Только что позвонил отец.
Спросите, что в этом странного? А не звонил он мне уже больше двух лет. Мы вообще не общаемся. Он живет в другой семье, которой, кажется, совершенно не нравится мое теоретическое существование. Его жена нам какая-то там родственница, в общем, она знала маму и увела его.
Было бы что уводить. Тоже мне – самородок.
Звонит он мне только из командировок и только нетрезвый, еще и во время разговора - за рулем. Я даже не знаю, расстается ли он когда-то со своей машиной. Вот как мне восемь стукнуло, и мы разошлись с ним, с тех пор только на машине его и вижу: он на ней за мной заезжает, и я сижу рядом минут пятнадцать для очистки его совести. А когда я была мелкой, он меня возил в цирк. Теперь я цирк ненавижу.
Немного чувствую себя предателем мамы оттого, что иду с ним хоть на какой-то контакт. Это действительно ни себя не уважать ни ее. Мама злится, но если совсем честно, то я не совсем понимаю при чем в этом случае она.
Знаю одно, чтобы то ни было, но жить с мыслью о том, что собственный ребенок тебя ненавидит я не пожелаю даже ему, идиоту, который на мой ответ «нет, мама не вышла снова замуж» понимающе кивает: «все еще меня любит», а потом добавляет «шучу». Шутит он, как же…
Вот такая у меня наследственность.

Из вчерашнего разговора с бабушкой:

- Наташа?
- угу, - вяло соглашается Наташа, прокручивая туда-сюда вордовский документ с непишущимся текстом, а другой рукой загружая очередную серию «сверхъестественного».
- Я на одиннадцать приду.
- Зачем придешь?
- *молчание*
- Ах да! Блин, точно - День рождения…


Мне очень нравится версия, что человеку в День рождения грустно оттого, что ангел-хранитель улетает с отчетом к Богу. У меня стабильная меланхолия в это время.
Собственно, на мой день ангел, кажется, сьебался на 2 часа раньше.
( т.к. вчера в десять у меня пропал мой любименький тыр-нет)
А я понимаю почему ангел еще тогда свалил : придется так долго отчитываться за все то, что я и он налажали в течение года: стоит вылететь заблаговременно, чтоб хоть к завтрашнему утру вернуться.))

Пятый день на тортах и салатах утомляет. Еще 2 дня продержаться, а там дальше должна нормальная еда пойти, если я еще не разучилась ее есть, а мой организм не отторгает все, что не распознает как «наполеон»
На данному этапе лучшими пожеланиями, наверно будет: дописать «друга», а то угнетает меня он и не дает радоваться слякоти за окном жизни. А лучшим подарком – его прочесть (последнее, наверно, не сейчас, а через недельку, когда он будет таки закончен и вычитан))

раз тыр-нет дали: кажется, ангел вернулся. Не долго его там мариновали)

Я, понимаете ли, встаю сутра пораньше, по жуткому гололеду скольжу учиццо, а там хоп – никто не учиццо – непогода у них.
- Сегодня снова закрыты? – спрашиваю я у бабушки уборщицы, она там все время вокруг ходит и молодежь уму-разуму обучает (но о ней позже)
А та смотрит так лукаво-лукаво:
- А что нет никого?
Я вспоминаю Капитана очевидность, но героически молчу.
- Ну, ты подожди. Они, наверно, опаздывают.
Ага, весь универ разом опаздывает. Вместе с деканатом.
Нас таких невдупленных в холе собралось человек 10 на все ОНУ

А универ тем временем активно симулировал работу. Даже звонок дали в 8:00. Еще одна бабушка, но уже на вахте тоже рассказывала нам о том, что сегодня мы учицца должны.
Это все очень забавно было.
Моя жизнь становится все абсурднее, но что приятно – абсурд – это интересно.

Чертов перерыв в полгода очень таки сказался, вплоть до того, что я вообще забыла все детали. Пришлось перечитывать, а перечитывать себя внимательно я не умею( как это вообще люди читают?), поэтому постоянно приходилось возвращаться и выискивать уже указанные мелочи, чтоб не изменить их случайно на новые. Но теперь он, как я надеюсь, действительно пошел. Мне нравилась та идея, с которой я все это начинала до того, как все запоролось. Сейчас, конечно, тоже не фонтан, у меня есть тищи претензий к тому, как я пишу, но главное что получилось чуток сдвинуться

фото о том, как моя мать не оставляет попыток скормить коту попугая, о том, как моему коту все это до лапочки и (совсем не в тему) немного моих лагерных детей, этих маленьких вдохновителей на мой тюремный романчег

Вступительное слово:
Этот рассказ написан мной одним из первых. Здесь не выкладывала потому, что я на нем училась писать. Тут безумное количество ошибок, которые я сейчас попробовала поубирать, но то, что я сделала, это, конечно, капля в море - очень быстро надоело. Местами много лишнего, речь героев порой не правдоподобна, но это все кому как покажется.

Тем ни менее, «Скрипку гитариста» я люблю по-особенному.
Ей я действительно благодарна за то, что она вышла такой, какой вышла.


АВТОР: Being
НАЗВАНИЕ: Скрипка гитариста
СТАТУС: закончено
ЖАНР: слэш, Romance, Angst.( встречается пов Тома)
РЕЙТИНГ: R
ПЕРСОНАЖИ: Том/Билл, Том/ОМП ( Билл/ОМП, Том/ОЖП )



И нет свободы, нет прощенья,
Мы все рабами рождены,
Мы все на смерть, и на мучения,
И на любовь обречены.

Д. Мережковский «Проклятие любви»





читать дальшеPOV Tom

- Билл, я на репетицию. Вернусь поздно.
Из-за широкой спинки кожаного кресла доносится равнодушное «иди куда хочешь» И только от одной этой короткой фразы, точнее от обреченности сквозившей в ней, я вздрагиваю, во мне просто рвется пружина, которая сдерживала меня весь этот долгий год.
- Не смей так говорить со мной, ты меня понял? – я резко разворачиваю его кресло к себе
Пустые глаза, грязные волосы, собранные в кривой рассыпавшийся хвост, затасканная белая футболка, украшенная многочисленными пятнами от неудачных приемов пищи и неснимаемые черные спортивные штаны… Я практически не узнаю своего брата, и я просто не могу до него достучаться
- Томми, не трать время. Ты, кажется, опаздываешь?
И, Боже, как же мне хочется ударить этого маленького засранца.
- Не говори так со мной, мы не чужие люди мы..
- …просто братья, ты сам по себе, но и я сам по себе – перебивает он меня, а я отчаянно стараюсь спустить и эту фразу на тормозах. Я просто не хочу терять его окончательно.
- Ты очень изменился
Он комично поднимает бровь и выставляет указательный палец вперед, как когда-то на фотосессиях – А так, похож?
Я сглатываю комок в горле и ухожу, бросая тихое «идиот»
Но я совсем так не думаю, просто мне тебя очень не хватает. Я понимаю твою боль, понимаю, что когда врачи сказали, что ты больше не сможешь петь, то в твоем понимании ситуации, они словно запретили тебе жить.
Но я не понимаю, почему ты не можешь воскреснуть хотя бы ради меня.
Но ты не можешь, или не хочешь, а я просто не могу не ненавидеть тебя за это.






Том был измотан до предела, хотя день только начался. И дело совсем не в том, что переделано было горы всего, просто равнодушие брата забирало у него все силы - забирало самого брата.
Он понимал, что если так будет продолжаться, то просто не выдержит, еще не зная как, но Том поклялся себе, что он изменит ситуацию сегодня же. Он уже дошел до той стадии, когда с радостью примешь ненависть, лишь бы не безразличие. Ему нужны были эмоции брата, любые эмоции. Они были необходимы ему как вода путнику, как алкоголику бутылка или пусть даже как наркоману доза. И сегодня же он все это получит или он не Том Каулитц, человек, не знающий ни отказов, ни провалов.
Перед поездкой в студию Тому еще нужно встретится с группой, точнее с тем, что от нее осталось. Когда-то он считал, что это круто, теперь все несколько иначе – это работа.
Эта работа, на которой Том чувствовал себя не в своей тарелке.
Работа, на которой раздражало абсолютно все, а особенно «Он», тот, кто посмел занять законное место его родного брата.
Том ненавидел, когда «Он» начинал петь их с Биллом песни. «Он» со своим дурацким высоким оперным голосом, совсем не таким как у брата – с такой приятной глубокой хрипотцой . Возможно, это было необъективное мнение, но оно было и имело права быть просто хотя бы потому, что когда все и сразу наваливается нужно сделать хоть кого-то ответственным за проблемы, иначе можно сойти с ума..
Новое открытие Токио Отеля покорило многих: Йоста, практически Густава с Георгом и сердца половины армии фанаток Билла, добавив к этому еще и миллионы других.
«Он» удержал Токио Отель на плаву - но Том понимал да и видел, что это всего лишь хорошая работа пиарщиков.
Конечно, фанатки не сразу повелись на эту замену. Вначале они ходили на концерты из любопытства. Тому казалось, что он уже никогда не забудет эту непонятную и непривычную для него почти тишину, словно на похоронах играешь, ни свистов, ни криков, просто стандартные ровные хлопки после каждой песни и гора транспарантов с лицом Билла и этими забитыми надписями в стиле «помним», «любим», «Билл навсегда»…
Навсегда, да? Как же Том ненавидел это слово, он боролся против него всю жизнь, пусть и делал это весьма специфическим образом. Прошел всего лишь год, пусть бесконечный, но год, и «навсегда» у многих закончилось. «Навсегда» Тома часто упрекают в непостоянных связях, но он считал себя я честнее многих: не обещая мир, не обещая себя, не говоря пустых пафосных слов – ты никого не обманешь. Такова его философия.
Нет, он не обвинял девчонок в обмане, просто не любил, когда люди говорят о том, чего не знают, а будущего мы не знаем.

