Бин йа - особо редкий вид фикрайтера, который настолько труслив, что боится комментариев Мне начинает параноидально казаться, что в них меня хотят к чему-то склонить

Все, отныне и вовеки веков буду читать молча, без комментариев, потому как действительно хочу тебя склонить, точнее, отклонить от дженерала
Совсем мальчик вырос *утирает скупую слезу гордости* Раньше такое чаще с Томом делали.
Ура!!!

Когда все совсем плохо и нужно с кем-то поговорить я пишу вот такие вот диалоги с персонажами. В плане сюжета оно никак не помогает, но самую малость лечит в том плане, что создается иллюзия, словно с кем-то ты все же это обсудил. Прямо какой-то творческий онанизм)))

смотреть)- Настало время нам с вами серьезно поговорить, - автор заходит в круглую комнату с мягкими белыми стенами, нервно шелестит бумагами и постоянно сверяется со сценарием, небрежно поправляет свою блузку, с длинными, завязывающимися на спине рукавами. Впрочем, эти самые руки иногда освобождают: – Вы шапку, господа, вообще в глаза видели?
- Чью шапку? – невинно интересуется Билл, хлопая карими глазищами.
- Фика, мать вашу! - нервно выкрикивает автор и тут же, пытаясь успокоиться, прикладывает руку к горячему лбу. – Вас на каких условиях вообще в состав труппы набирали? Вы пейринг видели?
- А-а это, - разочаровано тянет Билл и презрительно косится в сторону брата. – Так я с ним не буду… - Билл ненадолго задумался, видимо представляя себе процесс. - Да ни за что! Да и в мыслях не было! Он же ограниченный идиот.
- Это ты тупой извращенец, - кидается на свою защиту Том.
- Сноб! Идиот ограниченный.
- Это уже было! А ты подстилка! фрик!
- А ну замолчите! - визгливо требует фикрайтер, вот так запросто потерявший авторитет у собственных персонажей. – Слушайте, а может это… Между вами огонь? Страсть?
- Да меня сейчас вырвет! – Том демонстративно кривится и высовывает язык.
- Ну-у как же так, - растеряно тянет автор. – Я ведь как думала: Смеркалось. Прижав Билла к койке и задрав его юбку, Том двигался в нем ритмичными толчками, позабыв обо всех кошмарах…
- Какую юбку? Какими толчками? – автоматически переспрашивает Билл.
- Ритмичными, - недовольно подсказывает Том. – Выучить уже пора: толчки, как правило ритмичные, губы пухлые, зацелованные, челка падает на глаза, манящая родинка…
- Стоп! – восхищенно выкрикивает фикрайтер. – Манящая? он тебя манит?
- Да нифига! – возмущается Том. – Просто фразы некоторые уже наизусть знать пора… Не изобретешь ты свой велосипед – не страдай. И вообще, ну двигаюсь я этими самыми толчками – окей, но мораль то в чем?
- Ну, как бы у меня была… вот… где-то… – автор снова зарылся в кучу бумажек, путаясь между схемами устройства судов, и похожими друг на друга статьями о «Титанике». – Ага… Ну да мораль…
- Любовь побеждает все? – хохоча, подсказывает Билл.
- Да нет же! То есть окей - разумеется, но тут нет… Мораль, что есть вещи, которые нельзя прятать, что нельзя откладывать то, что есть только потому… И как раз эти люди в третьем классе…
- Боги, как скучно, - в зевке тянет Билл. – Нет, ради этой высокой мысли я с ним точно спать не буду.
- А с кем будешь? – осторожно интересуется отчаявшийся автор.
- Ну, там Георг ниче так… Тот же Адам, Наташа, матрос с бака…
- Какой матрос?! – одновременно ужасаются Том и автор.
- Ну, вы могли и не заметить его, - осторожно уходит от ответа Билл.
- Безнравственность! Боже, какая безнравственность, - мученически стонет высокоморальный фикрайтер.
- А что ты хотела, когда работать меня на шест оформляла. А? Это даже не твой кинк! Или твой?! Вот откуда? Где ты этого нахваталась?
- Незнайу!! – потерянно рыдает. – Оно как-то само. Юбочек хотелось, колготочек, Сапогов на высоком каблуке, Туши, помады… Простоты, открытости…
- Ну и куда все делось!? – грозно топает ногой Билл.
- Так хочется, чтоб вы все в белом были. Чтоб близость обоснуйная, красивая… Чтоб птички пели. Чтоб в конце все пустили слезу, думая «ах, я хочу быть таким (ой), как он»

- Я подумаю, - Том забирает у автора папку с бумагами и выкидывает в окно весь когда-то продуманный сюжет. – Значит, окей, бестолочь, диктую. Ничерта сама продумать не можешь так, чтоб в лужу потом не сесть. Записывай…

Я понимаю, что, скорее всего, сейчас мало что понятно. Я сама себя чувствую, как во время генеральной уборки. Когда вытряхнул все факты из шкафов и тумбочек на пол, а о том, как правильно расставить по местам представления довольно смутные.

***

На следующее утро опустился туман. Густой. Противный. Душный, как грязное пуховое одеяло. Билл стоял на палубе и, ежась от сырости, смотрел на крупные тягучие капли, свисающие с перил.
- Жуть какая, - пробормотал он, когда, повернув голову, увидел, что кормы уже практически невидно.
- Эй, кто там опять?! – строго окрикнул спускающийся с мостика по трапу Георг. – Я же просил не выходить лишний раз.
- Это я… Билл, в смысле. Я ненадолго.
- А-а, - Георг спрыгнул с предпоследней ступеньки и улыбнулся. – Прости, в пуховике и шапке не признал. Но выходить все равно не желательно. Я с самого утра этих великих деятелей науки гоняю. Казалось бы, умные люди, да? Но тумана в коридор напустили столько, что уже курилку напоминает… А еще, представляешь, молодая микробиолог, которая похожа на тетку из фильма «Титаник»…
- Джессика, - автоматически поправил Билл. – А что, это все так заметили, что похожа?
- Ну да. Хотя нет… Ее вроде как Роуз звали.
- Но микробиолога…
- А-а, ну да. Так она оставила на ночь иллюминатор открытым, чтоб воздухом свежим дышать. Проснулась, когда постель совсем отсырела, а по открытому экрану ноутбука стекали ручейки.
- Ой, блин, - Билл поморщился. – И что же, ноут теперь не работает?
- Потом посмотрим. Я пока сказал не включать – пусть просохнет хорошенько. У нее документы какие-то важные… В общем, головой раньше думать надо.
- Я тоже мог бы это окно открытым оставить, если бы не Том.
На самом деле у Билла тогда и в мыслях не было ничего открывать, но сейчас ему казалось, что если бы не брат, если бы он был совсем один, то непременно бы что-нибудь случилось.
- Не бери в голову, - Георг беспечно пожал плечами. – А кстати, как там Том?
- Он сейчас спит. По ночам же у нас… его кошмары.
- Жаль, я записал ему на диктофон русские песни.
- Кого? – Билл удивился настолько, что даже шапку со лба оттянул повыше, словно она мешала ему соображать.
- Ну, - Георг рассмеялся низким приятным смехом. – Есть такая штука, как морской международный шестнадцатый канал связи. Он должен быть всегда включен, чтоб, случай чего, можно было позвать на помощь или же просто выйти на быструю…
- Да, я знаю, - поспешно кивнул Билл. – Так Том услышал «Титаник».
- Очень я сомневаюсь в том, что именно он услышал, - скептически протянул Георг, а после тревожно посмотрел на поверхность воды, укрытую туманом, словно на какой-то короткий момент действительно допустил возможность преследования погибшим лайнером. – Так вот, - он вдруг широко улыбнулся, пытаясь прогнать пришедшую в голову ерунду. – Шестнадцатый часто используется просто для разговора, если там встретились знакомые или просто суда одной страны. Самое невыносимое, когда на связь друг с другом выходят японцы или русские – тут же, вопреки инструкции, начинаются разговоры на иностранных языках или даже песнопения. Мы с Томом как-то вместе на дежурстве были… Он тогда был еще только третьим помощником, но уже все таким же заносчивым засранцем, - Георг выразительно закатил газа и коротко рассмеялся. Билл тем временем энергично закивал, соглашаясь с посланным в адрес брата эпитетом. – Так мы всю ночь ухохатывались, слушая какие-то малоазийские напевы. А теперь вот русские развлекали: пам-пам-пам – пампампам - пам-пам-пам. – Старательно запел Георг, пытаясь повторить мелодию. – Нужно будет наиграть это на гитаре.
- Ты умеешь играть?
- Да, но не так хорошо, как Том, - он поставил в воздухе воображаемые кавычки. – Конечно же, это только по скромному мнению самого Тома.
- Подожди, - Билл удивленно приподнял брови. – А Том умеет играть?
- Да, но не так хорошо, как я, - засмеялся Георг. – Ладно, слушай, проснется – передай ему это, - он протянул маленький черный диктофон, скорее напоминающий флешку. – Вот и… Еще передай ему… Нет, это не надо, я сам потом подойду. Ты только не выходи без надобности пока туман не спадет? Ладно?
Билл кивнул и, крепко зажав диктофон в кулаке, стал смотреть на воду. Почему-то очень хотелось кинуть его туда, как он в детстве в воду кидал камушки, проверяя глубину, или же тыкал палкой. Сколько там под ними темной холодной воды? А что на дне? Иррационально боясь всерьез отправить диктофон в этот долгий исследовательский путь, Билл засунул его в карман куртки и закрыл глаза. Хотелось спать, но спать он больше не любил – это казалось ему кощунством, учитывая проблемы брата.

