза:
- Снова ты?
- Я?... Да. Ты как? – автоматически интересуется, скользя взглядом по его вспотевшему и оттого блестящему лицу.
- Хуево очень. Галлюцинации вот опять…
- Слушай, я это, пойду, наверно, - неуверенно мямлит Том, чувствуя как однозначно на него влияет этот хриплый спросонья голос.
- А хрен тебе! – Билл неожиданно грубо пресекает его попытку отстраниться и, крепко хватая за края футболку Тома, задирает так, чтоб можно было добраться до живота и прижаться к нему щекой. – Только не уходи, не уходи снова? Во что ты теперь хочешь поиграть? Я сделаю все…. Слышишь?
- Ты… то есть я… - Том слышит, но из услышанного не понимает ни слова – мозг давно отключил способность к анализу. Кажется, что брат просто не осознает, что это реально. Том мог бы объяснить ему, но сам уже начинает путаться в понимании, глядя, как Билл садится на край кровати и нервно дрожащими, не желающими ждать руками начинает расстегивать ему ширинку. Том не сдерживается и с силой цепляется руками за его волосы - как ему кажется – просто в попытке выжить. Билл на секунду замирает, а затем мотает головой, пытаясь освободиться:
- Подожди, я не смогу так.
- Не сможешь чего?
- Вот этого. – Билл уверенным движением оттягивает резинку его плавок и осторожно стягивает вниз, стараясь лишний раз не цеплять эрегированный член. Так уверено, что у Тома создается абсурдное впечатление, что все у них происходит далеко не в первый раз. Билл не играет и не дразнится, понимая, что это явно лишнее, расслабляет горло и, подтянув брата за ягодицы, обхватывает губами головку и постепенно пускает все дальше в себя. Том вскрикивает, неловко дергается, отстраняется и, неуклюже оседая на пол, сжимает рукой пульсирующий ствол.
- Я не могу так… не выдерживаю… слишком, - под непонимающим взглядом Билла приходится выдавливать из себя хоть какие-то объяснения.
- Ты раньше другой был. Хотя ты всегда другой. Хочешь на полу? – он как огромная серая кошка после сна грациозно сползает с кровати. – Как играем? Будешь жертвой, хочешь упираться?
Том отчаянно мотает головой, незаметно для себя продолжая дрочить, пока его руки не накрывают жаркие ладони Билла:
- А как тогда?
- Сильно, так чтоб можно было… - не найдя подходящих слов, он резко подается бедрами вперед. Билл охает и уже практически выстанывает свое согласие, наваливаясь сверху всем весом. Том путается в собственной футболке и едва ли не хнычет, чувствуя, что не может найти из нее выход, пока все его движения настолько стеснены.
- Помоги, - он просит, но его рычание больше похоже на немедленный приказ.
- А ты мне, - Билл кладет его руки на свои бедра и Том вслепую яростно сжимает их через плотную ткань дурацких боксеров.
Врожденный синхрон и умение предугадывать каждый следующий шаг друг друга сейчас сильно подводит. Они постоянно сталкиваются, шипят, кусаются, практически толкаются, едва ли не дерутся. Каждый по-подростковому глупо хочет показать, что знает больше, а партнеру вообще следует замереть резиновой куклой и просто расслабиться. Но когда Билл решительно собирается опуститься на член брата, то эта самая решимость внезапно покидает обоих.
- Слушай… стопстопстоп. Эй? Ты уверен? Может как-то по-другому?
- Нет - так, - Билл настаивает из чистого упрямства – он привык все доводить до конца. – Вот только в этот раз мне все кажется каким-то слишком реальным.
Том хочет предупредить, что это судя по всему, и есть реальность, но отвлекается, наблюдая за тем, как Билл встает и бросается к скинутым в углу дорожным сумкам вытряхивать все их содержимое на халтурно положенный отельный ламинат.
Он возвращается с маленькой белой баночкой и нервно хмыкает:
- Вот. Увлажняющий с экстрактом… какой-то пурги, - затем понимает, что так не пойдет и резко меняет образ: становится на колени и, упираясь локтями о край кровати, оттопыривает зад. – Ну же, давай – увлажняй, - Билл картинно закидывает голову назад, - так, как ты это делал позавчера.
Том на секунду замирает: ни вчера, ни позавчера, ни поза-поза.… Да он вообще еще никогда так!
- Ты что-то путаешь, я…
- Том, давай без игр в этот раз, а? Тем более что ты сейчас так похож на него… настоящего.
- Так я и есть.
- Вот и стартуй резче, - начинает злиться, и обессилено утыкается лицом в одеяло. – Ну почему все так?
- Как? – Том пододвигается, чтоб провести ладонью по его позвоночнику – утешить, но Билл так отчаянно и доверчиво прогибается, что все снова путается. Руки сами оживают, словно все знают, словно Том и есть тот, кто что-то там «увлажнял» позавчера. Позабытый вопрос окончательно тонет в шуршании тяжелого дыхания, теряется в неловких движениях. Мышцы так плотно обхватывают с трудом протиснувшиеся пальцы, что мысль войти туда как-то иначе внушает обоим благоговейный ужас. Но уже через пару минут Билл начинает сводить с ума, откровенно подаваясь назад.