***
Густав и Георг подъехали вместе и теперь дружно о чем-то переговаривались. Тому это было не слишком интересно. С некоторых пор он не влезал в разговоры и совсем не стремился быть душой компании. Прослушав, Том слишком поздно понял, что Георг его о чем-то спросил, переспрашивать не хотелось, и это был первый раз за историю, когда он был рад появлению человека, после которого вся его жизнь пошла под откос. Это был «Он».
- Привет, Себ – равнодушно бросил он подошедшему блондину, вскользь оценивая его очередную новую машину.
Что-что, а впечатление производить Себастьян умел. Вот и сейчас вырядился словно на обложку спортивного мужского журнала: светлые обтягивающие джинсы, которые невольно заставляют задуматься, а не давит ли ему на так очевидно выделенный холм на ширинке, полупрозрачная черная рубашка, застегнутая только на две нижних пуговицы и завершал картину развивающийся шлейф слегка волнистых белокурых волос за его спиной.
Глядя на него, Том все время сравнивает его с братом, хотя они совершенно разные. Себастьян казался ему слишком приземленным, реальным, а Билл каким-то неземным, недосягаемым, словно мираж, и дело было совсем не в сценическом образе брата, даже дома в грязной растянутой футболке и выгоревшими волосами он виделся ему только таким.
- Ну что ребята, вы готовы к покорению еще пары миллиардов сердец? – Весело спросил Себастьян, сам же при этом хохотнув над своей шуткой.
Том вслушался в идеальный звон его голоса и поморщился, его раздражал этот дурацкий правильный смех, правильная внешность, правильная манера держаться и говорить. Он просто не мог поверить, что люди могут быть настолько идеальны. Том уже давно и безуспешно искал недостатки в этом человеке, он не верил в существование идеальных людей, и совершенно не считал возможным дать шанс именно Себу пошатнуть его уже устоявшуюся теорию.

* * *

Том резко открыл дверь в комнату брата. Тот спал. Но это совсем не тот сон, который Том собирался как-то беречь. Билл спал практически все время – теперь это был его способ существования. Просто побег от реальности. Малодушие, со временем оно начинает бесить кого угодно, даже тех, кто нас любит.
Том сел на край кровати Билла.
- Просыпайся. – Напряжение заметно и в его голосе и в какой-то болезненно ровной осанке.
- Чего ты хочешь? – Вяло поинтересовался Билл, не потрудившись даже открыть глаза.
- Поговорить.
Билл никак не отреагировал, поэтому Том продолжил.
- Если в двух словах, то я бросил группу. А теперь извини, что потревожил, я ухожу, и ты можешь и дальше продолжать себя жалеть.
Том уже встал, но его остановило слабое «зачем?»
- Не знаю зачем…. Просто для меня ты не пустое место, а я вижу, что воспоминания о прошлом тебя медленно, но верно убивают.
Билл вздрагивает и переводит затравленный взгляд на Тома.
- Ты просто не можешь так поступить… и… и ты не можешь про меня так думать. Это была НАША группа, черт возьми, НАША!
- Но больше нет, забудь.
- Черт, ты не должен был – Билл садится на кровать и в этот момент он выглядит таким несчастным и жалким, что Том не выдерживает и садится рядом, обнимая свое родное несчастье.
- Забудь теперь обо всем. Мы начнем с нуля.
- Но как? Я же не могу петь.
- Это я помню, и согласись, нет смысла наступать на одни и те же грабли дважды. Мы поступим так, как делают все нормальные люди. Школу мы закончили, – Том глупо хохотнул, – уже хорошо. Остался университет, а дальше разберемся.
- Гениальный план, брат. Главное как все продуманно! Ну и как мне теперь тебя после этого называть? Мой герой?
Билл состроил такую презрительную рожицу, что они оба разразились истерическим хохотом и смех долго не умолкал, пока его не прервал Билл:
- Ты не должен был, Том. Я серьезно, это очень глупо.
- Ты прекратишь ныть, наконец?
- А какой реакции ты ожидал?
- Ну не знаю, может такой: спасибо за поддержку и понимание, именно их я пытался добиться своими вечными депрессиями.
- Да нет у меня никакой…
- Зеркало дать? – перебил Том
- Иди ты на фиг!! – Билл пару секунд помолчал. – А что, я так ужасно выгляжу?
- Ну не так чтоб ужасно, но ты не радуйся! Мне просто на руку так считать, учитывая, что ты мой близнец – быстро добавил Том, уклоняясь от подзатыльника – Но запустил ты себя жутко. Страшно подумать, что теоретически и я мог бы выглядеть так же. Знаешь, теперь прежде чем нам вместе выйти на люди, нужно привести тебя в сносный порядок, не хочу, чтоб люди видели, что и я тоже могу так…
- Блин, ну хватит уже! Я понял!
- Знаешь, а я рад, что ты со мной разговариваешь почти нормально ,– доверительно сообщил ему Том, устраиваясь поудобнее. – После того, как утвердили Себастьяна, ты стал очень… Ну если в двух словах, то ничего хорошего.
- Может, хватит уже обо мне, а? Идеал красоты и диктатор морали, может, лучше о твоих успехах поговорим?
- Ребята про тебя часто спрашивают, но после того, как я описал им степень твоей нынешней дружелюбности, они боятся прийти. А Себ, ну на прошлом концерте, например, он перепутал порядок песен.
- Правда??
- Нет.
- Ты идиот.
- Неправда только последнее, я хотел тебе настроение поднять. А ребята правда спрашивают. И, правда, что им боязно к тебе идти.
- Погоди-ка, а то, что ты бросил группу, это тоже ложь?
- Ну я бросил бы, если б мог, но контракт… Да не смотри ты так!
- Знаешь, от твоей поддержки только хуже.
- Ничего не хуже. Я решительно настроен растрясти твою ленивую задницу. Думаю, знакомство с какой-нибудь милашкой быстро поставит тебя на ноги, ну или, кхм, уложит.
- Это очень в твоем стиле, но нет. Спасибо, я ничего не хочу.
- Ничего или никого?
- Вообще ничего.
- Плохо дело. Тогда я еще подумаю о том, что тебе надо, раз ты сам думать не хочешь.
- Я только и делаю, что думаю.
- Ты неэффективно это делаешь… А можно у тебя сегодня остаться?
Билл равнодушно пожал плечами и перекатился на другой конец кровати
- Это ты так привык спать с кем-то, что один уже не можешь?
- Не язви. – Беззлобно бросил Том, вышагивая из джинсов и бросая их на стул – Зато ты погряз в одиночестве.
- Я устал обсуждать меня. Ложись и спи.
- Ладно, хочешь играть в неприступную крепость – твое право.
Том лег рядом и выключил свет. Пару минут повертевшись, он понял, что не уснет, и повернулся к Биллу.
Подперев голову рукой, Том стал вглядываться в темноту:
- А я вижу тебя, у тебя глаза открыты – наконец радостно заявил он – Боже, не может быть, ты что, улыбнулся?
- Нет!
- Улыбнулся!
Билл возмущено фыркнул и перевернулся на другой бок.
- Подожди.
Том подвинулся поближе и постучал ему в спину, словно в дверь.
- Вернись обратно…. Ну Би-илли.
- Ты сейчас к себе пойдешь!
- А ты заставь меня!

Пинок ногой. Ответный. И завязывается драка. Поначалу шутливая, но вскоре Том ощущает, что удары брата становятся все болезненнее. Пытаясь его угомонить, Том наваливается на брата всем весом и заводит ему руки за голову. Билл продолжает отчаянно брыкаться, но вскоре его тело устало обмякает. С Томом ему все равно не справиться – последствия полугодовой сигаретно-кофейной диеты и лежачего образа жизни.
Том всматривается в практически идентичные его глазам глаза и улавливает в них странный блеск.
- Билл, ты что плачешь?
В ответ беспомощный всхлип.
Том не зная, что тут еще можно сделать, медленно отпустил руки Билла, после чего ощутил болезненный удар под ребрами, и обнял его, крепко прижав к себе.
-Тихо. Ты слышишь? Успокойся… Успокойся… Не переживай так, твоя жизнь только началась. Ты еще обязательно найдешь себя в чем-то.
Снова слабый всхлип.
- Не реви. Просто ты у меня еще маленький. – Том демонстративно отводит, прилипшие ко лбу, взмокшие от пота, волосы брата – Жизни совсем не знаешь. Но не бойся, твой умный и взрослый брат всему тебя научит.
Билл не сдерживает легкую улыбку и Том, успокоившись, ложится рядом
- Я очень хочу, чтоб мы общались, – почему-то неожиданно для себя шепотом говорит Том. – Правда. Я хочу, чтоб ты со мной говорил обо всем. Думаешь, мне легко в группе? Все время такое чувство, что чего-то не хватает. Точнее, я знаю, чего - тебя. Без тебя там все не так.
Том замолкает. Он уже почти засыпал, вслушиваясь в дыхание брата и тиканье его наручных часов, когда Билл повернул голову и заговорил.
- Ты прости меня, ладно?
- За что?
- Не знаю. За слабость, за то, что не смог принять свое поражение.
- И ты прости.
- За что?
- Тоже не знаю. Наверно за то, что принял твое.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду?
- Теперь все будет по-другому. Веришь?
Билл фыркает.
- Тебе? Да ты меня только за сегодня раза два обмануть пытался.
- Так веришь?
- Да.