- Тебя, черт возьми, мать твою, где носит?!
Билл даже попятился, когда в коридор выскочил бледный, как смерть, растрепанный брат. Его трясло, шатало во все стороны, как при качке, хотя вода была спокойной.
- Что с тобой? – Билл хотел подойти, но медлил. Тошно признаться, но иногда его слишком пугало то, что происходило с Томом. Он то боялся заразиться этим безумием, то вдруг опасался, что Том просто-напросто может ударить. Ну а кто их знает, этих сумасшедших?
- Что со мной? – Том неприятно улыбнулся. – Это, знаешь ли, вопрос на миллион. А вот с тобой что?!
Он подошел сам, для устойчивости держать за идущие вдоль всего коридора железные поручни, схватил Билла одной рукой за шею, как мамка котенка, и прижал к себе:
- Ты почему снова весь мокрый? – теперь его голос звучал совсем иначе. Без злости. Спокойно, но как-то уж совсем отчаянно.
- Так туман садится. Я ходил смотреть.
- Вот ты сволочь, - с теплой досадой пробормотал Том. – Я же просил быть рядом, когда я просыпаюсь.
- Да, но сейчас не ночь и… Не сидеть же мне все время над тобой. А потом еще Георг тут одну вещь передал… Рассказывал про песни какие-то и тетку-микробиолога…
Наверное, если бы в тот момент Билл слышал себя со стороны, то неприятно удивился бы тому, каким жалким может быть. Оправдывается непонятно из-за чего, несет чушь какую-то, забыв про самого себя, прижимаясь к сумасшедшему брату, который так же легко может оттолкнуть, спустя секунду, едва только пройдет его наваждение.

- Тебе нужно переодеться, - уже менее миролюбиво выдал Том.
- Хорошо, - зачем-то согласился Билл, когда в принципе его одобрение идеям успешного и бесстрашного капитана совершенно не требовалось.

Одежду Том выбирал сам. Он рылся в сумке Билла, и каждый раз одобрительно фыркал, находя, по его мнению, достойные вещи. Под это определение подошло не так много: синий спортивный костюм, темные, не слишком обтягивающие джинсы и пара джемперов.
- Свали отсюда, - не выдержав, потребовал Билл и, отойдя от небольшого стола, находящегося в углу их двухместной каюты, навис над спиной брата, критически оценивая его манипуляции. – Свали, говорю! Я сам разберусь.
- Разберешься ты, как же, - просопел Том. Запихнув назад все остальное и, по его мнению, лишнее, он поставил сумку рядом со спальным местом Билла. – Вот, будешь носить это.
- А как же, прости, тогда то?
- А то – не к месту. Здесь серьезные люди. А большинство твоей одежды… Как бы сказать… Слишком близки по тематике к твоей работе.
- Ну, отлично. Уже и работу мою приплел. Опять двадцать пять! – вспыхнул Билл.
- А отчего же не приплести, когда оно так все выходит. Видел я, как на тебя этот странный фотограф косился за ужином. Что там уже у вас?
- У нас? – зло переспросил Билл. – Да когда бы мы успели?!
- Ничего, еще успеете! – ядовито подбодрил Том.
- Слушай… Прости, но ты меня сейчас как-то особо сильно раздражаешь. – Билл опасливо попятился к выходу. – Я не буду переодеваться. Так пойду… Ах еще. Это тебе, - достав из кармана диктофон Георга, он бросил его на кровать, будто боялся протянуть брату руку.
- Что это? – автоматически спросил Том, хотя это сейчас интересовало в последнюю очередь. – Слушай, я…
- Я буду у Наташи.
Том хотел сказать, что «погорячился» или же просто банальное «прости», но произнести это сейчас вслух почему-то оказалось таким сложным, непосильным делом. Да и не особо искренне оно наверно будет.
- Расчешись, наконец. Выглядишь, как чучело, - презрительно добавил Билл, перед тем как выйти из каюты, невнятно пробурчав что-то о «внезапных истериках на ровном месте».
-Вот и проваливай! – крикнул вслед Том, побагровев от возмущения. Он болен – он имеет право выглядеть так, как хочет. Собственно, раньше ему и было все равно. Как бы совершенно не до этого. Но бестолковые, нечестные слова брата странным образом резанули. Словно по больному. Словно он девка какая-нибудь, чтоб о внешности переживать. Перед зеркалом трястись…
Билл говорил об «истерике на ровном месте»… Так как же он не понимает, что нет больше этого ровного места. Том ощущал себя подвешенным, прикрепленным к бомбе, таймера которой даже не видно. И это чертово состояние, когда просыпаешься и не можешь понять, в какой ты реальности и что из того, что произошло на «Титанике» правда. Разве Том о многом просил? Просто быть рядом какое-то время. Так вместо этого брат все время общается с Наташей и клеится к мужикам. Доказательств последнему пока не было, но наверняка же клеится! Не просто так Билл и здесь носится с собственной внешностью. Да-да, не спроста.
Том тряхнул головой, пытаясь избавиться от этих странных мыслей. Он слишком испугался, когда, проснувшись, не увидел брата рядом, был в гневе, когда нашел, затем размяк, как тряпка, и вот снова разозлился… Только вдобавок, кажется, еще и ревновать начал. Черт! Последнее было верхом идиотизма. И он бы извинился за это, если бы Билл не встрял со своим глупейшим замечанием про волосы и окончательно не уничтожил столь благородный порыв.

Тому становилось хуже с каждой милей, преодолеваемой «Марией С. Мериан» на пути к обозначенному месту. Ему казалось, что все эти люди совершают колоссальнейшую ошибку. Лайнеру не нравится, когда его беспокоят. Ух, как же не нравится. Том это точно чувствовал, словно он сам был представителем «Титаника», словно уже начал сливаться с ним в одно.
Это все равно, что зайти в клетку к хищнику и закрыть за собой засов. Все равно, что смотреть фильм ужасов, в котором герой зачем-то спускается в темный подвал… А ты то знаешь, что там что-то есть. Знаешь, как это опасно, но никак не влияешь на события, не контролируешь и оттого только больше дергаешься, пугаешься не в тех местах, опасаешься не того. А нападет оно все равно неожиданно. Но Том ждал. Ждал каждую секунду. Он просто боялся перестать ждать. Одно дело, когда это касается только тебя. Когда ты вроде бы понимаешь, что в квартире брат не утонет… Именно вроде бы, потому что на самом деле все неотличимо спутывается в один большой узел. Но сейчас, вдали от берега все ориентиры терялись окончательно. Том хватался за злость, срывался на Билла, тут же чувствовал свою вину – жил. Именно так он мог чувствовать себя живым.
Билл все равно должен был в итоге прийти. Всегда приходил. Нельзя же обижаться вечно? В последнее время, можно сказать, он стал отходчивым.
Но, видимо, не в этот раз.
Том с тревогой наблюдал, как Коллинз настраивает свою аппаратуру, подключает проводки, сверяется с записями, как Хоггард взволновано расхаживает по каюте и с нескрываемым возбуждением твердит о том, что частота импульсов увеличивается. Было заметно, что его это пугало.
До вечера Билл больше не пришел. И вот это уже было тем, что пугало Тома.
Разумеется, можно было послать за братом. Ситуация складывалась так, что тут уже не до принципов и гордости. Но, наверное, если бы Билл хотел, если бы ему было не все равно, то он и сам пришел бы. Ведь знает же, как все это важно. Но, похоже, мелкий снова начал играть в святых и оскорбленных.

Около девяти часов вечера Хоггард с Коллинзом покинули каюту Тома. Проведя нужные измерения и настроив аппаратру, они планировали вернуться, как обычно – непосредственно перед приступом, к половине двенадцатого – времени, когда «Титаник» начал тонуть. Но без Билла все шло не так. Том старался контролировать себя, держаться за реальность, но каждый раз мысленно возвращался к их ссоре и все больше терялся в собственных мыслях и ощущениях.

Его брат – идиот, он не должен был так реагировать. Неужели Билл не понимает, как он нужен сейчас. Как нужен сейчас хоть кто-нибудь… Если этот кто-нибудь - он. Черт! Вот же черт!

Тихая мелодичная игра на скрипке была услышана Томом не сразу. Когда он разобрал эти звуки в монотонном гудении двигателя судна, уже неразличимом, из-за привычки, то не смог понять, когда и откуда они появились. Кто бы на «Марии С. Мериан» стал слушать подобные записи?
Догадка о том, что все это может значить, была, но так хотелось поверить во что-то иное. Только не снова… Не надо снова.
Было тошно снова слышать стук собственного сердца, словно оно из грудной клетки перебирается куда-то в голову и начинает там нещадно долбиться о череп.
- Хватит! – попросил Том, изо всей силы прижимая ладони к вискам – Пожалуйста, хватит уже, - он встал с кровати, подгоняемый острым желанием куда-нибудь бежать, но судно качнуло, как при резкой остановке. Тома бросило вперед, и он, не удержавшись на ногах, упал на кровать Билла, стоящую напротив его.
Глухой удар, а за ним приглушенный скрежет. Что-то подкрадывается, приближается, приближается и оно совершенно не желает быть замеченным.
- Сэр, вина не желаете? – Дверь распахнулась, и на пороге показался стюард, держащий на старинном серебряном подносе початую бутылку вина и бокал.
Том мотнул головой, пытаясь различить за его спиной хоть что-нибудь кроме кромешной темноты, которая клубилась, как дым. Словно она была живая, словно вот-вот заползет в каюту, подберется ближе и поглотит, заберет с собой.
- Вина, сэр? – любезно повторил стюард. – Но если желаете, мы можем уже двигаться? Все готово и Вас ждут.
- Нет, я не пойду никуда, - пробормотал Том, поражаясь, как неуместно звучал его голос среди тихого плача скрипки, скрежета железа и журчания воды, которая плавно вытекала из темноты за спиной стюарда.
- Мы тонем, капитан. Вы нужны нам.
- Нет! - крикнул Том, кинувшись к висящему на стене телефону, который должен был соединить с мостиком, но в трубке, отчаянно зажатой в его вспотевших ладонях, сейчас было лишь шипение, треск и противный писк. Сигналы: короткий-короткий-короткий-длинный-длинный-длиннный-короткий-короткий-короткий… - Георг? Кто-нибудь… меня слышно? Слышно?! ...Пожалуйста, - простонал Том.
- Я слышу тебя. Прекрасно слышу, - Смит. Это был его голос. Проклятая вездесущая скотина!
Том бросил трубку и постарался сосредоточиться. Это неправда, все это только в голове. Глупо бояться того, чего нет, ведь так? Ведь этого нет? То есть, ясное дело, что нет. Сейчас придет Хоггард и, может быть, Билл. Вот где Билл? Он ведь не мог так поступить? Бросить же не мог… Том и сам не понял, как ко всему примешались мысли о проклятом Адаме, но воспоминания о факте существования этого беспринципного типа, оказывается, выводили из себя даже сейчас. На какой-то момент он забыл обо всем: о Титанике, о страхе, о том, что только что старался бороться … И просто все отпустил.
Тьма до этого мнущаяся за дверью, накинулась мгновенно, перед глазами пошла белая рябь и следующим, что услышал Том, было:
- Вы как никогда вовремя, сэр.