- Может, уже пора? – взволновано интересуется Том, наклоняясь и пробуя хоть что-то рассмотреть.
- Может, - бормочет Билл между рваными вздохами, - я уже подумал, ты ограничишься тем, что так и будешь дальше продолжать трахать мою ногу.
- Ой, ты об этом, - нервно проводит свободной левой ладонью по бедру брата, вытирая размазанные белесые следы. – Я не заметил... Прости…
- Да при чем здесь… - Билл с силой закусывает губу, а потом, понимая, что это слишком, впивается зубами в скомканное одеяло.
Том старается входить не резко – грамотно, думая не только о себе. То, что так не получается уже не его вина: резкий толчок и Билл вскрикивает, инстинктивно пытаясь отползти.
- Все в порядке я подожду, подожду я, - бормочет, успокаивая скорее себя, чем брата. Потому что как бы там не было Биллу, Том уверен, что ему хуже и страшнее во много-много раз.
- Может тебе журнал передать или телевизор включить?
- Че?
- Ну, а сколько ты ждать собираешься?
- Слушай, ну что ты язвишь мне постоянно, а? Даже сейчас вот… - Том совсем поник и если бы не чертово ведьмовство, то и эрекция, вероятно, рисковала бы пропасть.
Билл с забытой теплотой думает о том, как важно брату его одобрение, но сейчас он не способен на это ни жестами, ни словами. Он так устал от того, что все - ложь, и когда видение рассеется, ничего не изменится. Будет действовать все тот же введенный карантин.
Сжимая мышцы, Билл немного подается назад:
- Все в порядке, продолжай.
- Не буду, - стиснув зубы, обижено откликается Том, тем ни менее продолжает оставаться в нем, гладить спину одной рукой, другой зачем-то поддерживая за живот.
Билл удивленно поворачивает голову и два совершенно потерянных взгляда сталкиваются:
- Почему? – неожиданно для себя шепотом, словно боясь спугнуть.
- Ты не хочешь, - Том поджимает губы и неловко отводит взгляд.
- Хочу. Потрогай… там.
- Это еще ни о чем не говорит - у нас так теперь практически постоянно.
- А что, если в моем случае это по-настоящему? И я все время врал тебе про план, про плакаты? - Билл жадно смотрит, как брат растерянно приоткрывает губы, придумывая, что ответить, и рефлекторно облизывает свои. – Ну же, давай, хороший мой, - прогибается, чувствуя, что теперь не просто появились силы подбадривать, что это необходимо обоим.
Том прекращает себя сдерживать и отпускает толчки, сначала плавные, но, теряя голову, начинает все больше ускоряться.
- П-подожди… Кровать, - хнычет Билл, в который раз больно налетая нее грудной клеткой.
- Сейчас я… ай, - Том, совершив над собой невероятное усилие, выскальзывает из такого необходимого тела и тут же зажимает в кулаке ноющий член. – Залазь в постель! Быстро!
Билл хочет подчиниться, очень хочет, только вот отключившийся мозг никак не подскажет, как именно это сделать. Вместо того чтоб привстать, он, подобно альпинисту, карабкается, стараясь закинуть ногу и потом перекатиться. Том рычит, не выдерживая открывшегося ему зрелища, и едва Билл оказывается на кровати, тут же наваливается сверху, с силой подминая под себя:
- Вот так… вот так, - бормочет, целуя все подряд: лоб, виски, щеки, шею, пока Билл не ловит его вертлявую голову и не зажимает в ладонях, заставляя смотреть прямо в глаза, а затем целует сам. Глубоко. Сильно. Лаская его язык своим. Том дергается, скатывается, кончает, с силой вжимаясь пахом в матрац.
- Ой, ч-черт прости, - бормочет, не поднимая лица из вороха подушек. – Я бы дольше продержался, но все эта дрянная хрень… ты понял? – сам он все еще не верит в магию, но верит брат, а значит для оправдания сойдет.
- У-м, - понимающе мычит Билл, и Том, вспоминая, что тот все еще не кончил, привстает на локте пытаясь придумать, как именно он может помочь. Но, по ходу, уже никак – глаза закрываются, как после сильнейшего транквилизатора. Билл это видит и осторожно ложится рядом, устраивая голову на его плече. – Не переживай, я за последнее время как-то научился с эрекцией засыпать.
- Все равно хреново вышло, - вяло протестует просто из вежливости. – Осторожно, я липкий, сейчас ка-аак склеимся, - он широко зевает, не сразу вспоминая, о чем вообще говорил. - Вот.… Тогда утром придется вдвоем в душевую кабинку лезть.
- За это не переживай, - еле слышно шепчет Билл, - «утро» для нас с тобой еще никогда не наступало.
Но Том уже спит.