* * *

Том проснулся оттого, что чья-то рука легко скользнула по его талии. Открыв глаза, он уперся взглядом в лицо мирно спящего брата. И от этого стало вдруг так уютно – осознавать, что с тобою рядом не какая-то Кетти/Бетти, а кто-то, кого ты знаешь всю жизнь.
«Наверно пора завести постоянную подружку», – сонно подумал Том.
Но ощущение правильности резко пропало, когда Том ощутил, что его утренний стояк упирается в бедро брата. Раньше, для устранения подобной проблемы, разные плохознакомые дамочки над ним трудились всю ночь, ну и утром для убедительности.
Том попытался отодвинуться и этим разбудил брата.
Билл сонным, плохо управляемым, движением потер лицо:
- Том, ты уже уходишь?
- Еще нет, я в душ.
- А, а ты не хочешь сегодня куда-то пойти?
- Куда?
- Не знаю… Куда-то. Я давно не был на улице.
- Хорошо. Я что-то придумаю. – На автомате ответил Том и пошел решать проблему, которой уже очень давно не занимался самостоятельно, это еще раз доказывало, что определенно пора подобрать себе постоянную партнершу, дабы не возникало таких дурацких ситуаций.



Когда Том вышел, то застал Билла роющимся в шкафу.
- На сколько вам сегодня на студию?
- Ну… на два.
- Я, наверно, с тобой съезжу.
- Ты? – Том просто опешил, он впервые ощутил себя настолько некрасноречивым. – О… ого. – Спустя еще какое-то время добавил он прежде чем взять себя в руки. – А ты уверен? Просто не понимаю с чего вдруг, ты не был там с тех пор, как твой голос пропал.
- Именно. Давно пора зайти уже.
- О-у, ладно, то есть хорошо, поедим.
- Том?
- Да?
- А что мне лучше одеть? На улице холодно?
- Нет пока. Футболки, хотя встречаются кофты и ветровки, но редко. Тебе не все равно? В машине же ехать. Ты главное что-то чистое найди, а то те вещи, что ты умудрился протаскать 2 месяца, не стирая, лучше сжечь – стирка им все равно уже никак не поможет.
- Не умничай.
- И Билл?
- Что?
- Я рад, что ты, наконец, решился.
- Не знаю, увидим. Странно мне как-то.
- Не бойся.
- Да не боюсь я! Говорю же странно мне, а не страшно.
- Хорошо.
- Хорошо.
- Билл?
- Что?
- А у тебя кровать удобнее моей.
- Не знаю, на что ты намекаешь, но группы у меня уже нет, хоть кровать оставьте, а?
- Да нет, я… ничего. Просто она уютнее.
- Это только если с твоей сравнивать, а там у тебя проходной двор.
- Может и поэтому.
- Точно поэтому.
- Ну, решил, что надеть? – Том попробовал вернуться к теме, заметив, что брат отходит от шкафа.
- Да какая разница? – Билл вернулся и, открыв пару ящиков, взял оттуда сверху лежащие вещи. – Вот и все!
- Ага! Красная кепка, салатовая футболка и голубые спортивки – это идеально.
- Это не имеет значения. То, как я выгляжу, больше не имеет значения. И знаешь ли, я собираюсь полностью пользоваться этой привилегией простых смертных.
- Ладно, смертный, как скажешь, но ты хотя бы расчешись… Или в идеале помой голову.
- Я кепку одеваю.
- Ах, как же я мог забыть, это же все решает.
- Решает! И вообще я от тебя уже устал. Еще пара замечаний в мой адрес, и я остаюсь.
- Ты всегда был королем ультиматумов. Пойду я тогда побрынчу перед записью. Не хочешь послушать?
- Нет, спасибо, еще наслушаюсь.
- Тогда я пошел.
Билл выразительно посмотрел на брата, не желая больше продолжать разговор, он уже успел отвыкнуть от бесполезных долгих бесед.
Том благоразумно ретировался.

* * *


Том уже спаковал гитары и теперь ходил кругами под лестницей, ожидая брата.
Их домик находился недалеко за гордом, около в часе езды. Ребята приобрели его после болезни Билла, чтоб уберечь его от шума города и дать спокойно все обдумать, без прессы и прочих светских радостей.
Не смотря на то, что это было требование самого Билла, Том часто жалел, что разрешил своему брату похоронить себя заживо. Так как в реальный мир Билл отказывался спускаться наотрез. И теперь, когда он все-таки решился, Том чувствовал огромную ответственность и молился, чтоб все прошло гладко. Он понимал, что как раньше уже никогда не будет, но если бы у него было право на одно желание, он бы обязательно загадал, чтоб вернулось их прошлое, то время, где он с Биллом вместе. Том давно понял, что ему никогда не забыть то спокойствие на душе, когда брат рядом, когда чувствуешь, что нужен ему, а он тебе.
На верху хлопнула дверь, звук нескольких неспешных шагов и вот уже Билл спускается по лестнице.
Том еще раз попросил на сегодня помощи у всех известных ему богов и для вида посмотрел на часы.
- Братик, ты неисправим, все еще собираешься по пол дня, и если раньше это оправдывала половина всех мировых запасов косметики на твоем лице, то сейчас всему виной только твой не пунктуальность.
Билл остановился на последней ступеньке.
- Нет, ну нельзя как-то политкорректнее?
- Нельзя. Я был таким уже достаточно долго. А если будешь ныть, то я возьму тебя в охапку и кину в багажник, – Том самодостаточно улыбнулся. – Ты знаешь, я могу.
- Даже страшно подумать, что весь этот кошмар изначально был моей идеей.
- Ага, братишка, должен признать, иногда тебя просто осеняет.
- Ой, да замолчи уже.
- Не затыкай старших… Кстати, я смотрю, что ты кепку поменял на черную – мудрый выбор.
- Угомонись, я это сделал только потому, что красная в толпе больше бы выделялась.
- Расслабься, чувак, - Том доверительно похлопал проходящего брата по спине – на моем фоне кто угодно затеряется.
- Не знаю как насчет кого угодно, но твой мозг на твоем фоне затерялся довольно надежно. – Ловко парировал Билл, за что немедленно получил подзатыльник и в срочном порядке был пинками отправлен в машину.


* * *


Чем ближе Том подъезжал к студии, тем больше Билла мутило: сводило живот и спирало дыхание от какого-то непонятного животного страха. Он видел, что брат пытается успокоить его разговорами на какие-то отстраненные темы, но поддержать их более чем одной репликой Билл просто был не в состоянии.
Он не понимал, чего конкретно боится, так как казалось, что абсолютно всего. Билл посмотрел на свои руки, те тряслись так, будто он спился уже давно и окончательно, этот же вердикт подтверждало его помятое лицо с серовато-зеленым оттенком. Переведя взгляд на своего сияющего успехом брата, Билл впервые почувствовал, что ему стыдно за свой внешний вид.
- Том, у тебя есть лишние очки?
- Не-а, держи эти. - Брат добродушно передал ему свои. – Это, конечно, несколько нарушит крутость моего образа, но хоть спрячет твои мешки под глазами.
- Спасибо, блин, ты тоже чертовски привлекательный.
- А это я знаю.
- Вижу, что знаешь., – Билл устало вздохнул. – Черт, мне как-то нехорошо.
- В смысле?
- Тошнит.
- … это плохо
- Я же сказал – нехорошо!
- Хочешь, остановимся, я воды куплю?
- Ага, и еще от головы что-то, если найдешь.
- Сделаем. Значит одна бутылка минералки и одна бензопила от головы.
- Насчет бензопилы – ты прав. Так всем будет легче.
- Не ной, Билл! Я и так слишком устал от твоего горя. А ты уперся рогом и ничего не хочешь делать для решения проблем.
- Но я ничего не могу, мне не вернуть голос.
- Вот уж катастрофа! Знаешь, сколько людей не умеют петь? Они же не умирают от этого молодыми.
- Они изначально были заняты чем-то другим.
- Ой, не факт, и среди современной эстрады таких людей полно. Но ты же у нас святой, Мистер Не – могу – же – я - всю – жизнь – петь – под - фанеру. Но я, кстати, ни на чем не настаиваю, в жизни много и других вариантов, которые ты просто не хочешь замечать. Я так устал об этом говорить. Я помню, что тебе нельзя повышать голос, но это не мешает тебе говорить мне гадости спокойным тоном. Мне теперь у тебя, наверно, даже стоит поучиться этой ядовитой холодности. Она придает определенный шарм недосягаемости.
- Я ничего такого тебе не говорю!
- Конечно.
- Конечно!
- Как хочешь.
- Я ничего не хочу.
- Я помню, Билл. Именно это у нас проблема намбэ уан… Вот магазин. – Том вздохнул как перед прыжком вводу. – Не дай Бог, узнают, а они узнают. Я вполне узнаваем, знаешь ли? А ведь при мне даже нет сейчас никакого качка, чтобы прикрыть мой звездный зад, случай чего.
- Давай я вместо тебя пойду. Меня точно не узнают. – Неуверенно предложил Билл, очень надеясь на то, что его самопожертвование принято не будет.
- Да куда уж тебе? – Улыбнулся Том, разгадав его методы – Ты и ходить-то едва ли не разучился.
- Тогда иди уже.
- Да пойду я, блин.
Том похлопал себя по карману, проверив наличие маркера, и вышел.