Прямо по курсу выступала темная гора - айсберг. Том раньше думал, что имеет представление о том, как выглядит подобная громадина, знал, сколько в среднем футов в ней может быть, но… Но казалось, что такой махине не место среди ровной глади воды. Без дна. Бездна. Он рос из ниоткуда. Огромная верхушка, возвышающаяся над палубой бака, была только десятой частью того, что скрывалось под водой.
Уильям Мердок ждал, он внимательно смотрел на Тома, когда заветные полмили - их слабый шанс на спасение, таяли на глазах.
- Лево на борт! – крикнул Том рулевому. Он уже не надеялся ни на что. Расстояние до ледяной глыбы было слишком незначительным, чтоб развернуть этот старинный плавающий утюг. Страх сковал тело и Том внезапно почувствовал огромную ответственность за всех этих людей, она так внезапно опустилась на плечи и оказалось такой непомерно тяжелой, что даже ноги подкосились. Может лучше без самодеятельности? «Стоп машина» и «полный назад»? Как в ту ночь. Ведь инерции не хватит, чтоб резко уйти в сторону. «Носом, нужно было идти на него носом» - с отчаянием думал Том, понимая, что у него был шанс все прекратить, один из тысячи, но такой нужный, а он все равно его упустил.
Толчок. Том сделал два невольных шага вперед, чтоб удержаться на ногах и почувствовал, как под подошвами дрожит судно, как трещат и расходятся листы обшивки. Он закрыл глаза и выдохнул: теперь ситуацию было не изменить. Все по одному и тому же сценарию.
- Закройте аварийные двери и пускайте шлюпки, - глухо отдал команду Том.
Из-за этого дурацкого призрачного шанса уйти от столкновения его колотило, как никогда. Он же не может быть ответственным? Это не его вина. Не его! Но впервые ощущалась нужда контролировать эвакуацию. Следить за спуском пассажиров. Спасать судно.
- Пошли людей сопроводить третий класс на шлюпочную палубу, - обратился к Мердоку Том.
- Но они не могут выйти… сэр, - добавил он как-то насмешливо, хотя Том не мог отдавать себе отчет в том, что именно он здесь видит и слышит. Безумные не могут доверять никому, а тем более своим собственным глазам и ощущениям.
-Они отказываются выходить?
- Не могут, - повторил Мердок. – Мы просили об этом вас, сэр, но вы до сих пор так ничего и не смогли с этим сделать.
- Не дави на мальчика, он еще совсем юный для моря… Для многих вещей, - услужливо поправился, поднявшийся на мостик Смит. - Он ничего еще не понял. И, похоже, не поймет. Игры нашего Джейми для многих оказывались слишком запутанными. Да и потом, кто же любит рвать по живому, ведь так?
- Я не понимаю, о чем вы, Том устало покачал головой, которая казалось непомерно тяжелой от постоянных бесплодных попыток разобраться во все этом абсурде.
С появлением Смита чувство внезапной ответственности так же внезапно притупилось. Взамен снова вернулось привычное отторжение.
- Что конкретно вам от меня нужно?
- Нужно уметь отпускать, Том. Иногда себя, иногда других. Не бояться.
- Так отпустите меня! Я нечем вам не помогу!
- Нам? – Смит скептически улыбнулся Мердоку и поскреб бороду идеально обстриженными ногтями, как и подобает представителю компании его уровня. – Нам – нет. Ты попробуй себе помоги.

В лекциях Том, конечно же, не нуждался, поэтому слушать дальше не стал. Внизу, за решеткой находится его брат. Вернее, может быть не совсем он, но… За него здесь хотелось сражаться. Надежда миновать айсберг была такой слабой, но если бы это случилось, то Биллу не пришлось бы захлебываться.
Но Том все же не смог. И теперь именно перед ним чувствовал себя таким виноватым. Вечный неудачник на проклятом небом лайнере.

Там никогда ничего не менялось. Том по-прежнему забирал ключ у стюарда, безвольность которого поражала. Наверное, это и стало его наказанием: не иметь собственного мнения и выполнять приказы до последнего, но вот чего не могут выйти люди, которые вроде как рвутся на свободу – он понять не мог. Тут дело было, скорее всего, не в них. Но в чем? «Титаник» был не тем местом, где хотелось начинать вести расследование, а уж тем боле пытаться в чем-то разобраться.
Том схватил брата за руку и увел дальше по коридору, к каютам, которые, как он знал, стояли уже пустые, он запер за ними дверь и повернулся к брату, заранее предугадывая вопрос:
- Что происходит?!
Том грустно улыбнулся такой стабильности – обычно слова и поступки этой мелкой фурии было не предугадать.
- Я и сам пытаюсь понять, что происходит, но… Забей, ничерта не ясно.
- …Как? – беззвучно спросил Билл, только посиневшие губы шевельнулись, позволяя узнать это слово. Воды было пока совсем немного, только ноги промокли, а мелкий уже весь дрожал. Не даром его мама в детстве в свитера кутала – мерзлячий какой-то. Или же как раз именно из-за этого он и вырос таким.
Том растеряно пожал плечами, невольно перенимая его настроение. Больше здесь не было никого, с кем бы хотелось быть на одной волне. Да и своей «волны» не было. Хотелось раствориться и чтоб все просто прекратилось.
- Садись, - попросил Том. – Нужно только немного подождать…
«Пока ты не утонешь» - мысленно добавил он, чувствуя себя ни на что не способным слабаком. Мог же он развернуть этот чертов лайнер? Мог? Слишком долго медлил. Пугался. Решался. Соображал. Да не о том все. Не про то. Еще и, не сдержавшись, нахамил, и хоть не этому Биллу – другому. Но все равно тошно.
- Прости меня, - невольно вырвалось у Тома, да еще и с таким искренним надрывом, что он сам, неожидав, поморщился.
- За что конкретно? – сухо поинтересовался Билл. Поджав под себя ногу, он сидел на нижней полке, наблюдая за повышением уровня воды. – Это ты сделал так, что мы тонем, за это тебя прощать? Хотя я совсем не помню, как здесь оказался. Последнее, что было - я уходил из твоей квартиры, после того, как ты в очередной раз повел себя, как кретин… А что дальше – не помню. Я что головой ударился?
- Скорее я, - прикрыл глаза Том, пытаясь осмыслить. – Еще раз, что ты помнишь последним?
- Я пришел к тебе. Ты завел меня в комнату, выложил привычную кучу гадостей и… - Билл запнулся, словно еще сам не до конца верил в то, что собирается сказать. – И еще ты схватил меня за задницу. Так тебя за это прощать? – он с вызовом поднял глаза, пытаясь за дерзостью скрыть собственную растерянность и смущение.
- Что… - непонимающе выдохнул Том. – Но прошло уже столько времени.
Билл мелко затряс головой:
- Не говори так – ты, мать твою, пугаешь меня. Здесь все пугает! Что это за стилизации под «Титаник»? Это все шутка? Или я сплю? Точно! Сплю.
- Сплю как раз я, - уклончиво ответил Том.- Успокойся лучше. Тут все ненастоящее и мы, наверно, тоже не настоящие.
- О-о очень занятно, - коротко рассмеялся Билл. – А твой психиатр что говорит?
- В основном она разводит руками, хотя советует сосредотачиваться только на реальности, - как-то слишком серьезно ответил Том.
- А? – невольно переспросил Билл.
- Не важно. Это все наверно не важно… Или важно? Но даже если важно, то сейчас не важно, - не сдержавшись, Билл улыбнулся, на его памяти брат еще никогда не выдавал такого бреда, а, как правило, говорил понятно и до отвращения лаконично.
Том сел рядом и тяжело вздохнул:
- Обычно мы с тобой не успеваем поговорить здесь потому что я прихожу, когда вода уже высоко и становится не до того, а в нормальной, реальной жизни потому как все время тратим на препирания… Это правда? Твое последнее воспоминание – наш разговор в моей квартире?
Билл кивнул и серьезно посмотрел на Тома:
- Да, …но я сейчас понимаю, что есть еще что-то. Какие-то обрывки, словно не со мной все было, и большая часть забылась.
- И эти штаны, это же они на тебе тогда…- пробормотал Том, удивляясь своему наблюдению.
- Конечно они! - Билл мельком взглянул на свои художественно порванные джинсы. – А что мы делать будем, так и сидеть тут?
Том нахмурился, не зная, что ответить. Просто сказать «да» и этим расписаться в своей беспомощности?
- У меня такое странное ощущение, - неуверенно продолжил Билл. – Как это сказать? …Что-то не отпустит меня.
- Не отпустит, - зачаровано повторил за ним Том. Он никогда не думал, что разговор с братом может так перевернуть его отношение к ситуации. Не то чтоб теперь все стало на свои места, но все как-то снова по-другому.
- И тебя оно не отпустит?
Закусив губу, Том немного помолчал, пытаясь понять, как лучше ответить. Объяснять, что он может спуститься в шлюпке или все это лишняя информация? Ведь тогда Билл может и отправить наверх. Настоящий бы, скорее всего, отправил. Из принципа, чтоб снова что-то там доказать.
- Нет, - наконец выдал Том. – И меня не отпустит.
Билл кивнул и снова нахмурился, очевидно, пытаясь разобраться. Том уже потерял веру в то, что это в принципе возможно. Он сумасшедший. И Хоггард, конечно, тоже не в себе. Имеет смысл надеяться на логику безумных? …Едва ли.