Их окна выходят на запад, но когда Том просыпается от пристального взгляда брата, то номер уже сереет от первых лучей, напоминая ретро-фотографию дерьмового качества. Билл сидит на самом краю, он уже почему-то одет и, как кажется, вот-вот сорвется и убежит, хлопнув дверью и прихватив свои чемоданы.
- Что такого могло случиться, пока я спал? – интересуется, растирая в ладонях лицо и пытаясь окончательно ожить.
- Почему ты не исчез?
Том уже собирается пошутить про то, что он не Копперфилд, но внезапная догадка бьет слишком больно.
- Если ты хотел, чтоб я ушел сразу после, то мог бы и выставить. Ничего – все свои. Так нет, нужно было обязательно в благородство играть... И правильно, зачем тебе такой неудачник, когда я даже не могу сделать так, чтоб ты кончил!
- Постой, - Билл выставляет вперед руки, словно стараясь блокировать удар. – Ты все помнишь? Я ходил в твой номер – тебя нет.
- Это, наверно, потому, что я крайне редко бываю в двух местах одновременно!
- Но ты не… Я не знал, я думал это как всегда, вот и… полез к тебе.
- Господи, какой же ты сложный с утра. Просто скажи, что не так?
- А ты не понимаешь? Не боишься?
- Да я постоянно боюсь, но за тебя! - Том смотрит с отчаянием, силясь найти хоть какой-то намек на понимание, но Билл закрывается, изучая собственные руки. – Жалеешь?
- Не верю.
- Доказать? – хрипло спрашивает, удивляясь собственной наглости. Но Билл улыбается так неожиданно и так открыто, что Тому кажется, что можно даже услышать тот грохот, с которым падают камни с его измученной души.
- Не злишься?
- Идиот, - насмешливо констатирует.
- Придурок, - ему в тон.
- Это ж надо было так напугать: «почему не исчез».
- Я думал…
- Было б чем.
- Нет, ну какой же ты все-таки придурок.
В этот раз Том выкладывается на полную, отыгрываясь за то, как нахалтурил этой ночью.
И что бы там ни говорили, что бы ни писали про то, как старший Каулитц груб с фанатами – не верьте. Любит он их трепетно и нежно – эти бесцеремонные сволочи наслали на него самый замечательный недуг, которым только можно было заразиться. И хотя он по-прежнему не верит в это, но для Билла этот повод - достаточная причина, а значит - пока прокатывает.


End

Как все сладко...прелесть просто!
Замечательный фик, ласковый, смешливый и
Очень понравилось)))
спасибо.
Еще что-нибудь такое напишешь?

Бин, прослушала на ночь и еле уснула! Трогательно и с юмором, просто прелесть ...

quasiwave
Спасибо)) Я не очень уютно себя чувствую в таких рассказах (это я ставила очередной эксперимент из серии взять себя на "слабо"), так что пока дальше по плану когда-то взяться за продолжение другого фика, мной уже написанного, а там посмотрим)

mysoli
Спасибо большое

Бин , спасибо
Это как раз то самое, что хорошо подходит под любой настрой.. То самое, что создает хорошее настроение)) Мило, уютно, забавно, вкусно. Экспериментируй и дальше)

Ну вот! А боялась! Получилось же, и замечательно ))))
Спасибо

On_the_Edge_of_Hell, спасибо большое
Корина, я до паники рада была, наконец, его закончить. Где еще найти автора, который будет больше месяца 10 стр. писать?)))
Спасибо)

Бин

Где еще найти автора, который будет больше месяца 10 стр. писать?)))
Оооо, больше месяца - лехко! У меня один такой фик есть - 12 страниц писались месяца три с лишним

ахаха, офигенно
если бы не Билл-лунатик, может быть они так и мучались бы до конца дней своих!
данкещен)

Только сейчас прочитала
Очень милый и веселый фик))) То, что нужно, чтобы расслабиться. Спасибо

браво! прям хочется пойти поколдовать

очень милый фик! близнецы такие живые получились, что прям даже верится в них таких!