* * *


Вернулся Том довольно быстро и молча, передав миниралку и таблетки, он плавно выехал назад на дорогу, молчание позволило сделать Биллу вывод, что обошлось без приключений. Но во время отсутствия брата тишина на полупустой трассе так давила на мозги, что Биллу просто необходимо было ее нарушить.
- Все прошло нормально?
- Я б даже сказал скучно.
- Эм… А тебя узнали?
- Конечно, – по лицу Тома скользнула самодовольная улыбочка. – Всегда узнают. Пришлось, расписаться на груди у кассирши. А она так… ничего.
- Кассирша?
- Грудь.
- Ясно, главное, что без антифанов обошлось.
- Да ну, на фиг этих уродов, стану я еще от них бегать. Случай чего крышу я смогу собрать посерьезнее, чем у них.
- Смело, но сейчас-то ты был один.
- Я тебе не девочка, Билл. Я всегда мог за себя постоять.
- Знаешь, я много думал. После болезни я стал по другому ко всему относиться. Я теперь, наверное, многое вижу под другим углом.
- Не знаю, что ты имеешь в виду, но под тем углом, под которым ты находился в последнее время, можно было видеть только потолок и телевизор, в случае, когда твой взгляд все-таки фокусировался.
- Так вот, я видел ваши концерты по телику…
- И как, я там крут?
- Нет.
- Нет?!!
- То есть да, черт, ну не перебивай! Я сейчас о другом. Эти истерично визжащие девчонки, сама атмосфера, все это напоминает культ. Знаешь что такое культ?
- Куда уж нам, тупым, до тебя.
- Я о том, что люди мнят себя богами, - проигнорировал его Билл - А так вечно продолжаться не может, это заканчивается и, как правило, печально. Есть даже такое понятие как «развинчивание культа», словно после правления диктатора. Понимаешь?
- Расслабься Билл, Токио Отель пока никуда не балатируется.
- А вам и не надо - вы уже культ.
- Тогда при тебе мы тоже были культом и что?
- Ничего, просто все то, что я передумал, дало возможность по-другому воспринять роль антифанатов в жизни группы.
- Какая у них еще роль может быть? Ты что перегрелся? Тебе теперь вреден воздух, мне закрыть окно?
- У них регулирующая роль. У каждого сильного человека должны быть недоброжелатели. Иначе все слишком просто получается. Весы слишком наклоняются в одну сторону. Миллионы девчонок по одному только твоему намеку сделают все, что ты хочешь, у всего этого просто должен быть противовес, а разумное начало где-то по середине.
- Из твоих слов выходит, что разумное начало это пофигизм, а это как раз то состояние, в котором ты пребывал все это время, так что твои выводы, можно сказать, в твоем случае, логичны – решить, что ты один живешь правильно – это очень свойственно человеку.
- Я совсем не считаю, что живу правильно. Ты все перекручиваешь. Ты вообще меня не слушаешь.
- Потому что ты несешь бред. Антифанаты это просто люди, которых мама
недолюбила в детстве. Они моральные уроды, и единственное, что есть в их мозгу это зависть и месть.
- Не дели все на черное и белое.
- Ты сам в крайности впадаешь со своими странными весами – там у тебя только три возможных позиции.
- Я же образно.
- Я тоже.
- Вообще-то называть людей уродами это довольно четко, какая же тут на фиг образность?
- Я не поэт, это была скорее твоя фишка.
- Да при чем здесь поэзия?
- Притом, что тебя заносит в философию, а поэзия это где-то рядом – так же бесполезно.
- Том, ты ужасный циник.
- С моим образом жизни это помогает выжить. А раз уж я такой ужасный, то могу тебе дать пару ссылок на сайты с моими антифанами – думаю, ты найдешь с ними много общего, заодно расскажешь им свою теорию о весах, они будут рады узнать, что, сжигая наши диски и плакаты - спасают мир.
- Я не говорил этого, ты все перекрутил. Равновесие – это общий закон жизни, не я его придумал. Ведь ты даже не понимаешь, какая у вас власть, и находясь на сцене, ты не можешь ее контролировать. Человеку опасно брать на себя ответственность за столько душ. Тем более, только ты не обижайся, но ничего сверхчеловеческого мы не делали и не делаем.
- А что такого сверхчеловеческого я должен начать делать? Вырастить на голове дерево, научиться летать?
- Как раз наоборот, нужно не терять человечность, в данной ситуации это бы уже было сверхчеловечно. Знаешь, мотивы антифанатов ведь не всегда понятны, конечно, это списывают на зависть, но мне кажется это что-то глубже. Вот раньше главные их лозунги были о том, что я гей, но потом, когда я ушел, ненависть не пропала, они стали придумывать другие причины для нее. А ведь люди не идеальны, какие возможности бы у них не были, недостатки всегда остаются, концерты не могут проходить идеально и…
Вдруг Том залился истеричным хохотом.
- Билл, ты только представь, как меня на троне выносят на сцену. Черт, смешно так получается. А еще… еще – Том потер рукой заслезившиеся от смеха глаза – я в венке и простынке как у Цезаря. А Йост, он пусть сидит у меня в ногах и чистит виноград. Потом кто-то включает фанеру, и мы вместе с поклонниками слушаем записи группы. А я так круто киваю головой в такт. Блин, для крутости кепка нужна, ладно, тогда лавровый венок будет на ней.
- Гениально. Рад, что ты меня выслушал. А сам, сволочь, еще вчера говорил, что хочешь, чтоб мы общались. Сегодня ты еще раз подтвердил, что наше общение это выкинутое время. Если я захочу выговориться, я лучше подойду к стиральной машинке и перед ней буду душу выворачивать, так хотя бы без издевок будет.
- Ага, – Том снова хохотнул, – а пока ты перед ней распинаться будешь, она тебе заодно вещи постирает. Так и правда удобней. Это ж надо, дружба со стиралкой! Ты еще роман с миксером заведи.
- Все лучше, чем с тобой.
- Со мной нельзя, это инцест, братик - мечта одной половины наших фанаток, но головная боль другой.
- Дурак.
- Ну ладно, если ты настаиваешь, то разок можно.
- Иди на х*й.
- Ого, кхм, да ты уже весь горишь, моля меня об этом.
- Блин, Том, я сейчас убью тебя! И мне плевать на то, что ты ведешь машину, что после твоей смерти она потеряет управление, и я разобьюсь. Только так я могу восстановить справедливость.
- Радикально. Ты не злись на меня ладно? Просто мне нравится тебя дразнить, я давно этого не делал. К тому же, когда ты злой ты не нервничаешь. А мне больно видеть, как ты сидишь тут и вжимаешься в сидение, словно пес, которого на кастрацию везут.
- Гениальное срав… - Билл резко всмотрелся в мелькающие за окном улицы. – Боже, мы же уже приехали.
- Почти. – Том примиряюще улыбнулся. – Я просто хотел тебя отвлечь как-то. Я слушал, правда, просто вызвать эмоции было необходимо, а лучше всего я умею вызывать у тебя только злость.
- Может мне не идти сегодня. Давай я в машине подожду, а? Я плохо выгляжу, ты сам сказал.
- Нет, друг, прости. Видимо сегодня просто не твой день – пошли.
Во взгляде Билла мелькнула такая паника, что Том моментально потянулся его обнять, это было скорее похоже на рефлекс, потому как сам он пришел в себя, когда почувствовал, что руки Билла судорожно притягивают его ближе.
- Брось, Билл, паникер фигов. Ну что там с тобой такого может случиться?
Его неразборчивый ответ и снова в груди разливается приятное тепло и только одна настойчивая мысль в голове « Мой Билл рядом, совсем рядом. Такой теплый – значит живой, хорошо как»



Бывают такие моменты, когда хочется провалиться под землю, стать невидимым или просто чтоб все окружающее стало неправдой, сном. Именно это и ощутил Билл, когда появился с Томом в студии. Узнав его все так резко, словно по команде, замолчали, что у Билла мгновенно пронеслась в голове мысль: «Словно покойника увидели»
От этого вдруг стало так неприятно, что захотелось сбежать, но в этот момент за его спиной раздался насмешливый голос брата:
- Всё? Насмотрелись? Тогда я его увожу. За показ мы деньги гребем немалые, так что нам пора с ним идти зарабатывать этим дальше…
Том недоговорил, его слова утонули в грохоте.
- Билл, дружище, Густав неуклюже выскочил из-за барабанов и кинулся к растерявшемуся Биллу. Мы уже думали, что ты совсем от нас открестился, Том про тебя ничего не рассказывал, мы не знали что думать…
- Том нам вообще ничего не говорит, он в последнее время только играет и трахается – разговоры выпали из его списка функций.
Билл повернул голову и увидел улыбающегося Георга, который кивнул ему так, словно расстались они только неделю назад. Стало вдруг так тепло, словно домой вернуться после долгих лет скитаний, но это ощущение пропало, когда он увидел спрыгивающего, нет, грациозно слетающего, со сцены нынешнего солиста Токио Отель.
- Привет. – Себ картинно улыбнулся Биллу, протягивая руку. – Я Себастьян, для меня большая честь увидеть, наконец, тебя ведь…
- Ты говоришь с ним так, будто он президент, – резко оборвал его Том. – Меньше официоза.
Себастьян явно растерялся, а Билл просто пожал его руку, задумчиво пробормотав «Привет». Рядом с этим правильным человеком он ощутил себя так ничтожно, в нем проснулся дух соперничества. Но это было заранее нелепо, по его мнению, этот бой можно сдавать не раздумывая.
- Что тут еще за сборы? Мне было бы проще одновременно выступать за вас четверых, чем пытаться вас организовать, вообще не понимаю…. Билл?... Ты…
- Я. Привет, Дэйв…
- …ты… выглядишь ужасно.
- Не стоит ему лишний раз на это намекать, еще и так тонко, – возмущено стал на защиту Том. - Я ему и так об этом все время толдычу. Так что, пожалуй, это только моя прерогатива наталкивать его на мысли о суициде.
- Я не это имел в виду, прекрати дурачиться, Том. Я просто переживаю.
Том снисходительно улыбнулся - касательно способностей Йоста к сочувствию и переживаниям у него было свое мнение.
И следующая реплика любимого продюсера его только еще раз подтвердила.
- Так, всё, на сцену. И так ничего не делаете.
- Ничего себе ничего – одновременно простонали Густав с Георгом и потащились за уже повиновавшимся Томом.
Дэйв устроился на своем месте и изумленно посмотрел на Билла.
- Ну что застрял, давай иди сюда. Послушаем, как они будут насиловать наш мозг своим новым хитом. Честное слово, «продюсер» звучит, конечно, гордо, но я постоянно чувствую себя воспитателем в садике. Я закурю, ты не против?
- Совсем нет, – Билл полез в карман и за своими сигаретами.
- Погоди-ка, ты что, куришь?! Но тебе же нельзя!!
- А кому можно?
- Никому, но нельзя всем в разной степени… А впрочем, прости, рефлекс, все еще волнуюсь за чистоту твоего голоса.
- Да, теперь многое стало проще…
- Не скучаешь?
- Смотря за чем, но если говорить в целом, то я бы не против повернуть время вспять.
- Но никто этого не может сделать, малыш. Жить прошлым вредно. Нужно уметь переступать через себя и поступать…Георг! Прекрати долбать Густаву мозг и настраивай уже свою гитару!...
- Она уже настроена – шепеляво проорал он в ответ, так как пытался собрать в хвост волосы, а во рту зажимал резинку.
- Отлично, мать вашу, а дальше что? Выстрелить из пистолета? Махнуть флажком? Нанять дирижера? Вы что и начать уже без моей команды не можете? Будите тянуть время пойдем записываться неотрепетированными, мне вообще все равно - это ваши рожи светятся, свои деньги я получу и так. А у вас на 5 еще три интервью, потом клуб, никто ничего не забыл?
Том с силой ударил по струнам и в колонках раздался противный скрип.
- Ты все сказал? - недовольно посмотрел на него Йотс, морщась от режущего мозг звука.
- Нет - просиял Том - но у меня слишком хорошее настроение, чтоб с тобой ругаться.
И правда, зачем тратить силы на то, чтоб ставить кого-то на место? Зачем? Когда хочется играть, прыгать, орать, петь… Да, черт возьми! Петь! Вырвать микрофон из рук Себастьяна, заявить, что посвящаешь следующую песню брату и сделать что-то безумное… Что? Том не знал, но от эмоций его просто распирало. Играя, он то и дело бросал взгляды на Билла, тот нервно курил и смотрел опять куда-то в пустоту, но, как оказалось, одного его физического присутствия вполне хватало Тому для счастья. Пока хватало.