Они поднялись на вторую полку, когда вода добралась до матраса, который, словно губка, мгновенно ей напитался. Билл глубоко дышал, выдыхая слабые облачка пара, словно действительно надеялся надышаться. Будто так бывает? Его била крупная дрожь, и, наверно уже не только от холода.
- Мне в такие минуты больше всего хочется оказаться у нас дома, в Нортон-Хилл, посреди пыльной дороги… - попытался завязать разговор Том. - И чтоб солнце шмалило так, что волосы на голове были бы горячие, а кожа соленой от пота…
- А чего «в такие минуты» ты так говоришь, словно буквально каждый день такое происходит.
- Буквально – да, - скривился Том.
- А я тогда что?
- Смотря, какой ты. У меня, выходит, теперь два тебя.
- Мои соболезнования. Тебе и один-то не особо был нужен, - Билл, конечно же, и тут не смог удержаться, чтоб не напомнить об ущемлении себя любимого.
Теперь была очередь Тома сказать что-нибудь эдакое, подтвердившее его независимость и гордость, но он молчал.
- Чего ты? Чего не говоришь ничего? Скажешь, что это не так?! – не унимался Билл.
- Теперь не так, - Том пожал плечами. Какое-то противное чувство подсказывало ему, что это не совсем правда. Ведь они же поссорились, все из-за того же, и если на этот раз все серьезно, то да: он – врет.
- Если ты хочешь сказать, что мы друзья, то это будет самым странным и невероятным из всего, что сейчас происходит, - удивленно присвистнул Билл. Он слегка повернул голову и боковым зрением, так, чтоб это было не очень явно, посмотрел на брата. Казалось, тот Том, которому он может быть хоть как-то не безразличен, должен выглядеть иначе. Но он оставался все таким же, только осунулся немного. Его светлые волосы потемнели от влаги и возле лба завились в колечки, в которых путался свет от лампы, вызывая ассоциации с… одуванчиком. Не сдержавшись, Билл фыркнул, а после и вовсе рассмеялся.

- Что? – глупо улыбаясь, спросил Том.
Билл засмеялся еще громче, даже закрыл лицо руками, давя в себе какие-то уж совсем странные всхлипы. Ну и пусть черт знает что происходит, пусть это сон, пусть они действительно тонут, но…но они друзья. Друзья?! Да! Где-то там в другой вселенной они нормально общаются. От этой мысли стало так легко, что казалось: вот оно – то самое, что было необходимо для счастья, и с чем вся жизнь с самого начала обретала свой смысл.
Том еще раз хотел поинтересоваться у мелкого о причине его веселья, но оно оказалось слишком заразным. Том смотрел в прищуренные светящиеся глаза брата и улыбался сам, так широко, что челюсть сводило. И черт знает отчего, но здесь, в быстро заполняющейся водой коморке третьего класса им было действительно уютно.
Билл замер и его смех стих так же внезапно, как и начался. В коридоре раздался сильный грохот, словно что-то неслось, ударяясь обо все двери. Том очень надеялся, что это была всего лишь вода, преодолевшая очередное препятствие, вырвавшаяся на свободу и сбившая что-то тяжелое на своем пути.
Бах!-Бах!-Бах! Все ближе и ближе. И уже кажется, что это за ними. Это по их души.
- Ничего страшного. Здесь нет ничего страшного, - поспешно соврал Том.
Если Билл еще не понял, то лучше бы ему и не знать, что за тонкими переборками слоняются живые раскисшие трупы, не чувствовать тошнотворную вонь тухлой воды.
То, что грохотало, пронеслось мимо, с силой ударив о стену так, что Билл невольно вскрикнул, боясь, что ее пробьет насквозь.
- Тише! Тшшш, - зашептал Том, боясь, что их сейчас что-то услышит
Билл нервно улыбнулся. Вода начала бурлить, пениться и быстро подниматься.
- Наверх. Давай, вставай быстрее! - Том поднялся на колени, и Билл покорно последовал его примеру.
Холодная, противня, цепкая – жидкая убийца, - она уже вылизывала их животы, заставляя Билла морщиться и почему-то много трепаться:
- А знаешь, говорят, что вся жизнь в такие моменты должна пролететь перед глазами. А у меня даже этого не получится, потому как оказалось, что я уже половины не помню… Ну хорошо – не половины, но какой-то до обидного важной части, похоже, не хватает… - Билл дышал ртом, шумно вдыхая и выдыхая воздух, как их Скотти после того, как нагоняется по полю. Его губы дрожали, мешая говорить, они были уже совсем синие и тонкие. Не думая о том, что брат сейчас что-то энергично рассказывает, Том протянул руку и дотронулся до них пальцами, пытаясь успокоить и согреть. К нему неожиданно пришла настойчивая идея, а что если делать Биллу искусственное дыхание? Все это время. Столько, сколько понадобится. Пока все не закончится, и даже если это никогда не закончится – пусть, только бы снова не видеть, как он захлебывается.
Том наклонился к застывшему в изумлении Биллу и, убрав пальцы, легко прикоснулся губами к его губам, пока только примиряясь сделать то, что задумал.
Билл дернулся, приняв это за поцелуй:
- Ты чего? – удивленно выдохнул он, отстранившись не дальше, чем на миллиметр.
- Я… - Том пожал плечами, чувствуя на своих губах приятное теплое дыхание. Единственное, что было здесь теплым, что казалось настоящим и близким.
- Похоже, я действительно нереально много пропустил, - смущенно улыбнулся Билл, и на этот раз сам потянулся к Тому.
- Стоп, - Том выставил руку вперед, и вышло, что прямо под его ладонью оказалось сердце брата, так отчаянно и быстро долбящееся в грудную клетку, что это чувствовалось даже через усыпанный стразами гольф и тонкую белую куртку.
Обычный Билл – заносчивое, самодостаточное, наглое обидчивое и довольно болтливое существо. Таким его помнил Том, но сейчас он не узнавал в нем ни одной из этих черт – никак не вязались они с этим доверчивым и растерянным взглядом.
Билл быстро облизал губы и приподнял голову, когда вода дошла до подбородка. Наверное, в этот момент нужно было думать о смерти… или о жизни, но однозначно о чем-то высоком и философском, но он мог сосредотачиваться только на том, что произошло секундой назад.
- Дыши как-нибудь, - хрипло попросил Том и, притянув его к себе, действительно поцеловал.




- Меня это беспокоит. Мне это совершенно не нравится, - повторял Хоггард, внимательно глядя в умиротворенное лицо Тома.
- Отчего же? – удивился Коллинз. Согласно показателям с парнем все в порядке.
- Согласно показателям – он перестал сопротивляться.
- Может это не плохо? – с надеждой глядя на их спины, спросил Билл. Но на него не обратили внимания. Он тяжело вздохнул, но вновь лезть с вопросами не стал.
Все это пугало, выматывало, здесь Билл чувствовал себя все более и более ничтожным из-за того, что не мог ничем помочь. Это он нашел Тома первым: переступив через гордость, вернулся в их каюту, увидел его лежащим на полу - и ничего не смог. Это он снова поссорился с ним и не нашел слов, чтоб помириться. Это он постоянно говорит одно, а хочет сказать совершенно другое. Это он думает так, когда хочет думать иначе. Это он запутался в себе и собственных переживаниях, когда другие пытаются разбираться и действовать. Это он сейчас даже не имеет права знать, что с братом.

- Дернулся. Он приходит в себя, - наконец сообщил Хоггард, помогая Тому сесть на кровати. – Ты меня слышишь? Том? Что произошло? Чего ты раньше…
- Не сейчас, - услышал Билл болезненно уставший голос брата. – Я хочу немного подышать воздухом. Один. – На последнем слове Том смотрел прямо Биллу в глаза, так что тот сразу же принял все на свой счет. Неужели еще злится? Главное, даже непонятно из-за чего. Билл вот уже даже точно не помнил, с чего начался их спор.
Поднявшись на ноги Том собирался выйти на палубу, чтоб немного прийти в себя и привести в порядок мысли, но никак не мог перестать смотреть на брата. Что теперь с ними будет? Ему казалось, что он допустил нечто страшное и непоправимое. Как теперь общаться, когда он сделал то… И главное, что этот настоящий Билл даже не догадывается об этом. И пусть! Он не должен! Не должен ничего узнать.

Том так и не понял, было ли это продолжением галлюцинаций, но огромная черная тень, проскользнув в каюту, легла между ними. Словно глубокая пропасть.

первыйнах! *унес читать*

Я в последний раз себя так чувствовала, когда читала "Алису в Стране Чудес". Это комплимент, если что)))
А вообще давно хочу сказать, что пожалуй ты единственный автор, у которого так заметна эволюция в творчестве. Люди как правило пишут или хорошо, или никак, и соответственно маневрируют только в этих рамках. У тебя же прогресс налицо от фика к фику

Спасибо!) Я кидала это с ощущением, что очень сильно напортачила и ничего не прописала так, чтоб это было понятно хотя бы мне самой))). Даже перечитать не смогла, поэтому примерно представляю какое там количество ошибок на сантиметр квадратный и если вопреки всему этому оно читаемо, то это таки здорово. Очень надеюсь вытянуть эту «страну чудес», а то я сама в ней здорово заблудилась

ну вот, только у меня промелькнула мысля, что щас сюжет поменяется коренным образом, а тут опять какая-то пропасть
представляю, какие у Тома щас когнитивные диссонансы в голове

У тебя же прогресс налицо от фика к фику
полностью поддерживаю в этом вопросе

почему ты никогда не поднимаешь пост с фиком?

Спасибо)
Я сама не слишком рада такому их отношению друг к другу т.к я всегда очень быстро и сильно устаю от того, что пишу и хочу скорее освободиться. Но пока этого требовал сюжет - кульминации какой-нить между ними и вообще...)

почему ты никогда не поднимаешь пост с фиком?
Чтоб в глаза не сильно бросался)) Я специально его под кат прятала. Текст сейчас только пытается родиться, он сырой, с чудесами грамматики и все такое - я понимаю, как все это может портить впечатление о нем, но все равно сильно благодарна тем, кто решил читать его таким - так я не одна)) Как только он будет закончен и красиво причесан, я отпущу его на форум, залью на файлообменник и дам здесь ссылку. Вот)) А пока ему стыдно и страшно привлекать к себе внимание, которое он может и не оправдать.