По довольному лицу Дэвида и ребят Билл понял, что запись прошла успешно, сам-то он не очень прислушивался.
Было как-то грустно, он видел, что его друзья и его брат тянутся к нему, но он все время теперь чувствовал стену, через которую уже не перелезть, ведь выпав из окружения звезды ты выпадаешь из ее мира. Сам Билл давно усвоил этот урок – на гребне славы человек одинок.
Скоро очередной тур, его давно не было из-за записи нового альбома, значит, скоро будет. И что достанется ему, Биллу? Пара пустых полуночных, из-за разницы во времени, звонков на праздники?
Так что не имеет значения рад ли ему брат сейчас, Билл чувствовал, что должен отпустить Тома, он пытался сделать это уже целый год, и когда их группа уехала, он был уже уверен, что сделал это. Но потом в его жизнь снова ворвался этот неугомонный тип, с его дурацкими вопросами, метушней, тасканием незнакомых баб в дом и, что самое страшное, с попытками помириться и поговорить.
Билл ненавидел то, что ему приходится отталкивать Тома… но боли больше не хотелось, рано или поздно устаешь терять, а когда у тебя ничего нет такая возможность исключается, а исключить ее он страстно желал.
Иногда он просто мечтал, чтоб все просто забыли, что такой человек как Билл Каулиц вообще существовал, чтоб прекратили сравнивать с Себастьяном, чтоб прекратили бросать, чтоб все просто исчезли, ведь хуже нет, чем быть одному в толпе…
Упасть, чтобы подняться, так? Но что делать, если не знаешь зачем подниматься и куда вообще идти. Желаний нет, есть только тоска. Она захватила, поглотила, уничтожила.
Пустота.
Усталость.
Боль.
Не с кем бороться, нет виноватых, есть…. Ничего…
Пустота

- Билл, ты точно уверен, что хочешь уехать?
- Да. Я уже давно сижу… да и что мне делать - у вас скоро интервью.
- Его можно переждать, а потом с нами в клуб, а?
- Это последнее место, где я бы сейчас хотел оказаться.
- А… как...
- Йост заказал мне такси – нет проблем.
- Ладно, ну до вечера тогда. Я зайду к тебе, чтоб поговорить.
- Я уже буду спать.
- Ну, пока тогда.
- Пока

«Пока» Том, «пока», ты уже никогда ничего не изменишь.

Дорога назад прошла как во сне. Когда он сюда приехал неделю назад, месяц? Не верилось, что сегодня.
Для одного дня нынешнего Билла Каулитца слишком много событий.
За окном мелькали поля, деревья, бензозаправки, водитель слушал какую-то старую песню о расставании – от всего этого хотелось плакать.
Но плакать было не о чем. Решение было принято уже давно: нужно отгородиться от брата и всего, что связано с группой и начать жизнь заново. Но этот единственно верный план все время терпел крах, по одной простой причине –Билл не мог отказаться от брата окончательно.
Был изобретен другой способ – постараться убить в себе воспоминания, но это была нелепость. Группа – это жизнь Тома, от этого не отгородиться, от прошлого не убежать.
Невозможно жить с закрытыми глазами.
Но как быть, если не можешь смириться с тем, что видишь и не знаешь как это изменить?

Билл сразу по привычке зашел в свою комнату и закрыл дверь, за столько дней одиночества ему стало казаться, что только тут он может быть в безопасности. Чего бояться? Ведь в этих стенах нет жизни. А значит, нет смерти, нет ничего… пустота, милая родимая пустота, она не придаст, ведь у нее нет ни репетиций, ни концертов, ни гастролей, ни фотосессий, у нее нет прошлого, нет будущего…
Нет ничего надежнее этого.
Билл лег на кровать и закрыл глаза. Очень хотелось заснуть до того момента, когда Том припрется подвыпивший и с очередной девицей.
Не хотелось, чтоб кто-то нарушал его хрупкий мир своей пародией на счастье.


Сигаретный дым, орет музыка, грубый смех, искусственный свет, искусственная жизнь – все это один из лучших клубов Берлина.
- Том, – взволновано шепнул ему на ухо Себастьян, –ты сидишь тут и напиваешься, а завтра все это будет в газете еще и трижды перекручено.
- Я домой хочу. – Вышло как-то по-детски, но сил работать на имидж уже не было. Был его черед работать на звезду.
- Йост сказал - нужно до двух побыть.
- Я помню, что ты хочешь от меня? Ты что его заместитель? Себ, не нарывайся! Меньше всего нам нужны ссоры в коллективе.
- Я просто хотел…
- Мне насрать на твои желания, понимаешь?!
- Том ты чего! – шикнул на него подоспевший Георг – Ты привлекаешь внимание, если тебе его мало - иди разденься и вылези на шест, только всех нас в это не втягивай.
- Мне не нужно ничье внимание мне нужно….
- Сними девку – отпустит. – Георг, как, впрочем, и все, прекрасно знал его способ расслабиться
- Не хочу – я устал.
- Импотенция в раннем возрасте – вот они последствия тяжелой жизни.
- Не злите меня.
- Иди расслабься.
- Только ради вас, – неприятно улыбнулся Том и быстро осмотрелся по сторонам – Эй, детка! – подозвал он ту, что была более ни менее симпатичной. – Выпить со мной не хочешь?

Спустя пару бокалов Том понял, что домой ее вести не хочет. Не потому что с ней (он так и не запомнил имени) было что-то не так, а просто именно сегодня он не хотел видеть дома никого, кроме семьи: себя и Билла, возможно еще и родителей, но их надзора он долго не выдерживает, да и за годы разлуки начинаешь от них отвыкать.
Наверно, это неправильно, когда видишь маму только раз в год.

Наверно, это не правильно, когда твой родной брат тебя избегает.

Наверно, это неправильно, когда плохознакомая девушка опускается перед тобой на колени в общественном туалете.

Наверно, это неправильно, что в этот момент ты с интересом рассматриваешь чуть заметно отросшие темные корни ее крашеных волос.

Наверно, это неправильно, что когда она почти доводит до пика, тебя осеняет мысль спросить у нее который час.

Наверно, это не правильно, что, ответив, она продолжает.

Наверно, это не правильно, что услышав, что сейчас пол второго ты думаешь о том, что теперь можно поскорее слинять, вспоминаешь дом, того, кто мог бы там ждать, но не ждет, потому как этот кто-то уже давно затеял холодную войну с тобой…и … и

Наверно, это неправильно, что, кончая, ты думаешь о брате.

Наверно, это неправильно, что, застегивая ширинку, ты вспоминаешь, что утром собирался завести постоянную девушку.

И, наверно, это не правильно, что номер своего телефона ты суешь именно этой, потому как другую уже лень искать.

Наверно, это неправильно, но Том просто был слишком пьян, чтоб над всем этим задумываться.


Всю ночь не смолкал дождь, и теперь на улице стояла противная осенняя сырость. Билл с 6 утра сидел на холодной кухне из гладкой белой плитки (изначально ее вид можно было бы назвать операционным, если бы не раскиданный повсюду мусор и немытая посуда, которые дожидались прихода уборщицы).
Он пытался согреться кутаясь в вязанку и вертя в руках чашку с дымящимся кофе, но это не помогало, все казалось таким искусственным…
Вот если бы все у него было хорошо, если бы он не потерял себя, если бы к нему сзади сейчас подошел любимый человек, обнял, шепнул на ухо что-то утешающее. Если бы….
Тогда, может быть, вышло бы солнце, и тогда, он бы был ему рад, но сейчас это ни к чему…. Просто ни к чему.
- Доброе утро, – в зевке протянул Том, проходя на кухню. - Кофе еще есть?
Билл промолчал, отстранёно наблюдая за братом.
Том недовольно на него посмотрел и, найдя в кофеварке свою порцию, радостно перелил ее в чашку. Сделав глоток, он закурил и, наконец, не выдержал.
- Ну что ты смотришь на меня так?
- Как?
- Так.
- А как я на тебя смотрю? – Биллу уже начинала нравиться эта словесная игра с сонным братом.
- Так будто ну я не знаю… Мне не нравится.
- Не нравится, когда я на тебя смотрю?
- Когда ты смотришь на меня так, что я чувствую себя вором, пробравшимся к тебе в дом.

В жизнь

- Я не так на тебя смотрю.
- А как?
- По другому.
- Билл!! - Громко. С раздражением. Выдохнув сигаретный дым в пустоту.
- Хорошо. Просто мы с тобой как в черно-белом кино.
- То есть?
- Мы на белой кухне. Ты в белом спортивном костюме. Я в черных штанах и кофте, а за окном серый мир - мы в черно-белом кино.
- А… ну тогда надеюсь, что в конце жизни нам дадут по оскару.
Билл грустно покачал головой.
- Мне – нет.
У Тома сразу же возникло желание бросить кофе, сигарету и просто обнять брата. Сидеть с ним так долго-долго, пока жизнь снова не вернется в его родное существо. Но он обещал себе, что больше не будет проявлять жалость – в больших дозах она убивает.
- Тебе, конечно, не дадут – ты переигрываешь как героиня мексиканского сериала. Тебе для полного совпадения не хватает только забеременеть, а потом во всех остальных сериях выяснять кто же отец ребенка.
- Вот как, а ты тогда герой какого жанра?
- Я? Я просто герой…
- Звезда, да? А знаешь что? В этом ведь нет ничего хорошего. Ничего!
- Билл? Ну, успокойся…
- Запомни – ничего хорошего.
- Билл?
Но он уже отвернулся, закрывшись от разговора.
Том тяжело вздохнул и вернулся к уже не интересовавшему его кофе.
Как же это больно всегда с разгона натыкаться на одну и ту же стену. Может, лучше было обнять? Плакать рядом с ним? Утешать?
Быть на его стороне.
На той стороне, на которой хочешь быть.
Но иногда нужно переступать через собственные желания.
Тот ли это случай?
Его психолог говорит, что да.
Клара – так ее зовут. С ней Том всегда говорит о брате, спрашивает советы.
Сам Билл свои проблемы признавать или обсуждать отказывается.

День прошел словно во сне. Снова припустил, словно сошедший с ума, дождь.
Что он хотел смыть? Ведь это бесполезно – слякоть всегда остается, как и осадок в душе.
Звонила какая то Анна, как смутно припоминал Том, вчерашняя девушка из туалета.
Нет, не так, теперь его нынешняя девушка Анна.
Все равно.
Видеть ее не хотелось. Никого не хотелось…. Кроме… кроме того, кто не хочет видеть тебя – так всегда.

Билл просидел весь день в своей комнате, а Том его ждал. Он хотел поговорить, попробовать все выяснить, но слов всегда не хватало.
А действия?
… ну что он мог сделать?
Том прислушался к собственным желаниям, посмотрел на свое *чужое* по-дурацки большое для одного ложе и с каким-то отчаянным выражением лица вышел в коридор.

Билл сидел на кровати и смотрел как в телевизоре мелькают картинки – звук был выключен, взгляд пустым, а комната мертвой…
Говорят, нельзя тревожить сон мертвых, но дверь в этот склеп все-таки в этот вечер приоткрылась, пара легких быстрых шагов, слегка скрипнули пружины, и Билл почувствовал, как Том прижался к нему, обнимая так крепко и одновременно пугливо, словно боясь, что его в любой момент оттолкнут.
- Что ты…. – Билл попытался привстать, но чужие *родные* руки его не отпускали.
- Не уходи.
- Не собираюсь – это моя комната.
- … хорошо. Давай побудем вместе как когда-то. Пожалуйста, прости меня.
- Том, ты пьян? - Билл снова попытался вырваться
- Нет. Ты только прости меня….
- Если сейчас же отпустишь меня и объяснишься.
Том покорно отстранился и заговорил, глядя на мигающий экран. Смотреть на брата ему было неловко.
- Как я могу все исправить? Мне очень тебя не хватает… я не могу так. Просто не могу. Все время вспоминаю… ну то, как было когда-то.
- Что именно исправить? Мы наши жизни не на бумаге рисуем. Нельзя просто перевернуть карандаш, пару раз пройтись по написанному ластиком, и зажить счастливо. У тебя просто какая-то идея фикс… или комплекс вины. Но понять это можно - работа нервная…
- Я ненавижу ее…
- Кого?
- Работу.
-Глупости, ты любишь успех, любишь играть…
- Так было только пока ты был там.
- А теперь я…
- А теперь тебя нет, – довольно истерично прервал его Том.- Нет, понимаешь?
- В зеркале я отражаюсь…
- И на этом твои функции заканчиваются…
-Ну, хочешь, я еще посуду мыть буду?
- Можно тебя о чем-то действительно попросить?
- Попробуй.
- Давай будем делать что-то вместе… ходить ну там на теннис, плавание, в тренажерный зал… да хоть в библиотеку…
-У тебя не получится, разве в твоем графике есть окна?
- Прорублю. По воскресениям я хожу в одно место… Ты не хочешь со мной?
- Мммм в одно место? – звучит о-очень заманчиво
Том тепло улыбнулся:
– Если я тебе скажу куда – ты будешь смеяться.
- А теперь ты просто обязан сказать.
- Хорошо… ну … короче к психологу я хожу. Йост как-то записал меня. А потом…
Том был прерван веселым похрюкивание Билла.
- А потом мне понравилось – и с нажимом закончил.
- Ого, пфф, просто обидно, что я этого не знал раньше.
- Мы мало общались.
- Иначе невозможно. Думаешь, если мы будем общаться только во время наших визитов к психологу – то это решение проблемы.
- Это шаг к нему…
- Капля в море…
- Билл, пожалуйста, только не делай это снова. Не закрывайся от меня.
- Ты хочешь от меня слишком многого. Я все прекрасно понимаю, я не могу еще больше к тебе привязываться – будет слишком больно…потом…. Когда ваш тур?
- Скоро…
- Вот видишь.
- А ты поедешь с нами, хочешь?
- А как это выглядеть будет? - Мол, посмотрите, какой я неудачник только и умею, что всю жизнь прятаться за широкими шароварами брата.
- А как тогда? Билл, я совсем уже ничего не понимаю. Что ты предлагаешь, разъехаться?
Даже в темной комнате легко было увидеть тень, промелькнувшую на лицах братьев оттого, что эти слова, над которыми так или иначе каждый про себя уже задумывался, только теперь они были произнесены вслух.
Только теперь они стали реальны.
Только теперь они набрали силу, чтоб разрушить все окончательно.
Повисло молчание.
Тому показалось, словно он выпустил какого-то злобного фантома из будущего, и он теперь летает над ними, хохоча и уничтожая обрывки прошлого, уничтожая их.
Хотелось плакать, но крутые мачо так не делают, а если и делают, то уж точно не при младшем брате.

- На данный момент это правильное решение. – Не глядя на Тома, наконец, угрюмо пробормотал Билл. Негромко, словно надеясь не быть услышанным.

- Я понимаю. – В ответ, медленно, словно надеясь на то, что жестокий вердикт будет исправлен.

Но помилованию в этот вечер было не суждено.

Два брата. Близнецы, но сейчас такие непохожие. Они просидели молча всю ночь, так и глядя на включенный без звука телевизор. Ни один из них не решился заговорить. И только несмело пробивающийся рассвет смог словно вывести их из этого транса.
- Я уеду сегодня, – хрипло сообщил Билл свое нелегкое решение. – Тянуть больше нельзя. Я попробую как-то устроиться…
- Я могу приезжать к тебе? Я просто не понимаю что..
- Конечно, можешь… Я еще не знаю точно от чего бегу, но я чувствую, что пора бежать. Давно чувствую, но нет сил.
- Я помогу тебе. Только… только не знаю как.
- Будет достаточно того, что ты обещал навещать. И… Я согласен походить с тобой к твоему психологу, в конце концов, это должно быть весело – посмотреть на тебя там, - вышло как-то слишком наиграно весело в конце.
Том это почувствовал и тоже попытался уйти от тяжелого разговора.
- Не знаю, что ты там себе на представлял, но я не лежу на диване, не смотрю на маятники и не впадаю в трансы.
- А о чем ты тогда там говоришь?
- * о нас* Ну… о разном, так, что в голову взбредет.
- Ок, а мне речь надо будет готовить или она сама на диалог выведет.
- Посмотрим. В моем случае она просто утешает. Говорит, что все наладится…
- Дурацкая у нее работа.
- Зато не пыльная.
- Точно, может и мне на психолога учиться.
- Идея так себе. Не думаю, что это твое. В психологи лучше идти сволочам, которых чужие проблемы не интересуют. А ты мозгами тронешься вместе со своими пациентами, страдая за каждого.
- Еще я думал как и все: на юриста или менеджера. Вроде, хорошие стабильные профессии.
- Да, что-то такое - я одобряю. – Кивнул Том, одновременно поправляя языком сережку в губе. – Это так интересно… совсем не похоже на Токио Отель.
- А если бы я пошел в психологи это было бы похоже на Токио Отель? – Билл вопросительно приподнял бровь, в этот момент становясь отчего-то моментально похожим на себя прежнего.
- Даже очень, – рассмеялся Том. – Тогда бы ты просто поменял шило на мыло.
- Знаешь что мне интересно?
- Мм?
- Ложимся ли мы сегодня спать.
- Наверно, – Том тяжело вздохнул и пошел к себе. – Эмоционально я вымотан так, что если не попытаюсь выспаться хоть немного, то Дэйв меня просто убьет. – Встретимся через часа три-четыре.
Билл кивнул.
И Том вышел, тихонько притворив за собой дверь.
Так и должно быть – деревянными губами прошептал он в пустоту.
*Должно ли?*
Очень давило в горле, его словно душили.
От этого ощущения не спас даже стакан воды.
Том думал, что уже не заснет, но как только голова коснулась подушки, усталость моментально дала о себе знать, отключив практически всю жизнедеятельность и оставив работать на автопилоте только жизненно важные органы.