Кусочек небольшой, но какой-то сильно тяжелый для меня вышел. Я пыталась написать иначе, а оно все равно выходит так. В общем, вроде как близится мочилово, мда(( Я обещала попробовать больше раскрыть Тома, но это оказалось толком сделать нельзя: он закрылся ото всех и от автора пока тоже.
В общем, черт знает что начинается)

***


С высоты мостика судно напоминало маленький железный город – сейчас Билл настойчиво думал об этом, стараясь ухватиться за мысль и развить ее до тех философских высот, когда рассуждение текло бы само по себе, и никак не касалось реальности, не возвращало к пониманию того, что происходит в действительности. А ведь происходило только то, чего и следовало ожидать: Том в очередной раз мокнул в ощущение ненужности. Билл бросил дом, работу… Бросил все только потому, что брат сказал - так надо. А теперь оказывается, что вроде, как и не надо совсем. Может у Тома патологическая зависимость от игры в прятки? И когда прятаться в большом городе надоело, он решил сузить расстояние до девятисот метров? До игрушечного железного города… Но, так или иначе – Том снова избегал пересекаться. Бросался в стороны, как от прокаженного, так, как, собственно, и делал практически всю сознательную жизнь.
- Но не об этом, не об этом нужно думать, – злился на себя Билл. Нужно сосредоточиться на маленьком железном городе, блестящем в оранжевых лучах заката.
Якорь был уже спущен, и теперь «Мария С. Мериан» соединялась с дном стальным четырехкилометровым тросом. Где-то под ними лежал «Титаник», спуск к которому планировался на рассвете. А сегодня все были заняты, кипишились, дергались, толкались, говорили, спорили и, наконец, до чего-то договаривались… Билл снова оказался лишним, и на этот раз даже без Наташи. Это жизнь Тома, не твоя, - об этом здесь кричал каждый предмет на судне, само судно, об этом шептал океан. Нужно быть глухим и слепым, что не замечать. И чаще всего у Билла получалось именно таким.
- Привет, - на автомате бросил поднявшийся на мостик Густав. – Что делаешь?
Билл криво усмехнулся, понимая, что на самом деле уже так давно ничего по-настоящему не делает. Никакого плана, никаких движений по направлению к чему-то, только бешенная карусель оголенных эмоций.
- Что? – Не поняв его молчания, Густав принял все на свой счет. – Ты на мой комбинезон смотришь? Так он легкий такой, потому что у нас внизу движок греет… Я имею в виду «внизу» это в машинном отделении, - неуверенно добавил он, так и не уловив ни грамма понимания в глазах собеседника.
- Ага, - Билл тряхнул головой, пытаясь освободиться и от мыслей о «миниатюрном железном городе» и, конечно, о Томе, но следующим, что он спросил, все равно стало: - Ты Тома не видел?
- Видел, - коротко кивнул Густав, - он у нас. Наташа твоя ему на уши села… Прикольная, кстати, тетка и сынишка у нее весь правильный такой. – Густав широко зевнул и, достав из кармана наушники, завозился, распутывая проводки, сосредоточенно и довольно ловко, так, что перебрасывание тонких черных шнурков в больших ладонях, казалось чем-то сродни чуду.
- И Том действительно сейчас общается с Наташей? – нахмурился Билл, не понимая, отчего же это его совсем не радует, ведь он же хотел, чтоб у них появились общие друзья.
- Наташа с ним общается, а не он с ней, - заговорщицки улыбнулся Густав.
- А-а, ну… Да, она умеет иногда играть в одни ворота, - он постарался улыбнуться в ответ. – Но не знаю, меня вот Том все равно не слушает, даже так.
- Да забей ты на него, - слова Густава прозвучали так простодушно и одновременно мудро, что Билл даже дернулся от ощущения, будто его только что осенило, а «забить» является легкой и действенной панацеей. – Заморачиваться по поводу его поведения – дело гиблое, - поучительно продолжил он, к тому времени уже разобравшись с проводками наушников. – Том из тех темных лошадок, каких все равно черта с два поймешь, что там у них на уме. – Густав снова зевнул: - Да что ты… Блин, - уже чуть менее красноречиво он выразил недовольство напавшей сонливостью.
- А я «Титаник» на сонаре видел, - вдруг вспомнил Билл. Так странно: вслух говорить о Томе не хотелось (по многим причинам, одна из которых – опасность сболтнуть что-то лишнее) хотя думал он о нем постоянно.
- И как он тебе?
- Кто? – рассеяно переспросил Билл и тут же смутился своему нелепому предположению, что спрашивали о Томе.
- Ну, «Титаник» как?
- Да так… нечеткий розовый треугольник на кислотно-зеленом. С точки зрения цветовой гаммы несколько…
- А ты смешной, - перебил его Густав одобрительным хмыком. – Приходи к нам? Чего не спускаешься?
- Да я… Да Том наверняка ведь специально ушел, чтоб со мной лишний раз не пересекаться.
- Забей на него, - еще раз предложил Густав и дружески похлопал по спине.
Утешает, – подумал Билл, - это же как, должно быть я жалко стал выглядеть.
- Слушай, я пойду, а то холодно так стоять и вон еще Адам идет, - Густав кивнул в сторону темноволосого парня, который стоял на палубе и, задрав голову, смотрел на них.
- А что Адам? - устало вздохнул Билл. За бесконечно долгие пару дней его уже порядком успело достать это имя.
- Ну, Наташа говорит…
- Наташа слишком много говорит.
- Тем ни менее он идет сюда, - пожал плечами Густав и, открыв дверь, поспешил скрыться в рубке.
- Тоже мне, - в пустоту бросил Билл, обернувшись.
На показ вальяжно облокотившись о поручни, он уже продумывал всю ту гадость, которую можно было бы сказать, чтоб это преследование прекратилось и даже Наташа, наконец, уже замолчала.
- Привет, - бойко поздоровался и стал рядом, что-то настраивая в своем фотоаппарате.
- Н-ну? – сухо поинтересовался Билл, покосившись в его сторону. – Ты что-то хотел или действительно больше встать негде?
- Я хотел предложить небольшую фотосессию. Закат очень красивый и…
- Зачем мне это? – фыркнул Билл.
- Ты адрес почты оставь, и я бы тебе потом скинул фото. Должно очень хорошо выйти. Говорю же, закат красивый, и ты красивый.
- Не надо! – резко предупредил Билл и, забыв, что собирался нахамить куда более серьезно, отошел в сторону, бросил последний взгляд на океан и после спустился в каюту.

Нет, ну что за глупость? Красивый… Этого не может быть. Потому что Том так не считает. То есть вот просто, например - Том так не считает.
Так или иначе, он никогда не скажет…


- Ты красивый, Билл. Какой же ты у меня красивый, - задушено шептал Том, водя пальцами по волосам, щекам, шее младшего.
- Но как же… Ты же всегда говорил обратное, - Билл смущенно смотрел на ключицы брата, словно никак не мог набраться храбрости поднять голову и заглянуть в глаза.
- Раньше ты меня злил. Понимаешь? Это было невозможно: твои слова, твое поведение, твои постоянные мужчины. Все это давило на меня. Здесь по-другому, - Том обвел быстрым взглядом каюту «Титаника». – И ты другой… Так странно, что ты запомнил то, что было в прошлый раз.
- Разве я смог бы забыть? – Билл, наконец, поднял глаза, и Том поразился той безграничной покорности, которая в них застыла, четко и ясно, как отражение неба в тихом озере. – Том… Ты должен приходить ко мне чаще. Ты нужен здесь.
- Но разве я могу выбирать, когда приходить? – безнадежно прошептал Том, уткнувшись лбом в тонкую шею брата, слишком хрупкую, как и весь он.
- Сможешь. Мы поможем тебе…
- Кто «мы»? – напрягся Том.
- Чшш, - Билл положил ладонь брату на затылок, возвращая его голову себе на плечо. – Мы… Том, это не важно, но ты больше не один. Здесь ты не один.
- Но это неправда: этой реальности даже нет.
- Реальность это то, во что ты веришь, - Билл зарылся пальцами в волосы Тома и умиротворенно прикрыл глаза. – Тебе же понравилось быть со мной.
- Зачем ты спрашиваешь? - немного помолчав, спросил Том.
- Я не спрашиваю - я говорю, - самоуверенные слова странно контрастировали со смущенной улыбкой. – Вспомни все истерики, которые я закатывал тебе там. Разве так можно общаться? Разве я считался с тобой, ценил то, что ты делаешь?
- Не знаю, но в последнее время все стало как-то… - Том хотел сказать «лучше», но Билл нашелся первым:
- Ты только вспомни наш последний разговор там – сплошные претензии друг к другу. А здесь все по-другому. Ты должен спасти нас.
- «Нас»? – еще раз переспросил Том.
В ответ Билл просто кивнул.

- Да ты в своем уме… мальчишка?! – Хоггард встал оперевшись руками о стол и, не сдержавшись, в сердцах стукнул по нему кулаком.
- Не надо-не надо, - испуганно забормотала Миссис Уайт – штатный психолог. Она поднялась следом за ним и, нервно выворачивая пальцы в какие-то невозможные фигуры, зашептала профессору на ухо свои предостережения, которые в заинтересовано притихшем конференц-зале все равно было слышно вопреки конспирации:
- Том и без того закрылся сильнее прежнего, а на крик всегда включаются защитные реакции. Вы должны расположить его к себе…
- Я никого располагать не буду, - зашипел ей в ответ Хоггард. – Я даже временем не располагаю. Что за детские игры в «не скажу»!
- Я уже говорил, что во сне сейчас не происходит ничего такого, что стоило бы вашего внимания, - раздраженно повторил Том.
Хоггард поджал губы и отвел взгляд в сторону, стараясь успокоиться. Слишком далеко были времена молодости, когда повторять приходилось дважды, чтобы быть услышанным.
С этого идиотского собрания Тому хотелось бежать. Оно высасывало все те жалкие остатки сил, которые были оставлены скупыми бессонными месяцами. Каждый здесь сидящий человек казался врагом. Что они могут понять? Да разве они могут понять?! Это же личное, оно никого не касается, никому не мешает. Это же…Только бы Билл не узнал. Вот только бы… Или лучше… Честнее? Нет-нет. Нет!
-Ты в порядке? Чего головой трясешь?
Том поднял глаза, красные из-за полопавшихся сосудов, и рассеянно посмотрел на миссис Уайт:
- Я…не знаю. Правда, не знаю.
- Я верю тебе, Том. Конечно же, мы все здесь верим тебе, - привычно заверила психолог. Она была осторожна, словно хищник перед нападением. – Но ты не должен растить в себе страх, из-за него все те образы, которые возникают в твоей голове, видятся как сквозь увеличивающую линзу. Страхом ты растишь своих монстров, даешь им силу и жизнь.
- Мне нужно отдохнуть, - пряча лицо в ладонях, попросил Том.
- Сейчас это невозможно, - сухо отрезал Хоггард, но миссис Уайт и Биллу, к собственной глупости, все же удалось его переубедить. Одно разочарование следовало за другим: спуск к «Титанику» ничего не дал, приборы не уловили не малейшей активности, Том таял на глазах. Артур понимал, что проигрывает, он добился всего, что только было возможно, нашел технику, отобрал нужных людей, посвятил жизнь этому явлению, но по-прежнему остался все таким же беспомощным. Он понимал, что проигрывает, и это понимание граничило с трансом, когда руки опускаются раньше, чем следовало бы. Вероятно, где-то была допущена ошибка, какая-то важная деталь скинута с весов. Хоггард прижал указательный палец к губам, будто призывая к тишине, но этот жест просто помогал сосредоточиться ему самому.
- Профессор? – позвал Билл, порываясь выйти следом за братом.
- Сиди, - дернул головой Артур.
- Билл? - удивился Том, когда, выйдя в коридор, увидел идущего к нему брата. – Ты же оставался…
- Я здесь, - улыбнувшись, Билл протянул руку, и Том увидел стекающие с нее капли воды.
- Почему ты снова мокрый? – спросив, он неосознанно сделал шаг назад и уперся спиной в переборку узкого коридора.
- Ты знаешь, почему. И еще ты знаешь, что нужен мне. Я всегда об этом говорил, разве нет? – Билл сделал шаг вперед и крепко прижался к груди Тома, отчего тот почувствовал, как его насквозь прожгло холодом, но, вопреки проснувшемуся животному страху и брезгливости, не отстранился, а безвольно обнял в ответ:
- Тебя нужно согреть… Пошли? Пошли в нашу каюту.

Это все было неправильно хотя бы потому, что Билл не может вести себя так: не может ластиться, как уличный котенок, скучающий по человеческим рукам, не может быть таким покорным, не может всерьез нуждаться в ком-то. Он же ершистый, заносчивый. Он… Это не он! – Внезапное осознание пугает, радует, разочаровывает, и все так одновременно, как, наверное, бывает только у сумасшедших.
Тем временем, сидящий рядом Билл холодными губами скользит по шее, спускается к соску, заставляя его затвердеть, и вовсе не от возбуждения.
- Ты нужен мне, - шепчет Билл.
А Том в ответ может только смеяться, глядя, как от этой тряски вся каюта ходит ходуном.


Качели начались ближе к утру. Поднявшийся десятибалльный шторм бросал «Марию С. Мериан» из стороны в сторону. Накатывающие волны вылизывали палубу, в броске сливаясь с небом, словно намеривались затопить его, и каждая новая неудача только больше их раззадоривала. Те, кто был непривычен к качкам, за целый день так и не нашли в себе силы выйти из каюты.
- Тебе Наташа просила передать. Вот... - Том поставил тарелку с толченой картошкой на край письменного стола и тут же отошел в сторону, будто та могла взорваться и как-то ему навредить.
- Отлично, можешь сразу смывать в унитаз. В моем желудке все равно ничего надолго не задержится. Незачем ей еще и этот крюк делать, - хрипло отозвался из ванной комнаты Билл.
Том нахмурился и дернул на себя ручку двери:
Билл сидел на полу, глаза были закрыты, а голова безвольно мотылялась по стене, следуя движению волн.
- Ты таблетки пил? – немного помедлив, спросил Том.
- Угу, но их я тоже сразу как-то выблевал, - Билл усмехнулся и, не открывая глаз, еще раз для убедительности вытер губы рукавом тонкого черного свитера.
- Ты не драматизируй лишнего. Я первый свой рейс на плоскодонке плавал, качало так, что меня не на секунду не прекращало мутить. Но ничего, ходил же как-то, работал.
- Герой останется героем, - мрачно прокомментировал Билл.
- Лучше бы ты лег тогда…
- Ну конечно, можно подумать, ты жаждешь убирать после меня каюту. Корона-то ведь упадет.
Том тяжело вздохнул, стараясь успокоиться:
- Ты совсем не такой…
- Ох, да знаю я, знаю, - Билл открыл глаза и выразительно посмотрел вверх. – Я уже давно подметил, что не соответствую ни твоим, ни родительским идеалам.
- Не такой, как во сне, - медленно закончил Том.
Билл открыл рот, чтобы ответить, но замер. Удивление сменилось глупой улыбкой и, не выдержав, он на пару секунд спрятал лицо в ладонях, пытаясь успокоиться.
- В этих твоих кошмарах есть я? Да?!
Это было ненормально, по меньшей мере, глупо, но Билл все равно радовался, что есть в какой-то части жизни брата. Качающийся пол, стены, потолок – на какой-то момент все это потеряло значение.
-Ты есть, - сухо ответил Том, готовясь защищать свою страшную тайну до самого конца, но желание свалить с плеч хоть слабую часть этой ответственности и этого безумия было слишком велико.
- И-и? - Билл занервничал, пытаясь придумать нужную постановку вопроса, чтоб не отпугнуть. Ведь это было сказано только ему и еще никто об этом не знает.
- И ты не должен никому об этом рассказывать.
- Да, только…
- Я серьезно. Это не касается Хоггарда, и если он об этом узнает, начнет докапываться, то… Я больше не знаю тебя.
Билл дернулся, как от удара, и тошнота снова подступила к горлу.
- Ты и так никогда меня не знал толком.
Том тут же ощетинился, привычно собираясь ответить очередную гадость, но почувствовал, как по спине легко прошлась знакомая холодная рука.
- Меня уже зовут. Я понял, что нужно сделать: я спущусь к «Титанику» и сорву решетку. И все. Это решит все проблемы.
- То-ом? – слабо позвал Билл. Его трясло. – Что ты такое говоришь? Кто тебя зовет?
- Ты. Это ты, - обернувшись, Том улыбнулся. – Я скоро помогу вам. Я понял как, - прошептал он ослабевшим голосом.
Билл видел, как брат с безумной улыбкой медленно съезжал по стене. А сам он не мог ничего. Снова не мог! Добравшись к Тому на четвереньках, Билл судорожно прижал его к себе и затрясся в беззвучном рыдании. Нужно было кого-то позвать, но у него не было сил даже на это. Нужно было бы рассказать об услышанном, но что если Том действительно не простит такого предательства?
Билл судорожно вздохнул и возненавидел себя еще больше, когда вместе с этим вздохом вырвался всхлип. Слабый, беспомощный, какой простителен в одиннадцать лет, но никак не в двадцать один. Он бы даже сбежал, но когда ты живешь в «маленьком железном городе», это едва ли возможно.

Бин, мне страшно... Эта глава действительно получилась тяжелая, даже мрачная.
Том, который никак не может разобраться в себе. Билл... Ну до чего же мне его жалко.
Он у тебя получился таким милым и трогательным, я прям не могу. Даже на слезу тянет!
С нетерпением жду продолжения, потому как я сейчас нахожусь под сильным впечатлением.

Ngetal, спасибо большое!))
У меня от этого куска голова гудит, как казан, по которому молотком ударили

Бин мне кажется отлично все выходит! Читаю и как будто смотрю интереснейший фильм Сюжет, такие выверенные персонажи, все на 5+
Насчет этого куска. опять же мое впечатление, что все получается очень логично и последовательно. Том никак бы по-другому не смог бы разобраться в себе, понять свои истинные желания, настолько он закрыт! Билл, он уже вроде скоро поймет всю неизбежность своего выбора и пока его жалко, конечно, но очень надеюсь, что в итоге он будет доволен

Regi_v_nochi,Спасибо большое, что понимаешь)) Ты опровергла практически все мои страхи, касающиеся фичка)

Бин гони все страхи прочь и продолжай! очень жду

Я чуть исправила окончание прошлого куска, убрала один маленький сюжетный ляп в начале третьей части. В общем, что я могу сказать? Простите меня, пожалуйста, мои невольные жертвы, моего невольного творческого процесса
Пы.сы: не злитесь сейчас на Тома – у него есть справка))
И на мои опечатки – действительно сильно болят глаза – иду по приборам)

***


С точки зрения Наташи, все могло бы происходить куда более оживленно. Во всяком случае, не так она представляла себе экспедицию, ведь даже само это понятие подразумевало открытия, ну, и хоть какие-нибудь приключения, но ничего такого поблизости пока не наблюдалось. Все ушли в себя и массово поддались унынию… Конечно, она допускала существование чего-то такого, о чем она могла не знать. Но вероятность этого была шуточно мала, иначе Билл бы непременно поделился – друг он или как? Но Билл, похоже, был занят странной игрой в прятки, которую затеяли они с братом: только вначале прятался Том, скрываясь от Билла по всем углам и стараясь избегать, но в последние два дня все перевернулось – теперь прятался Билл, а Том наоборот вышел на свет, окрыленный идеей спуска к «Титанику». Наверное, так настала его очередь «водить». Но в итоге, и что главное – Наташа была предоставлена сама себе, а такое она не любила. Это напоминало период долгих мытарств в незнакомой стране, наступивших сразу за тем, как в один самый обычный вечер она собрала вещи, взяла ребенка за руку и вышла в ночь. Не самый умный поступок, учитывая, что весомых предпосылок для этого особо не было: муж не бил, не изменял. Он был… Никаким. Но вдруг именно от этого осознания стало душно, тесно, некомфортно и попросту страшно продолжать жить дальше. Хотелось двигаться, хотелось больше перемен, и она получила их сполна. Тут можно было бы отчаяться, но главным правилом Наташи было ни о чем никогда не жалеть. Оставался Коди – умный спокойный мальчик, весь в отца и полная ее противоположность.
Сейчас он помогал внизу, вернее делал вид, что помогает оттягивать страховку при спуске глубоководного аппарата.