* * *


Давно уже Билл не просыпался таким бодрым.
Хотя и проспал-то всего пол часа от силы.
Теперь, наконец, было о чем подумать и что спланировать.
Свобода – это именно то чувство, которое дает желание жить и умение видеть хорошее. В своем истинном неизвращенном варианте она впервые ворвалась в жизнь Билла, неожиданно, как и все решающее.
Он был так рад возможности двигаться вперед, что даже не замечал той грусти, которая не давала ему пойти на этот шаг многие месяцы.

Только так я смогу полноценно жить, – твердил себе Билл, выборочно упаковывая вещи, – только так, без брата, без воспоминаний о группе. Только так…

На то, чтоб придумать что же стоит сделать с на одну половину темно-русыми и на другую блекло-черными волосами ушло минут 40, но ничего нового изобрести так и не удалось, их длинна уже доходила ему до лопаток, так что Билл снова решил ограничится незамысловатым хвостом.


Светлые джинсы, синяя футболка, кроссовки, спортивная сумка наперевес и можно идти прощаться с братом.

Это было самое странное в сегодняшнем дне и далеко не самое хорошее. Билл просто не представлял себе жизни без него, но, как оказалась, с ним она далее невозможна.
Дверь напротив, с красной надписью « Не беспокоить». Эта надпись касалась кого угодно, но не Билла, только не Билла.
Он грустно улыбнулся, вспомнив, как когда-то случайно зашел к брату за диском и застал его в далеко не самый удачный момент, а именно раздетым в пастели с очередной девчонкой.
Тогда Билл, как и всегда, зашел без стука, сходу задавая вопрос.

______________________________________
- Ты не знаешь…..
И тут Билл запнулся, увидев, что брат был в данный момент занят тем, что лежал под девицей, которая настойчиво терлась об него и осыпая спешными поцелуями.
Младший не мог вымолвить ни слова и не мог уйти, причину, как и первого, так и второго, Билл не понимал, но ему нравилось видеть брата таким: уверенным, отстраненным, ни смотря на наготу, ни на щекотливость положения.
Слегка повернув голову, к двери Том сфокусировал на Билле взгляд, а дамочка быстро отстранилась, пытаясь покрасивше прикрыть себя простынкой, и заняла ожидающую позу.
Билл буркнул «прошу прощения» и развернулся, чтоб уйти, но тут брат его снова удивил
- Подожди, а что ты спрашивал?
Отвечать было очень неудобно.
- Не важно, ничего, уже ухожу.
-А все-таки? Если ты про это – Том махнул рукой на девушку – то у нас еще вся ночь впереди успеем – тон был такой, что иногда о предстоящем домашнем задании говорят веселее.
- Я спрашивал про диск, но…
- Диск?
- Ты не брал мой диск в красной картонной коробочке?
- Брал – Том встал, натянул боксеры и стал рыться по полкам в его поисках.
Этот странный день Билл запомнил надолго и вспоминал каждый раз подходя к двери брата, где бы они ни жили.
___________________________________

Вот и сейчас Билл зашел, как всегда, без стука. Том спал. Один. Но по привычке только с правой стороны кровати, левая обычно была кем-то занята. Сейчас на нее тихо сел Билл и замер в нерешительности. Ведь гораздо проще уходить молча, не прощаясь, когда тебя никто не остановит.
Остановит?
Но… тут Билл понял, что просто себя обманывает, ведь это именно Том предложил разъехаться. Чего же тогда бояться?
Он легко потряс брата за плечо, и тот медленно приоткрыв, еще не привыкшие к свету, глаза улыбнулся и хрипло сказал «Привет».
- Привет, – Тихо ответил Билл, в эту секунду он понял, что боялся именно этого, вернее того, что «этого» больше никогда не будет.

Ведь вероятно, с этого дня его отношения с братом пойдут совсем под откос.

Том посмотрел на брата, на его сумку…
- Уже собрался?
Звучит понимающе, как-то слишком понимающе, от этого почему-то только хуже.

Билл понял, что хочет истерики, ругани, скандала, чтоб его никуда не отпустили, чтоб брат предложил вместо абсолютного расставания абсолютно быть вместе, чтоб не было этой глупой группы, что изувечила всю жизнь, чтоб не было музыки, к которой они всегда тянулись, чтоб не было никого…
Но они были. Всегда были.
А сейчас Том отпускал.
Он встал, быстро оделся и спустился с братом на кухню, где они молча выпили кофе и выкурили по сигарете – их дурацкий утренний ритуал, даже сейчас не обошлось без него.
Что-то необычное произошло только секундой позже, когда вместо Тома за дверь вышел Билл и когда Том на прощанье зачем-то умудрился поцеловать брата в щеку, вызвав этим странным жестом замешательство у них обоих.
- А-а… ну тогда пока, детка – Попытался перевести это в шутку Том.
Билл ее поддержал, но смотрели они тогда друг на друга как-то по-другому.
- Передавай маме привет и не забывай про воскресения, – крикнул в спину уже уходящего брата Том.
«не забуду» - Билл ответил беззвучно, одними губами. И не Тому, а скорее себе, своим каким-то чувствам.

Они пока не представляли жизни друг без друга.

Ыть, какие мужики)))
*снова с яндекса попорела *




Хотя судя по переносице:один мужик и две бабы (мужик смотрит в камеру)

Вы знакомы с работами этого автора marina_ri?
Очень советую, хотя это и не ТХ.
Только что закончила читать «Конец главы» и «Светотень». Расчувствовалась настолько, что даже нет сил оставить какой-либо комментарий, просто взять эти эмоции и спрятать – заколотить в себе, потому что они так и прут. Сейчас хочется свернуться клубком и взвыть из-за всего в частности и из-за жизни в общем
«Светотень» по сути оридж про закрытую школу там только поначалу упоминается Поттер, далее это совсем не важно – говорю для тех, кто не очень переваривает ГП фандом.
Один из главных героев, Эндрю Ллой, пережил травму, связанную с сексуальными домогательствами, поэтому я очень сильно все время вспоминала своего Тома из Райкерса. Они совершенно не похожи: я нарочно сделала своего героя сильным и старалась максимально не затронуть эту тему, потому что не рискнула так глубоко нырять – я бы долго тонула в этом, да и цели ставила другие. Тут это все раскрыто под другим углом, этого Ллоя я надолго запомню.

А еще знаете, ну это так, к слову пришлось:
Меня жутко ущемляет, когда в фильмах, писателя показывают непрерывно что-то выстукивающего по кнопкам, как будто бы он не задумывается вообще что пишет, будто не рожает каждую фразу как минимум по пару минут – просто берет и записывает, словно под диктовку.
Уже 2 дня пытаюсь продолжить Вообр. друга, не потому что хочу, а потому, что не могу все время быть с мыслью, что он незакончен. Но все мои потуги мне напоминаю другой фильм, сейчас не вспомню как называется, но там мужик на печатной машинке набирал: «The night was…» и все – дальше не мог продолжить. Так и я, как дело доходит до того рассказа – в голове блаженная пустота, но я себя еще пересилю, хотя бы из принципа.

Пачиму фсе вооот так?

Кто твой парень?

Ваше имя твой парень Тёмный Лорд

все гадания на aeterna.ru

Кто твой парень?

Ваше имя твой парень Тёмный Лорд

все гадания на aeterna.ru

Кто твой парень?

Ваше имя твой парень Тёмный Лорд

все гадания на aeterna.ru

Ну конечно, а этому как всегда досталось то, что хотела я:

Кто твой парень?

Ваше имя твой парень Драко Малфой

все гадания на aeterna.ru

«Са-алют!» *хлоп-хлоп-хлоп*, «Са-алют!» *хлоп-хлоп-хлоп*. Да здра-авству-уе-ет Са-алют
*поет гимн лагеря*

В общем вот. Прошу любить и жаловать то, на что меня вдохновило мое незабываемое лето в детском лагере



Название: Rikers Island
Автор: Being
Статус: закончен
Жанр: AU| Angst|POV| Romance (в моем понимании)
Рейтинг: R (за грубость языка)
Персонажи: Том/Билл
Размер: миди
Саммари: О замкнутых пространствах, влиянии людей друг на друга и о свободе.
Предупреждение: братья – не братья, страна не Германия.
Упоминание наркотиков, инцеста.

Rikers Island - крупнейшая исправительная колония, расположенная в Нью-Йорке (США) и занимающая целый остров. Когда-то этот остров считался военным объектом, и территория его использовалась для подготовки солдат для оказания сопротивления в гражданской войне. Вскоре остров был продан семье Рикер, а еще через некоторое время здесь была организована мужская тюрьма. Огромная территория была рассчитана на проживание в ее стенах тысяч заключенных и обслуживающего персонала. Она была призвана разгрузить и без того переполненные тюрьмы соединенных штатов и обеспечить занятость определенных слоев населения. (с)



читать дальше

POV Tom

POV Tom

Уже битый час пытаюсь заснуть, а ни хе*ра вот не выходит. Вывод: из этого тюремного острова мене уже не светит сбежать даже в свой сон. Что же касается снов, то я их здесь не видел ни разу. Спать приходится редко, не смотря на то, что время замерло и задохнулось, как вода в протухшем болоте. Казалось бы, чем еще себя занять? Но я предпочитаю контролировать обстановку вокруг, если и срубаюсь, то ненадолго. Сейчас бы самое время, ни моей масти*, ни заднице ничего не угрожает, пока патрульный разгуливает по коридору, предупреждающе позвякивая, прикрепленными к поясу форменных брюк, ключами (как корова с колокольчиком), но беда в том, что я слишком напряжен, чтоб действительно заснуть.