- Я ревную.
- Что? – с улыбкой переспросила Наташа.
- Ревную, - спокойно повторил Георг и закурил, прикрывая ладонью от ветра зажигалку. – Я уж перед твоим мальцом и так и сяк, будущее в судовождении ему пророчил, байки разные рассказывал, а он все равно от Густава не отлипает. Вот любят же его дети, хотя он их вроде как не особо жалует.
- Ну, - Наташа тихо вздохнула и, собрав в пучок волосы, запихнула их за ворот куртки, чтоб не спутывались на ветру. – Коди… Он… - Хотелось сказать странный? Непонятный? Но ведь хорошие матери так не говорят.
- Просто я по своим спиногрызам скучаю, - поспешно объяснил Георг. По полгода бывает не вижу. Не хочу от них так надолго уходить. Если бы не Том, то отправил бы я все эти плавания к чертям и согласился на минимальную ставку в порту, а так он все тянет, договаривается за меня…
- Я немного волнуюсь за него.
- За Тома? Ты поэтому такая… грустная? – Слово «спокойная» пришлось проглотить, хотя в его понимании характера Наташи это понятие куда более очерчивало всю масштабность заявленной проблемы.
- А вдруг с ними что-то случится там, на глубине? Мы даже не сможем помочь.
- Он сами себе помогут: если сбросить батарею, то аппарат просто всплывет. Хотя по технике безопасности лучше, когда их два, но тут дело упирается в бабки. А вообще, я думал, что ты о другом, - Георг поджал губы, а затем слегка нервно улыбнулся. – Я думал, ты об этих томовских ужастиках.
- То просто сны, а это ведь реальность, - задумчиво сказала Наташа, глядя, как к спущенному на воду аппарату подплывает моторная лодка с Томом, Хоггардом и механиком, который должен был все еще раз перепроверить непосредственно перед спуском.
- Странной какой-то эта реальность получается, - уклончиво ответил Георг. Затушив сигарету в банке из-под консервы с вылинявшей этикеткой, за проволоку привязанную к поручню, он поспешил вернуться на вахту.


***

Спуск длился один час и пятнадцать минут – именно эти цифры высвечивал электронный таймер на панели. Толстенные блюдца иллюминаторов выхватывали клочки темноты, в которых тонул свет прожекторов аппарата. Против их миниатюрной, словно игрушечной, субмарины, были направлены тонны давления от изменения которого, с каждой преодолеваемой милей, железо приглушенно гудело, словно живое.
Из-за того, как сдавливало голову, Тому казалось, что он ощущает все это на себе. Но в последние дни такое чувство было не новым, что-то словно сжимало, связывало руки и лишало воли. Все мысли были инородными, такими, к которым вроде бы нужно еще привыкнуть, но ведь это ты, именно ты так думаешь, а не кто-то за тебя.
Раздражители стояли на максимуме. Особенно здесь, в маленькой консервной банке, когда сидишь согнувшись, второй час рассматривая ромбики на собственных носках, особенно когда Хоггард тянется за колбой, чтоб отлить буквально у тебя на голове… И где-то в этот момент начинает казаться, что жидкости вокруг становится уж как-то чересчур много.
Том героически проглотил все свои замечания: все-таки пожилой человек и мочевой пузырь уже не так держит, но все же… Все же он успел подловить себя на мысли, что старик раздражает, что он уже выполнил свою функцию – нашел для них «Марию С. Мериан», а дальше только мешает. Хотя что там говорить? Они все мешают. Потому что подозревают в какой-то болезни, лезут с вопросами. А ведь все так просто – Том теперь начал понимать, но им это, похоже, не дано.

- Уже близко, - подал голос Дерек, мельком взглянув на сонар. Его спокойствию можно было только позавидовать: он в шестой раз спускал этот аппарат на дно и за это время вполне освоился. Весь тот час, который показался Артуру и Тому испытанием, он преспокойно читал тонкую книжку в мягком переплете, пока от него не требовалось никаких действий, и лишь изредка переговаривался с базой.
Том еще раз внимательно всмотрелся в иллюминатор в надежде разобрать хоть что-то, но первые секунды непривыкшие глаза распознавали только мутную толщу воды, он моргнул, придвинулся ближе и потрясенно выдохнул, когда заметил, что свет их прожекторов больше не уходит в никуда, а высвечивает дно Атлантического океана.
- Морская звезда, - неожиданно для себя вслух прокомментировал Том, когда увидел, как от их аппарата с достоинством перебирая щупальцами, удирает это существо. О своих словах он тут же пожалел, когда над плечом склонилась голова Хоггарда:
- Это офиура, Том, - дотошно поправил старик. – Мы в прошлый раз с Роуз… то есть Джессикой спускались, так тоже его встретили.
Дерек понимающе усмехнулся, услышав, как в сотый раз было перепутано имя микробиолога, затем осторожно, стараясь никого не ударить локтем, размял плечи и перевел управление на себя.
От предвкушения Тома начал бить озноб и мелко задрожали руки, как у пьяницы, как у серьезно зависимого. Боже, неужели он сейчас увидит его, получит себе, для себя… Еще десять минут назад ему было неловко и страшно, в отличие от Дерека, который словно на лифте спускался, или в метро ехал – такое ровное у него было лицо. А теперь, если бы последние инстинкты самосохранения отказали, то Том, пожалуй, все-таки открыл бы люк и побежал, по-бе-жал по дну. И было бы плевать, что давление разорвет его и других в клочья за какую-то тысячную долю секунды. Но… Чертов Хоггард не спускасл своего липкого внимательного взгляда. Том нервным жестом вытер испарину со лба и коротко улыбнувшись, скорее себе, чем другим, сказал:
- Еще немного.
- Ты как? – Хоггард изучающее прищурился.
- Ну… Душно, - Том показательно оттянул ворот свитера, понимая, что ответ «нормально», скорее всего, окажется не принят.
- Да вроде нет. Нет? Дерек, что у нас с кислородом?
- Двадцать, все в порядке.
- Тогда ладно, сейчас, как и планировалось, нужно постараться подобраться к решетке рядом с отсеком N2.
Том поспешно кивнул, забыв про всю свою ненависть, и лишь отчаянно повторял про себя заветное «сейчас-сейчас».

Артур был очень удивлен в позапрошлый вечер, когда Том пришел просить о спуске – до этого он остерегался затонувшего лайнера и совершенно не поддерживал идею выходить к нему в океан. А теперь вот намерялся срывать решетку в третьем классе, к которой так просто не подступишься даже электронным роботом. Сбить, ее, конечно не проблема, все проржавело настолько, что достаточно только неаккуратно дотронуться… Только зацепить что-то несущее и «Титаник» сложится, как карточный домик, окончательно прижавшись к дну и забрав с собой еще три человеческих жизни, находящиеся в исследовательском аппарате. Но отказать в этой авантюре Артур не мог, пусть это вандализм, еще и самоубийственный вандализм, но Том уходил глубоко в себя, и его уверенность в правильном решении была последним шансом на успех. В тот же день на совете Хоггард развернул схему лайнера и сформулировал план действий.
Том был сам на себя не похож, а уж тем более не был похож на человека, который готов ждать.

Борт Титаника, наконец, начал проступать из темноты. Огромный, словно стена, словно кто-то построил многоэтажный дом, в столь непригодном для жилья районе. Этому мрачному гиганту не было здесь места. Похоже, океан считал точно так же, скорее пытаясь его разрушить и вернуть земле. У лайнера не было шансов с самого начала, если посмотреть назад, в историю, то, даже выходя из порта, «Титаник» поднял волну, которая сорвала со швартовки другое судно и понесла прямо на него. Все обошлось, но чувствовалась война, которую что-то свыше объявило этому роскошному красавцу. Люди создали его, люди возомнили его всесильным, но глупые, неужели они надеялись, что смогут контролировать бога морей, ведь именно с ним так часто сравнивали «Титаник».

Аппарат медленно скользил вдоль поваленной мачты к сметенному стеклянному куполу над главной лестницей. От былого великолепия остались только намеки. Лестница провалилась, образов огромный черный колодец, позволяющий беспрепятственно проникнуть внутрь, откуда «Титаник» напоминал заброшенный улей с сотнями запутанных ходов.
- Раз, - вслух сказал Хоггард, начиная отсчитывать. – Два, палуба C… то есть три, четвертая, пятая, сейчас будет Е и-и… Да, вот сейчас стоп! – почти воскликнул профессор, когда Дерек зафиксировал аппарат над горой обломков.
Хоггард тяжело вздохнул и снова посмотрел на электронную схему лайнера. Мало того, что им предстояло зайти так далеко, как мало кто из исследователей решался, так, по настоянию Тома, требовалось ломать решетку чужого кладбища. В этот момент Артуру отчего-то страшно захотелось на поверхность, увидеть светлое небо еще хотя бы раз, хотя бы одним глазком. Том наоборот возбужденно ерзал, желая остаться здесь навсегда, тут его место и сейчас это чувствовалось отчетливо, как никогда. Только как это сделать? Знает ли Смит, что он уже на месте, или, может, стоило предупредить? Сердце стучало, как безумное и оставалось только радоваться, что у проклятого Хоггарда в эту секунду есть и другие дела, кроме как вечно в чем-то подозревать.
Аппарат проник в холл третьего класса. Дальше прохода не было: только два узких коридора, вид которых напоминали грубо вытесанные ходы пещер.
- Выпускать робота? – коротко спросил Дерек, положив руку на джойстик.
Хоггард кивнул:
- Только осторожно, чтоб волокно не повредить, ему тут будет, где запутаться.
- Знаю, не в первый же раз, - добродушно хмыкнул парень. – Таак… Вывожу картинку на экран и… поехали!

Том старался следить за процессом, но не мог - все его силы уходили на то, чтоб контролировать самого себя. Он смотрел на снимаемые роботом кадры и понимал, что ему больно: еще сегодня он видел «Титаник» совсем иным. А это что? Какая-то глупая насмешка?! То, что происходило на экране, напоминало компьютерную игру. Очень дорогую постапокалиптическую компьютерную игру. Лайнер давно перестал быть творением рук одного лишь человека, внутри было видно, как хорошо над ним потрудилась еще и природа, сделав пригодным для жилья немногочисленных видов рыб.
- Что это такое? - словно выйдя из транса, спросил Том, когда на экране, прямо над роботом медленно пролетело белое клубящееся облако.
- Призрак в одеяле, - усмехнулся Дерек.
Хоггард поморщился, понимая, что это камень в его огород: среди ученых людей двадцать первого века не так просто найти поклонников теории паранормальных явлений.
- Это бактерии Том, студенистые облачка, как объясняла…
- Джессика, - поспешно продолжил Дерек, пока в очередной раз не пришлось услышать имя «Роуз».
- Ох, а ты лучше следи за роботом, - беззлобно буркнул Артур.
- Так сейчас будет все уже. Вот смотрите, - Дерек указал пальцем на экран, где среди мутной зелени воды уже можно было разобрать препятствие.
У профессора вырвался тяжелый вздох, то ли адресованный человеческой жестокости, то ли безумству их затеи.
- Хорошо… Хорошо, тогда пускай в дело кусачки и будем надеяться, что сталь решетки прогнила настолько, что легко поддастся, а лайнер сохранился достаточно, чтоб не свалиться нам на головы после такого демонтажа.
Том сцепил руки в замок, едва сдерживая в себе нетерпеливые команды «Быстрее!» и «Ну же!». Краем сознания он понимал, что есть в его реакциях что-то нездравое, но эта мысль то тонула, то всплывала, неспокойная, как швыряемая штормом лодка.
- Вначале перекусывай внизу и сразу сдавай назад, чтоб не прижало, - консультировал Хоггард демонстративно не нуждающегося в советах Дерека.
Том поднес похолодевшие руки к лицу, с силой провел ими по подбородку и не заметно для себя сжал собственную шею, от неконтролируемого желания схватится хоть за что-нибудь. Гипнотизируя экран, давя в себе желание отпихнуть Дерека и сделать все самостоятельно, Том с замиранием сердца следил за удалением прутьев решетки.
- Вот дрянь, - только и успел выкрикнуть Дерек, дернувшись назад, когда половина конструкции рухнула, едва не зацепив робота.
- Кровь, - потрясенно выдохнул Том, когда с той стороны экрана все стало ярко-красным.
- Это всего лишь ржавчина, - дрогнувшим голосом объяснил Хоггард. – Подождем, пока уляжется, и возвращаем робота.
Но Том был уверен, что видел именно кровь, как она хлынула из образовавшейся дыры, как морская вода в пробоину трюма. Разве такое можно перепутать с ржавчиной? Нет. Нет! Они снова обманывают. Врут, а значит, что-то скрывают.
Развернуться возможности не было, и едва Дереку удалось вернуть робота, он начал медленно сдавать назад, аккуратно, стараясь ничего не зацепить. Том припал к иллюминатору, с отчаяньем осознавая, что его забирают отсюда, из места, в котором он так нужен. Возле переборки, вдоль которой скользил аппарат, что-то мелькнуло. Том пригляделся, ожидая увидеть очередные студенистые облачка, или как там ту ерунду звали? Но то, что напомнило человеческий силуэт на деле им и оказалось. Его родной брат, тот, который ждал на «Титанике» - он действительно был здесь.
- Билл? – от безысходности позвал Том, удаляющуюся фигуру.
- Там нет ничего, - Хоггард тут же закрыл своей гадкой сморщенной рукой весь обзор.
- Есть! Я видел его! Мы освободили их! – он четко выплевывал слова, стараясь хотя бы не кричать.
- Там было зеркало, тебе могло показаться, - постарался вразумить его Дерек.
Но профессор только мотнул головой:
- Сейчас бесполезно говорить. Его нужно забирать отсюда.

***

- Они не понимают меня, - пожаловался Том, уткнувшись носом в колени сидящего рядом младшего брата. Вода уже начала быстро просачиваться под дверью и картина в который раз повторялась. Кроме одной детали: другим пассажирам третьего класса удалось выйти, а Билл снова остался. Что-то держало его здесь взаперти, и это была не решетка, и даже не стюард. Том поднял голову и снова озвучил свой вопрос:
- Почему ты не можешь выйти?
-Потому что ты меня не выпускаешь, - Билл повторил заученную, ничего не объясняющую фразу.
- Как? Почему?!
- Я уже сказал, Том. Не надо, не ищи легких и быстрых ответов - они погубят тебя.
Том рассмеялся:
- Что за ерунду ты несешь, Билли? – Он привычно взял в ладони лицо брата, но обжегся холодом, словно прижался ко льду. – У тебя лицо холодное… И синее. Билл? Совсем синее, как маска.
- Это нормально, когда ты долго находишься на «Титанике».
- Да, наверное, - Том замолчал, вспоминая их первую встречу здесь. Только кажется, или Билл действительно немного изменился?
Появилось нехорошее предчувствие, что это не лайнер, а именно ты сейчас несешься на лед.
- Мне кажется…
- Тсс, - Билл прижал палец к губам брата. – Все будет хорошо. Так, как и должно было быть. Ты только приходи ко мне, раз хочешь быть рядом.
- Я прихожу, но сон все равно каждый раз заканчивается.
- А ты сделай так, чтоб тебя уже не разбудили. Приди к нам с другой стороны. Ты же знаешь, как это сделать.

Не сказать, что после этого разговора у Тома в голове появился план, сформулировать что-либо и четко очертить он был не в состоянии. То, что завертелось в его сознании было скорее похоже на жажду действий, сродни паники, когда способен на любые шаги. Предыдущая спасительная идея провалилась с треском: спаслись совсем не те люди. Да плевать на них! Том ведь хотел вытащить брата. Не получилось, а значит, осталось только спуститься самому.
Удобнее всего было бы перебраться за борт с кормы – так как она была значительно ниже по уровню. Пройти незамеченным было легко: в четыре часа утра даже дежурные слабо хранили бдительность. Том уже подумал, что на этом все и закончится, когда услышал, как его окликнули.
За спиной стоял Билл, но не тот, которому нужна помощь. Другой. Он был в тонкой футболке и ежился от холода. Слабак. Разве он знает, как это, когда по-настоящему холодно?
-Ты третий день подряд следишь за мной? – раздраженно прокомментировал Том, подходя ближе.
Билл демонстративно скривился, словно от удара в живот. И тут захотелось действительно врезать.
- Ты что-то задумал, да? – прищурился мелкий.
- Это только мое дело.
- Нет! Том! Нет! Очнись, все эти люди собрались здесь, чтоб помочь. И только «твоих дел» здесь быть не может.
- Вот не надо тут, знаешь ли, - ядовито протянул Том. – Гримерша твоя здесь тоже ради меня? А ты сам-то? Тоже ведь, небось, по какой-то своей причине, так? Хоггард любуется пейзажами, а половина команды, которую он набрал, считает меня психом и даже слушать не собирается. Это что, тоже все ради меня?!
- Ты ничерта не понимаешь и слишком многого требуешь от других!
- Может, - обманчиво спокойно кивнул Том. – Но знаешь, живите, как хотите!
Том развернулся и широким шагом направился к борту: о тишине уже можно было не заботиться – любимый младший братик все как всегда испортил.
- Стой! – Билл подбежал и дернул за плечо, отчего сразу же получил по морде. Том даже не подумал, действуя абсолютно рефлекторно. Но на уровне ощущений это оказалось правильным. Кипящее внутри раздражение многих дней вырвалось на волю. Схватив Билла за грудки, Том прижал его к стенке:
- Хватит мне мешать! Ты постоянно пытаешься изменить меня под себя, но не выйдет! Потому что я не такой! - один раз, другой, он тряхнул так, чтоб мало не показалось, и уже только потом заметил, что ударил Билла о привинченный в том месте огнетушитель. Прожектор ожил, отреагировав на шум, и Том с ужасом увидел красные мазки на белом железе. Руки дрогнули, и он уже хотел отступить, но Билл не смог самостоятельно устоять на внезапно ослабевших ногах.
Тома буквально оттянули в сторону подоспевшие матросы, он даже не сопротивлялся, находясь в абсолютном шоке. Мир вдруг стал другим и люди вокруг другие и сам он другой.
- Ты в порядке? – Билл почувствовал, как кто-то помахал перед носом ваткой с нашатырем, но тут же оттолкнул чужую руку. Попытался сфокусировать взгляд, но не вышло: перед глазами все троилось и плыло. Он практически наугад указал пальцем в то место, где, по его мнению, был сейчас Том и истерично выкрикнул:
- Сумасшедший! Он постоянно слышит несуществующие голоса. Он… Он опасен!
На глаза навернулись подлые слезы. Было больно, но не из-за раны на голове. Том обещал, что не простит предательства, но это было наверно именно оно. Вот только сам Том не помнил сейчас ни о чем таком. Он всего лишь пытался осознать, что происходит вокруг, но все было настолько сложно и настолько не с ним.

Том был сильно виноват, и сейчас это стало ясно даже ему самому. Когда-то давно, разбираясь в их спорах, Симона априори считала, что неправ Билл. Сейчас Симоны рядом не было.

Бин, очень сложно сейчас не злиться на Тома...
Бедный Билл Такими темпами, Том и его до сумашествия доведет.

Такими темпами, Том и его до сумашествия доведет
уже не должен - уже немного опомнился)

Спасибо)

во дела! как-то вообще беспросветно все
бедный-бедный Билль
я воще чото в расстройстве :СС

как-то вообще беспросветно все
самая темная ночь перед рассветом (с)
Спасибо)

Чем дольше в лес, тем толще партизаны (с)
Ну как же так, Том?!

Ну как же так, Том?!
он как раз ушел исправляться)
Спасибо)

Мир вдруг стал другим и люди вокруг другие и сам он другой.
меня это сильно обнадежило, ага )
ждууу, опять )))

ждууу, опять )))
Ой, спасибо, я как раз сейчас уговаривала себя выйти из ин-нета и идти тварить сие тварение))