- Что за дерь*мо, Марк? Какого ты залазишь на толчок, каждый раз как я собираюсь пожрать?!
В камере вечный галдеж, ни минуты покоя.
Слышу как Марк ржот в ответ, и из вежливости спускает воду. Нет, мне не сбежать от этих звуков, они не снаружи, они словно звучат во мне, я пропитался ими. И не нужно сейчас открывать глаза, чтобы увидеть длинные серые стены нашего блока, они стоят передо мной зависшей картиной. В те редкие минуты, когда выводят во двор, и я остаюсь в относительном одиночестве то, поднимая голову, сквозь сетку не вижу неба. Только серые стены, нары в два яруса и решетки. Кажется, сетчатка моего глаза разучилась распознавать другие предметы и всюду подсовывает мне только эту картинку.
Ни для кого не секрет: тюрьма уничтожает личность, здесь не хочется думать, не получается верить. Человек превращается в машину, все время занятую подсчетом остатка своего срока и разработкой плана выживания.
Формально срок у меня небольшой – три месяца за разборку машин. Они думают, что заперли меня, наказали? Смешно! Мне просто побоку, где находиться. Они дали мне девяносто дней, но кто-то свыше пошутил значительно веселее и отправил меня в этот мир примерно на столько же лет. Я мотаю свой срок ровно столько, сколько я вообще существую. Я не живу – только пережидаю, веду свой отсчет до полного освобождения. Говорят, таким дерьмовым характер становится у тех, кто никогда никого не любил. Это про меня. Ненавижу людей и с самого детства предпочитаю держаться от них подальше. Это выигрышная стратегия, - формирует стальной внутренний стержень, знаете ли. Без него в подобных местах туго приходится.
Пронзительный писк магнитного замка на мгновенье заставляет всех закрыть рты, слышно только тихое жужжание отъезжающей решетки и громкий треп в соседних камерах.
- Опаньки, какая птица залетела! - Снова галдеж. Наверняка новеньких забросили. Открываю глаза, ощущая легкую тошноту от знакомого вида камеры. Я, бля*ть, не художник, но дайте мне холст и краски, и я без труда вам вслепую нарисую каждую койку, каждую лоснящуюся рожу. Все так въелось в меня за два месяца, что хочется стряхнуть, вывесить себя как старую шубу на улицу, чтоб проветрить и моль поганую погонять.
Новенький только один, значит, ему сейчас не уйти от детальных расспросов и подколок. Ребятам скучно – ребята хотят веселиться, понимаю. Нас тут только восемь лбов в камере на двадцатник. Друг другу мы уже осточертели. Точнее это, наверно, мне все осточертели. Ну а что поделать? Правосудие сейчас такое, садятся только те, у кого нет денег, остальные решают этот вопрос намного проще, так что такая грозная тюрьма как Райкерс Айленд набирает в основной своей массе мелких мошенников и озлобленных уличных неудачников вроде меня.
Зашедший паренек ежится, не проявляет инициативы, когда его пытаются втянуть в разговор. С его внешностью и полным отсутствием признаков мускулатуры крайне провальный способ поставить себя.
- Добро пожаловать в блок С-95.. Тебе помочь выбрать кроватку? – криво усмехается Рик, и подходя к новенькому, приобнимает за талию. – Как зовут детку?
Молчит.
- Знаешь, чтоб ты не путался в понятиях, сразу говорю: кто не с нами – тот под нами, - продолжает давить на него Рик.
Понимаю, что еще немного и парень, попав в низшую касту, нагребет себе в жизнь такого дерь*ма, что вовек не расхлебает. Не понимаю одного, какая сила подрывает меня с койки и заставляет вмешиваться в конфликт.
- Полегче, Рей, парень еще не разобрался что к чему, а ты уже бочку катишь.
- То-ом, - противно растягивает мое имя хре*нов вожак. – Ты же дрых. Иди дрыхни дальше.
- Сам решу, что делать, понял?
- Ты меня на "понял" не бери! Понял?!
Я раздраженно закатываю глаза, ненавижу эти блатные словесные перепалки, а Рей вдруг начинает ржать, фыркая и брызгая во все стороны слюной. Лысый стероидный придурок, чего он уже успел сегодня нанюхаться?
- Полегче, красавчик, а то я и правда уже подумал, что ты собрался ссориться со мной из-за этого дохлячка.
- И в мыслях не было, - отмахиваюсь я, пытаясь подавить в себе желание врезать уроду. Он весь прошлый месяц ко мне лез, пришлось доступно объяснять, что я, ровно как и моя задница, в этом месте считаются святой неприкосновенностью.Двно руки чешутся повторить урок.
- Имя нам свое хоть скажи! - довольно грубо спрашиваю у новичка, решив, что если не ответит, то возвращаюсь к себе и на хе*р все – одни проблемы с ним светят.
- Билл зовут… меня зовут…, - он поворачивается ко мне и пытаюсь понять, что же с ним не так. Почему на лбу крупной росой выступила испарина, а брови сведены настолько, что это должно быть, наверное, больно. Испугался что ли? Зажался? Маловероятно.
- Билл? – автоматически переспрашиваю я, и подвожу к своей койке. Нет, ну я сегодня вообще вменяемый? Никого никогда к ней не подпускал, а тут.. Черт, да я весь образ психа-одиночки коту под хвост только что пустил. Мозг уже, похоже, совсем отказывается в замкнутом пространстве работать.
- За что сидишь и сколько накинули? – меланхолично интересуется галерка, глядя на нас как на актеров во время скучного представления.
Мордобоя, наверно хотели, шакалы.
- Тридцать дней при условии хорошего поведения, - хрипит Билл. - … Хранение наркотиков.
Дальше идет всеми такая любимая часть: каждый называет свое имя и причину отсидки.
- Зовут – Рей, сижу за нанесение телесных повреждений и нарушение порядка в общественных местах. Ну конечно, говорит так, словно гордиться этим, будто это равносильно «Джордж Вашингтон – первый президент США». Они все тут от срока до срока, коллекционируют их как билетики. Да и сам я уверен, что когда отсижу, через месяц-другой появится повод засадить меня обратно.

- Марк – ограбление, как и Джек с Морганом – представляет свою тюремную шайку Рей. Сани с Метью проходят практически по той же статье, что и я, а вот Франс с Майком уже на днях выходят.
Рей, наконец, замолкает, а Билл поворачивается ко мне. Чего ждет? Что я представляться буду? Делать мне не хр*ен, кроме как расстеляться перед всякими. Хотя… В голове так и вертится вопрос, и я без всякого зазрения совести задаю его напрямую:
- Ты торчок?
Кивает. Что ж это было очевидно, с его то статьей. Не понимаю я другого:
- Слышь, брат, ты хоть осознаешь сейчас, в каком блоке оказался? Тебе нужно в С-76 – наркозависимые там. Здесь пида*расы и никто тебе с твоей проблемкой не поможет.
- Не нужна мне ничья помощь, - взгляд неожиданно твердый, да и тона я такого, по правде сказать, от него не ожидал. Парень смерти ищет, не иначе.
- Хорошо, допустим, - разбираться с ним настроение резко пропадает. Делаю скидку на его состояние: пока судили, пока довезли, уже около суток без дозы небось. Ложусь на свою полку, вытягивая ноги, пока еще только намекая залетному, что мое гостеприимство закончилось и ему пора бы слезть. Но до него не доходит, сидит и пялится в пол. Черт с ним, как ни странно меня это не раздражает. Раздражает другое – вся честная братия начинает кучкаваться вокруг.
- Эй, слышишь? – с каким-то разыгравшимся чувством собственности преувеличено спокойно наблюдаю, как черномазый Морган трясет Билла за плечо. – Тебя что не проверили? Нам тут всем перед… кхе.. заселением в самую задницу заглядывали, уж не знаю, что они искали.. Не могли они так ошибиться и отправить тебя сюда.
- Они и не ошибались, - головы Билл больше не поднимает. – Я сам сказал, что мне не нужен их метадон*. Осточертело ждать доз, думать только об одном: «когда уже она». Лучше пусть переломает один разок, пока это не зашло слишком далеко. Они сами отпустили сюда – им же проблем меньше. Говорят, в тюрьмах проще это переживать. Говорят, мысли о другом здесь совершенно.
- Врут, - не выдерживаю я. Только сейчас сообразил, что пока слушал невнятное бормотание торчка – не дышал. Что за идиотизм? – Здесь вообще никакие мысли не посещают – пустота в голове… или дурость какая-то.
- Все равно. – Ха! На меня Билл посмотрел, а с ними как со стенкой разговаривал. Какая-то, видимо очень самовлюбленная, часть меня ликует. А он встает и ложится на полку рядом, следующую за моими ногами. Сейчас мест много и я не пускаю никого к себе так близко. Но этого отталкивать не хочу.
Для себя я это объясняю тем, что он молчаливый и все равно мешать не станет.


____________________________________________

Масти — группы заключённых, занимающие различное положение в неформальной иерархии, складывающейся в местах лишения свободы.
Метадон – в американских тюрьмах используют как заменитель наркотика

запись создана: 07.09.2009 в 18:15